Валерия Вербинина - Синее на золотом
Молодой человек, который ехал посередине, – круглолицый, курносый, с жидкими темными волосами – с тоской оглянулся на своих спутников.
– В этой стране что, все говорят только по-фламандски? – на чистейшем французском спросил он. – Черт знает что такое!
– Вы француз? – изумилась Амелия. – Роялист из войска герцога Фредерика?
– Однако! – в свою очередь, изумился всадник. – А вы кто такая, – он смерил ее взглядом, – сударыня?
– Сначала вы, – заявила Амелия. Всадник вновь окинул ее взглядом, но решил, очевидно, что терять ему нечего, и пожал плечами.
– Меня зовут Никола де Флавиньи, – представился он. – И хоть по рождению я француз, но тем не менее в настоящее время я лейтенант его величества короля Британии.
Амелия сразу же перестала улыбаться.
– Вы лжете. Вы не можете быть Никола де Флавиньи. Никола де Флавиньи мертв.
– Мертв? – вытаращил глаза всадник. – Позвольте, но…
– И я знаю об этом от его сестры, – отрезала Амелия, отступая на шаг и поудобнее сжимая пистолет в кармане. Лже-Никола мрачно поглядел на нее.
– С Анриеттой все в порядке? – спросил он. – Ее не тронули? А дядя?
– Вы даже и о ее дяде знаете? – холодно спросила Амелия.
– Да, знаю! – рассердился ее собеседник. – Потому что это и мой дядя тоже! Маркиз Александр де Доль, который живет в замке возле Амьена, разводит розы… А его жена – эта… эта… – он хотел сказать резкость, но сдержался. – Маркиза Тереза, – проговорил он, дернув щекой. – Может быть, вам угодно, сударыня, чтобы я описал узоры на коврах или сюртук слуги Лорана? А что тетушка Клементина, она еще жива?
Амелия нерешительно кивнула.
– Так я и думал, – объявил Никола. – Она всех нас переживет, с нее станется. Она пережила всех мужей, всех любовников, теперь остались только родственники.
Молодая женщина заколебалась. Он говорил так уверенно и притом походил на Анриетту, как брат походит на сестру. У обоих были одинаковые очертания лица, одни и те же глаза, одинаковый цвет волос…
– Если вы и в самом деле Никола, – наконец спросила Амелия, – почему ваша семья считает, что вы умерли?
– О, для этого у меня были свои причины. Позже я их объясню. – Он вздохнул. – Если вы встречали мою сестру, может быть, вы знаете, где она сейчас?
– Знаю. Она в Дюнкерке.
– Это она послала вас? – осведомился Никола. Не сводя с него глаз, Амелия кивнула. – У вас есть сведения для нас? Тогда, – он соскочил с лошади, – идемте, я провожу вас к герцогу. Как вас зовут, сударыня?
– Графиня Амелия фон Хагенау. Я невеста виконта де Вильморена. Я приехала из-за Рейна, – продолжала она, поколебавшись, – и мне кажется… то есть я почти уверена, что мне приходилось слышать ваше имя раньше. Кажется, вы дрались с кем-то на дуэли? В моей стране?
– Нет, – хмуро ответил Никола, – я был секундантом. Не угодно ли вам сесть на лошадь, сударыня? Нет? В таком случае я тоже пойду пешком. Говорят, это полезно.
И все четверо – он, молодая женщина и двое всадников в красной форме – двинулись по направлению к деревне Онскот, в которой герцог Фредерик устроил свой штаб.
– Это была очень нашумевшая дуэль, – заметила Амелия, поглядывая на своего собеседника. – Кажется… то есть я почти уверена… вас же выслали после нее из страны? – Брат Анриетты молчал. – Все общество было на вашей стороне. Родные погибшего дуэлянта поступили с вами просто бесчеловечно!
Никола резко остановился.
– Бесчеловечно, сударыня? – проговорил он, еле сдерживаясь. – Если бы вы были там… если бы вы видели этого несчастного, который корчился на холодной земле… он ведь умер не сразу… если бы вы слышали, как он стонал, что его жена не переживет этого… И доктор ничего не мог сделать! Он умер по дороге… – Никола так яростно дернул за узду, что конь мотнул головой и недовольно заржал. – Черт бы побрал эти дуэли! Из-за какой-то неосторожной фразы… – Он поглядел на застывшее лицо Амелии и опомнился. – Впрочем, вам это, наверное, неинтересно… Вы хотели знать, почему семья считает меня мертвым. Меня тяжело ранили в одной стычке, я месяц провел между жизнью и смертью… Но выжил, хотя слухи о моей смерти дошли до семьи. Я узнал об этом, но не стал их опровергать. Иначе – иначе мне пришлось бы вернуться домой и постоянно сталкиваться с… с тем, кто победил на той дуэли. А я не мог. Мне тошно было видеть его, поймите! Я воевал, я видел разное, но когда я вспоминаю, как рыдал этот несчастный, умирая… мне вот здесь делается нехорошо. – Он стукнул себя по груди. – У него была старая мать, он был обыкновенный человек, молодой, только жить и жить… и он никому не делал зла. Я узнал, я потом расспрашивал о нем разных людей, которые его знали. Как он мучился, умирая, как… – Никола покачал головой. – Тогда я верил, что это было дело чести. А сейчас я вовсе не уверен в этом. И я не уверен, что высылка из страны была для нас, для тех, кто принимал в дуэли участие, достаточным наказанием.
– Я ничего об этом не знала, – тихо сказала Амелия, когда они снова тронулись в путь. – Простите. Мне было известно только то… то, что говорили в гостиных. – Она поколебалась. – Значит, я не должна говорить вашей сестре, что вы живы?
Никола задумался.
– Скажите ей, что я жив, – промолвил он нехотя. – Но попросите ее, чтобы она никому не говорила. А впрочем… – он поморщился. – Впрочем, я сам ей напишу.
– Боюсь, я вряд ли смогу отнести ваше письмо, – возразила молодая женщина. – Меня могут обыскать, когда я вернусь в город. Сами понимаете – синие… Мало ли что может прийти им в голову.
– Тогда просто скажите ей, что я жив. Что дядя Александр, здоров?
– Да, с ним все хорошо. – Она улыбнулась. – А вы знаете, что ваша сестра и ее муж ждут ребенка? Они уже решили, что если родится мальчик, его назовут в вашу честь.
– О, – воскликнул Никола, – какая замечательная новость! Вы настоящий добрый ангел, сударыня… Так какие сведения у вас есть для его светлости? Мы сможем взять город приступом? Потому что, скажу вам откровенно, отступление солдат из Гивельдского лагеря весьма насторожило герцога. Он считает, что в Дюнкерке ему готовят ловушку, что его заманивают, чтобы потом уничтожить.
Амелия пристально поглядела на своего собеседника.
– Разве у герцога не осталось осведомителей в городе? – небрежно спросила она, срывая на ходу какую-то ромашку.
– Беда в том, – пояснил Никола, который тотчас же сорвал целый пук ромашек и поднес их своей спутнице, – что оборванец, который там командует, арестовал всех наших шпионов. Герцог и лорд Келсо все продумали, нашли людей, которые согласились взорвать ратушу в начале осады, чтобы в городе началась паника, синие отвлеклись и всякое такое. – Он вздохнул. – Но каким-то образом генерал – не помню, как его зовут, у меня плохая память на имена сброда – прознал о наших планах… Оставалась надежда только на одну семью, от которой прилетали вести с голубями, но потом и голуби перестали появляться, так что мы решили, что и до этой семьи синие добрались.
