Доун Линдсей - Английский союз
— Честное слово? — Леди Бэбверс была слегка раздражена. Сразу после его возвращения четыре месяца назад она безошибочно почувствовала, что он уже не восхищается ею, как раньше. Она даже не понимала, почему это так больно ранило ее тщеславие, но с удвоенной силой принялась его очаровывать. Чарльз продолжал бывать у нее просто потому, что ему было лень сопротивляться ее настойчивости.
Но Виффи Лонгстон, как Чарльз недавно понял, немало позабавившись при этом, считал его героем, достойным поклонения. Виффи немедленно бросился на защиту Чарльза.
— Ну конечно, о-он изменился! Н-не мог не измениться после всего, что ему п-пришлось вынести. И мы должны б-быть чертовски ему признательны!
— Ничего подобного, — вежливо перебил Чарльз. Виффи напомнил ему совсем зеленых молоденьких лейтенантов, которых он обучал военной и жизненной тактике. Хорошо бы Виффи несколько месяцев прослужить под его командованием, из него получился бы достойный всяческого уважения мужчина.
— О, ради Бога, не говорите мне больше о войне! — взмолилась леди Бэбверс. — Я до смерти устала о ней слышать, вот уже несколько месяцев вокруг ни о чем другом не говорят.
— Хорошо, давайте поговорим об этой неотесанной грубиянке, — согласился Чарльз. — Кто она, между прочим?
— Я вам только что сказала, она дочь того американца, что приехал сюда с официальным поручением.
— Да, это я уяснил. Но чего бы вы хотели от меня?
— Расскажите нам, все ли американцы такие… такие нескладные и неуклюжие, — попросила мисс Гротон. — Ведь никто из нас никогда не видел ни одной американки.
Чарльз невольно улыбнулся.
— Не могу похвастать, что и я знаком со многими американками, — заметил он. — Но те, с которыми мне доводилось встречаться, вовсе не были нескладными и неуклюжими.
— Не может быть, Чарльз, — настаивала леди Бэбверс. — Конечно, они грубоваты, такие же выскочки, как вся эта их новоявленная страна.
— А правда ли, что у вас было какое-то приключение, и вашу жизнь спасла американка? — поинтересовалась мисс Гротон, не отличавшаяся, увы, большим умом.
Чарльза это порядком рассердило. На эту тему он говорить не хотел.
— Да, это правда, — ответил он вежливо, но сухо.
Однако мисс Гротон не поняла намека.
— Боже правый, как романтично! А какая она была? — оживленно расспрашивала она.
Чарльз колебался некоторое время, а потом решил, что из чувства справедливости по отношению к двум незнакомым американцам и из чувства признательности к тем, кому он был многим обязан, он кое-что расскажет присутствующим.
Он неохотно поведал весьма приглаженную версию своих приключений в Америке. Мисс Гротон слушала со все возрастающим волнением, а леди Бэбверс иногда протестовала:
— Чарльз, дорогой, как это грубо!
— О нет! — воскликнула мисс Гротон. — На мой взгляд, это лучше любого романа! Так вот откуда у вас шрам! Но мне кажется, она вела себя бесстыдно, осмелившись назваться вашей женой. Значит, она была рядом с вами все время, пока к вам не вернулась память? Да, она вела себя храбро, но все же ни одна благовоспитанная англичанка не позволила бы себе такого. И, право, отказаться уехать из города вместе со всеми жителями, а затем проделать одной весь этот путь по военным дорогам, — как неженственно! И вы считаете, что таковы все американки?
Не желая того, Чарльз рассердился. Он так и знал, что они не смогут понять всего своими ограниченными умишками! Вот почему он не хотел говорить об этом: с самого начала большинство слушателей довольно скептически отнеслись к его героической саге.
— Она ехала не одна, с ней была ее служанка и те бедняги, на спасении которых она настояла. Но она действительно отважная девушка. Ну, а что до бесстыдства… я последний, кто стал бы ее в этом обвинять. Ведь будь она чуть более привержена условностям, я, без сомнения, не стоял бы сейчас здесь с вами. И я очень сомневаюсь, что все американские женщины на нее похожи. Она… редкая, необыкновенная женщина.
— Боже правый! — Мисс Гротон пожирала его любопытным взглядом. — Вы что-нибудь слышали о ней с тех пор?
— Нет, — с сожалением ответил Чарльз. — Я написал ей по возвращении, но не получил ответа. Обстоятельства сложились так, что мы расстались, боюсь, довольно поспешно, как только я проводил ее до Аннаполиса. Не забывайте, ко мне тогда только что вернулась память или, по крайней мере, изрядная часть ее. Но до сих пор есть провалы… не знаю, заполнятся ли они когда-нибудь? Меня в любую минуту могли арестовать как шпиона, но дело могло обернуться и хуже, так что наше прощание было торопливым и кратким. Я даже не знаю, нашла ли она своего отца.
Он нахмурился, вспомнив их печальное расставание. Тем же утром они сложили вещи и покинули гостиницу, опасаясь, что солдаты передумают и вернутся. Да и хозяин продолжал клокотать злобой. Чарльз был все еще очень слаб, а в голове его царила полная неразбериха: последствия контузии и сильного сотрясения мозга, внезапно вернувшаяся память и провалившееся в никуда воспоминание о днях, проведенных в гостинице. Даже сейчас, год спустя, это воспоминание упрямо ускользало от него. Правду сказать, он был никудышный защитник и невеселый спутник, поэтому в дороге они молчали, чутко прислушиваясь, не подстерегает ли их где засада. В Аннаполис они въехали ранним утром, безмерно усталые. В городе стояли американские войска, и они поспешно расстались, чтобы не подвергать больше Чарльза опасности. Он пытался заговорить, но она отстранилась, не стала слушать слов благодарности и кинулась прочь, а он остался, разочарованный, и вскоре пришел к неутешительному выводу, что она была рада избавиться от него.
Днем позже Чарльзу удалось присоединиться к своему полку, и он, еле живой, принимал участие в злополучном штурме Балтимора. После этого в течение многих месяцев ему было некогда вздохнуть: неудачная атака на Новый Орлеан, поражение и весть о том, что сражение произошло после объявления мира. Затем последовало возвращение в Европу, чертовски неприятное морское путешествие и наконец сражение при Ватерлоо, самое тяжелое, в котором ему приходилось принимать участие, а ведь у него за плечами был опыт Испании и Америки.
— Вы знаете, Чарльз, — леди Бэбверс явно поддразнивала его, — мне кажется, что Каро права. — Леди Бэбверс, видя, что он увлекся воспоминаниями, поторопилась вернуть его к настоящему. Ей совсем не понравился этот гимн другой женщине, как бы далеко та не находилась. — Все это удивительно похоже на готический роман. Или на волшебную сказку. Вот уж не думала, что вы такой рыцарь на побегушках. Надеюсь, она была признательна за все, что вы для нее сделали?
