Жюли Галан - Неукротимая герцогиня
Их спор прервала появившаяся на улице хозяйка дома.
– Вам чего? – нелюбезно спросила она.
– Это ты Мефрэ? – тоже не утрудила себя вежливостью Жаккетта. – Дело есть.
– Заходите. – Женщина повернулась и пошла во двор. Жаккетта, критически осмотревшая ее неброское, но дорогое шерстяное платье, тонкое полотно чепца, полнощекое лицо, убежденно прошептала Жанне:
– Да нет, наврали… Какая она колдунья! У нас дома была одна: нос крючком, космы седые, зубов нет совсем. И ходила в лохмотьях. Сразу было видно – ведьма!
У идущей впереди женщины чуть дернулись лопатки.
Хозяйка провела их мимо дома в птичий дворик, где важно расхаживал красавец петух и суетились пестренькие курицы. Жестом указав девушкам на лавочку, она вернулась к прерванному делу: принялась раскидывать курам мелко рубленную травку.
– Ну что, девицы, вам от меня понадобилось? – чуть насмешливо спросила она.
– А ты точно та самая Мефрэ? – решила уточнить Жаккетта.
– Та самая. – спокойно подтвердила женщина.
– И бабка твоя Мефрэ? – не унималась Жаккетта.
– И мать, и бабка, и я Мефрэ!
По ответам хозяйки чувствовалось, что она забавляется страхом и недоверчивостью глупых посетительниц.
– Что там у вас? Парень стороной обходит или ребеночка сделал да бросил?
– Ты можешь сделать так, чтобы пожилой мужчина, потерявший способность любить женщин, опять ее приобрел?
Неразличимая под плащом Жанна медленно роняла слова, неотрывно глядя в воду каменного корытца, из которого пили домашние птицы.
– Я тебе хорошо заплачу.
Женщина, не торопясь, бросила последнюю горсть травы курам, аккуратно вытерла руки о фартук и, смерив взглядом фигуру Жанны, сказала:
– Да, госпожа графиня. Я могу сделать так, что герцог Барруа обретет утраченную способность любить молоденьких девушек. Но это будет дорого стоить!
Вот тут-то Жаккетта поняла, что перед ними настоящая колдунья! Да еще какая! Враз отгадала, кто они и для кого нужно зелье! А поняв, решила сбежать от греха подальше и подождать госпожу на улице.
Но Жанна вцепилась ей в локоть и удержала на скамье.
– Я согласна… – Жанна откинула ненужный теперь капюшон.
Она тоже удивилась и испугалась, как быстро колдунья узнала ее, но отступать: было поздно.
– Задаток сейчас! Пойдемте! – Колдунья направилась прямо в курятник.
Удивленные девушки, приподняв юбки и осторожно обходя куриные подарки, последовали за ней.
В темном, усыпанном перьями и заляпанном пометом углу, куда по доброй воле ни один бы человек не сунулся, обнаружилась незаметная крохотная дверь. Крутые ступеньки увели куда-то вглубь, не то в подвал, не то в землянку.
Подземная каморка уже больше походила на ведьмовское пристанище. Пока Жанна выкладывала на грубо сколоченный стол золотые монеты, Жаккетта с любопытством и страхом озиралась. Кругом висели пучки сухих трав, экие-то причудливые коренья, плотно набитые мешки и корзины. Под одной корзиной нашлась и черная толстая кошка, позыркивавшая на посетительниц желтым глазом.
Приметив в углу новенькую метлу, Жаккетта так и ахнула в душе: «Ну точно, на шабаш на ней голой летает!»
После осмотра стен ее взгляд, наконец, зацепился за стол, и Жаккетте стало по-настоящему страшно: подсвечником свече служила скрюченная, высохшая человеческая рука, точнее, кисть руки. Обтянутые темной кожей кости цепко охватывали толстую восковую свечу, горевшую ярко и ровно.
Колдунья перехватила ее взгляд и, улыбаясь, пояснила:
– Это рука повешенного. Когда его повесили поближе к небу, я отрезала у него руку, плотно запеленала ее в кусок савана, чтобы кровь ушла, засолила и высушила. Теперь она мне верно служит. За своим зельем придете послезавтра.
Выйдя за ворота, Жанна и Жаккетта, не сговариваясь, припустили так, что пятки засверкали. Но путь их лежал не к отелю: они торопились к ближайшей часовне.
– Ну а как же! Какая колдунья да без мертвой руки?!
Аньес выслушала рассказ Жаккетты с видом учителя, принимающего урок у ученика.
– А еще у нее обязательно есть свеча, сделанная из жира, натопленного с удавленных, воска и северной травы. Она вставит эту свечу в мертвую руку, зажжет, и все вокруг оцепенеют – делай что хочешь! А еще она, наверное, оборачивается черной кошкой и бегает по ночам по соседским крышам, А может, наоборот: подсовывает кому-нибудь заколдованную вещь или еду – и тот человек становится зверем, ну хоть той же курицей. Кто знает, может, эти куры заколдованные ей яйца несут. Ты уж там не трогай ничего, от греха подальше, вдруг тоже закудахтаешь! А что на Шабаш летает – и разговору нет! Филлиппа говорит, что ее кума говорит, что соседка кумы сама видела: как-то ночью она шла из кабачка, а эта Мефрэ на метле куда-то неслась, голышом и простоволосая! А вокруг нее дьявол так и вился, так и вился!
Пузатая скляночка темного стекла стояла на столе, поблескивая в огоньке свечи выпуклым боком.
– Ложку снадобья подольешь в питье, и твой герцог запрыгает козликом!
Колдунья пересчитала принесенные монеты и опустила в свой кошель. Она стянула двумя завязками его матерчатое горло, ограниченное посеребренным кольцом, довольно покачала увесистый мешочек в ладонях и повесила обратно на пояс.
– И постарайся его вашей бордосской кухней угостить – это ему тоже пылу прибавит. Вино, рыба, пряности.
– Дорогое у тебя ремесло, но опасное. Не боишься? – не удержалась и спросила Жанна.
Ее возмущал тот снисходительный, чуть презрительный тон, с которым простая горожанка, пусть и колдунья, разговаривает с ней, придворной дамой.
«Тыкает, как равной, ведьма чертова!» Но Жанна нуждалась в услугах колдуньи куда больше, чем та в деньгах (если судить по округлости ее кошелька). Приходилось терпеть. – Потому и дорогое, – усмехнулась Мефрэ. – Все мы под Богом ходим.
Набитый кошель приятно тяжелил ей бок, и она немного разговорилась:
– Раньше, при одном из прежних герцогов, Артуре, тяжело таким, как я, было. Жгли пачками. Сейчас легче. Все хотят мандрагору иметь, да не одну. А к кому за ней идут? Ко мне. Хоть герцог, хоть виллан. И зелья приворотные – отворотные кто сварит? Мефрэ опять же… Вот что, госпожа Жанна, если еще золотой дать, скажу что-то интересное для тебя.
Но у Жанны больше монет не было, а в третий раз прийти сюда она ни за какие бы блага не согласилась. Поэтому она не узнала, что за час до нее такой же пузырек с таким же содержимым получила баронесса де Круа.
На выходе из курятника на девушек внезапно напал колдуньин петух.
С наскоку долбанув клювом в ногу Жанну, он отскочил и с боевым видом стал подбираться к Жаккетте.
– Ах ты сволочь!
