Лиза Клейпас - Мой верный страж
Крепко зажмурившись, она представила себе его дорогое лицо. Он был школьным учителем, истинным философом, который предпочитал художественный вымысел грубой реальности внешнего мира. Виктория обожала отца и проводила долгие часы в его обществе за чтением.
Она не ведала романтической любви к мужчине, ее не тревожили чувственные желания. С тех пор как мать покинула Форест-Кросс, Виктория испытывала привязанность только к отцу и сестре, изредка навещавшей их… Ни для кого больше в ее сердце не находилось места. Она страшилась опасностей, которые таила в себе любовь, предпочитая одиночество и душевный покой. И никогда бы не оставила свое непритязательное убежище, если бы не ее безответственная сестра, которая навлекла на свою голову уйму неприятностей.
Как ни велико было ее облегчение от возврата памяти и обретения собственного "я", Виктория понимала, что для мужчины, ожидавшего ее внизу, она остается не кем иным, как Вивьен Дюваль.
— О, сестренка, — дрожащим шепотом произнесла она, — если мне суждено остаться в живых, ты за многое ответишь.
Виктория вытерла струйку пота, сбегавшую по щеке к подбородку. Она чувствовала себя, словно мышь, оказавшаяся в одной бочке с котом. Ее первым побуждением было забраться в постель и укрыться с головой в надежде, что Кейс оставит ее в покое. Чего он, конечно, не сделает. Так или иначе он найдет способ выманить ее из дома, и слуги не станут ему в этом препятствовать. Они наверняка примут его сторону, предположив, что амнезия сказалась на ее рассудке. Никто не поверит ее утверждениям, что уважаемый сыщик с Боу-стрит — жестокий убийца.
Куда бы Кейс ни собирался ее везти, Виктория не сомневалась, что контора на Боу-стрит не значится в списке возможных адресов. Вне себя от отчаяния она пыталась найти выход из чудовищного положения, в котором оказалась. В отсутствие Гранта сэр Росс был единственным человеком, которому она могла довериться. С судорожным вздохом девушка промокнула рукавом влажный лоб. Она смутно представляла себе местонахождение конторы на Боу-стрит, догадываясь только, что та располагается на противоположной стороне Ковент-Гардена. Однако надеялась, что без труда найдет столь известное в Лондоне место.
Она тут же начала действовать, отбросив все сомнения. Бросившись к гардеробу, она вытащила темно-зеленую накидку с длинными рукавами и капюшоном в монашеском стиле, складки которого полностью скрывали лицо и волосы. Облачившись в него и сменив туфли на высокие ботинки, Виктория приоткрыла дверь спальни и выглянула в пустынный коридор.
Она постояла, вцепившись в дверной косяк дрожащими руками. Затем осторожно двинулась вперед, с трудом сдерживая инстинктивное желание помчаться стремглав, словно вспугнутый кролик. Сердце ее тревожно билось. Она сделала один нерешительный шажок по коридору, потом другой и быстро зашагала по направлению к черному ходу. Тусклый свет, лившийся в небольшие оконца с частым переплетом, скудно освещал узкую, круто изгибавшуюся лестницу. Цепляясь за перила, девушка устремилась вниз, думая только о том, чтобы не оступиться.
Внезапно на лестничной площадке первого этажа появилась неясная тень, и Виктория в ужасе остановилась. Крик замер у нее в горле. Кейс — мелькнуло у нее в голове, прежде чем она сообразила, что худенькая фигурка, возникшая на ее пути, принадлежит женщине. Это была горничная Мэри, с корзиной выстиранного белья в руке.
Горничная тоже остановилась, в замешательстве уставившись на Викторию.
— Мисс Дюваль? — неуверенно спросила она. — Что вы делаете здесь? Может, вам что-нибудь принести? Что я могу…
— Не говори никому, что видела меня, — сказала Виктория тихо. — Я тебя очень прошу, Мэри. Мне нужно, чтобы все думали, что я все еще у себя в комнате.
Горничная смотрела на нее с таким видом, точно сомневалась в ее рассудке.
— Но куда вы пойдете в такую ужасную погоду?
— Обещай мне, что никому ничего не расскажешь.
— Когда вы вернетесь? — продолжала расспросы встревоженная горничная. — Мисс, если с вами что-нибудь случится, а я не скажу, что видела, как вы уходили, я лишусь работы. Я окажусь на улице! О, пожалуйста, мисс, не уходите…
— Мэри, — с отчаянием перебила ее Виктория, — мне нельзя больше задерживаться. Я вернусь, когда мистер Морган появится дома. Ну а пока не выдавай меня. Или по крайней мере подожди несколько минут. Речь идет о моей жизни и смерти.
Виктория проскочила мимо горничной и побежала вниз по ступенькам, ведущим в цокольный этаж. Оказавшись на нижней площадке, она миновала угольную кладовую, а затем прошла через кухню. Не встретив больше никого, она благополучно добралась до наружной двери и толкнула ее.
В тяжелом воздухе пахло грозой. Вздохнув полной грудью, Виктория пересекла узкую дорогу, служившую хозяйственным нуждам, и поспешила по усыпанной гравием тропинке, которая вела к огороженному со всех сторон саду. Над увитыми плющом каменными стенами высились крепкие тополя. Скользнув под арку, она бросилась прямиком через сад мимо вытесанного из камня стола, окруженного виндзорскими креслами <Виндзорское кресло — полированное, деревянное, без обивки, с выгнутой, состоящей из узких планок спинкой и прямыми подлокотниками.> и каменными кадками с цветущими персиковыми деревьями.
Сердце Виктории бешено колотилось от усталости, но она, не снижая темпа, выбежала из сада, воспользовавшись задней калиткой. С каждым шагом, уводившим ее от главного здания, росли ее облегчение и надежда. Обойдя конюшни и каретный сарай, она быстро зашагала через луг, простиравшийся позади домов на Кинг-стрит.
Она ни на минуту не сомневалась, что поступила правильно, тайком сбежав из дома. Пусть Кейс ждет, полагая, что загнал ее в угол. К тому времени когда он сообразит, что его провели, она уже будет далеко. У Виктории вырвался нервный смешок. Ускорив шаг, она двинулась по направлению к оживленному Ковент-Гардену. По мере приближения к базарной площади гладкие камни мостовой сменил неровный булыжник. Низко надвинув капюшон, Виктория держалась мощеной пешеходной дорожки, минуя слуг, подметавших тротуары перед элегантными особняками, бродячих музыкантов со скрипками и тамбуринами, фонарщиков, зажигавших масляные лампы, подвешенные на чугунных кронштейнах. По улице громыхали телеги и крытые повозки, проносились кареты, что вместе с шумом, производимым людьми и животными, создавало оглушительную какофонию.
Снова пошел дождь, несший избавление от запахов дыма и конского навоза, висевших в туманном воздухе. Гроза, однако, не спешила разразиться, будто ждала сигнала, прежде чем разыграться во всю мощь. Дамы звонко щелкали по мостовой пристегнутыми к обуви толстыми деревянными подошвами, джентльмены сжимали под мышками зонтики, поглядывая на тяжелые облака над головой. Рано спустившаяся мгла придавала окружающему пейзажу зловещий вид, и Виктория дрожала под складками широкой накидки.
