Конни Райнхолд - Безмолвные клятвы
– Не называйте меня Хэнк, – в сотый раз предупредил Генри.
Он положил на стол три дамы и облегченно вздохнул, когда увидел, что Феникс их не бьет. Без сомнения, Генри оказался самым удачливым за этим столом. Ему мог составить конкуренцию разве что Феникс.
Пока доставали новую колоду, один из игроков, бывший охотник с солидным животом, затянулся сигарой и начал пускать кольца. Остальные, включая Феникса, с интересом следили за их полетом. Слушая возгласы одобрения, Генри заключил, что это занятие является своего рода соревнованием.
– У него не горло, а паровозная труба, – сказал Хорас.
– А у тебя, Хорас, так не получится! – подзадоривали его.
– Слава Богу, что он при этом не портит воздух, – возразил тот. – Иначе пришлось бы сносить стены, чтобы здесь проветрить.
Генри взял свои карты. Эта партия была проигранной, что, впрочем, почти не влияло на общую сумму его выигрыша. Он увеличил ставку и глубоко затянулся сигарой. Ему захотелось продемонстрировать трюк, которому он научился в одном из клубов Англии.
Абсолютно круглое кольцо дыма, выпущенное изо рта Генри, медленно полетело вверх и, коснувшись потолка, растворилось в воздухе. Оглядев игроков, Генри увидел изумление на их лицах. Разговор возобновился не сразу.
– Вот это полет…
– Ты можешь давать уроки, Хэнк, и разбогатеть на этом.
– Никогда не видел ничего подобного, – признался Хорас. – А если кому расскажу – не поверят. Скажут, что я хлебнул лишнего…
В следующей партии Генри объявил пас, хотя его карты были старшими, и беззаботно откинулся на спинку стула. Он был доволен собой. Беспокоило лишь то, что соперники слишком легко расстаются со своими деньгами. Показать свое умение – это одно, но совсем другое – обидеть всю компанию, не оставив ей никаких шансов.
Когда партия завершилась, Хорас нетерпеливо просмотрел карты каждого игрока и покачал головой.
– Или ты расплескал мозги, которые Бог налил тебе в голову, или хочешь нас надуть, Хэнк? – произнес он, возвысив голос.
Сразу несколько стульев упали на пол – игроки вскочили и схватились за пистолеты. Феникс тоже вскочил и направил свой пистолет на того, кто стоял ближе всех к Генри:
– Уберите оружие, парни, и давайте разберемся по-другому.
Генри не понравились слова Феникса, хотя он оценил его быструю реакцию. Не успел он понять, что вокруг происходит, как двое дюжих мужчин с удивительной легкостью подняли его из-за стола и взяли под локти.
– Можно узнать, в чем я провинился? – спросил Генри, заметив, к своему облегчению, что соперники один за другим убрали пистолеты на место.
– Ты жульничаешь, Хэнк!
– Но ведь я проиграл две последних партии, джентльмены, – возразил Генри. – Это не вяжется с вашим обвинением.
– У нас такое правило: и выигрывать, и проигрывать нужно честно, – произнес Хорас. Остальные одобрительно закивали, и он продолжил: – Еще не хватало, чтобы какой-то сопляк с инициалами на штанах приходил сюда и превращал наш покер в благотворительный базар! Если тебе повезло в картах, Хэнк, не думай, что повезет во всем остальном.
Генри понял, что недооценил гордость этих людей, но не собирался признавать перед ними свою вину. И когда Хорас подошел и посмотрел ему в глаза, проговорил:
– Не смей называть меня Хэнк.
Двое державших Генри отпустили его и отступили назад, оставив их с Хорасом один на один. Не успел Генри вдохнуть, как твердый кулак врезался ему в челюсть.
* * *Речел хотела, чтобы Генри как можно быстрее нашел общий язык с мужской частью Промиса, чтобы его полюбили, как любили ее. Ее самым большим желанием было, чтобы жители города стали одной большой семьей.
С тех пор как Речел вышла замуж, мужчины Промиса стали относится к ней с еще большим уважением, чем раньше. Но ее муж казался слишком надменным, чтобы им восхищаться, и почти ничего не умел, чтобы пользоваться уважением. Таким образом, дочь проститутки считалась в Промисе самой достойной личностью, а ее муж-аристократ стал лишь объектом насмешек.
Речел обрадовалась, когда узнала, что Генри отправился в салун в сопровождении Феникса, но, тем не менее, испытывала сильное беспокойство за мужа. Когда-то Люк рассказывал ей, что Генри имел возможность общаться с людьми только в аристократических салонах Англии – пока его туда пускали. Но тамошнее общество ему не нравилось, и он предпочитал конфликтовать, пока лондонский свет не расстался с Генри навсегда. Речел сомневалась, что муж придет в восторг от здешнего окружения. И сейчас она взволнованно ходила по комнате и нетерпеливо поглядывала на дедушкины настенные часы.
На улице зазвучали пьяные голоса. Мужчины возвращались из салуна и распевали какую-то песню. Когда они замолчали, чтобы набрать побольше воздуха и начать новый куплет – или, может, глотнуть виски, – Речел услышала скрип колес фургона, подъезжающего к холму. Она выглянула в окно. Фургон остановился, раздались смех, ругань и громкий топот по ступенькам крыльца ее дома.
– Речел! – позвал грубый голос. – У нас есть для тебя ценный груз.
О, Боже, Генри, наверное, без сознания. Она завязала пояс халата, схватила лампу, бросилась к двери и, открыв ее, вышла навстречу мужчинам. Они внесли Генри в гостиную и положили на диван. Лежа на спине, Генри нашел глазами Речел и, не отрываясь, смотрел на нее. Его нос распух, нижняя губа была рассечена.
– Что произошло? – спросила Речел. Клетус мял в руках свою шляпу:
– Он жульничал.
Речел бросила взгляд на Феникса, желая, чтобы тот подтвердил обвинение. Она не могла поверить, что Генри – с его высокомерием и гордостью – способен на такое. Феникс утвердительно кивнул.
– Сколько вы проиграли? – поинтересовалась Речел.
– Дурацкая история, Речел… – пробормотал Клетус. – Он жульничал, чтобы мы не проиграли.
Теперь ей стало все понятно – Генри не хотел брать деньги у тех, кто, по его мнению, оказался менее везучим. Речел опустилась на колени – и от внезапной слабости в ногах, и для того, чтобы лучше рассмотреть раны. Когда она коснулась лица мужа, ее сердце сжалось. Генри скривил губы, пытаясь улыбнуться. Она обернулась и посмотрела на остальных:
– А кто выиграл?
Клетус пожал плечами:
– Не знаю, кто выиграл, но Хэнк точно проиграл.
Речел почувствовала, что ее тянут за рукав халата. Она повернулась к Генри, который по-прежнему улыбался, бормоча себе под нос:
– Я победил в соревновании по выпусканию колец. Мое пролетело дальше и выше всех.
– Хэнк? – произнесла Речел, словно спрашивая себя, кто так окрестил ее мужа.
Она снова почувствовала, что Генри тянет ее за рукав. Его брови нахмурились:
