Виктория Холт - Храм любви при дворе короля
– Ваше Величество, вы оказываете мне большую честь. Я считаю себя неспособным вмешиваться в такие дела.
– Нет-нет, – сказал король. – Вы недооцениваете свои способности. – Голос его звучал по-прежнему любезно, однако в глазах сверкала угроза. Тема задевала его за живое, и он не желал терпеть никаких возражений. Это был вопрос совести, королевской и больше ничьей, потому что королевская совесть – могучее чудовище, не терпящее вмешательства совести других. – Полно. Вы согласны с людьми, выдвинувшими против меня обвинение, так ведь? Вы знаете, как и они, что ваши король и королева живут в кровосмесительстве. Полно! Полно! Не пугайтесь. Нам дорога истина.
– Если Вашему Величеству дорога истина, мне нужно время, чтобы обдумать этот вопрос.
Глаза короля сузились, губы угрюмо сжались.
– Ну ладно. Ладно. Я даю вам время.
Он резко повернулся, несколько придворных, наблюдавших издали, задались вопросом, чем мог сэр Томас Мор обидеть короля.
* * *Одним из заслуживающих внимания зрелищ в Сити, сравнимым лишь с шествиями в канун Иванова дня и дня Святого Петра, являлась пышная процессия, сопровождающая великого кардинала во всех поездках. Спереди, сзади и по бокам его двигалась свита приближенных, щегольски разодетых в черный бархат, с золотыми цепями на шеях; младшие слуги привлекали взгляды темно-желтыми ливреями. И в центре всего этого великолепия, предшествуемый носителями его серебряных крестов, двух серебряных столпов, большой печати Англии и кардинальской шапки, ехал сам кардинал, держащий в руке апельсин, внутри его находились пропитанная уксусом губка и другие вещества, обеззараживающие дурной воздух. Сбруя мула была изготовлена из красного бархата, стремена – из меди и золота.
Ехал кардинал торжественно, будто король.
Он переезжал лондонский мост, и люди смотрели на него в угрюмом молчании. Они винили кардинала во всех своих бедах. Кто такой Вулси? Человек низкого происхождения, живущий, благодаря громадной удаче, словно король. Когда налоги бывали слишком высокими – а они всегда слишком высоки, люди винили Вулси. Теперь, когда король решил сменить королеву, они винили в этом Вулси. Да, люди хотели, чтобы на свет появился наследник трона. Однако самые серьезные вспоминали, что королева – тетя Карла Испанского, их не волновало унижение императора тем, что тетя его будет отвергнута, но они страшились его армий. И винили Вулси.
На сей раз он отправлялся во Францию, и в его свите ехал Томас Мор.
Великий кардинал тревожился, как никогда в жизни.
Судьба оборачивалась против него. Не слишком ли высоко он метил, когда домогался папского кресла? Да, окажись он избран вместо Климентия, все его тревоги кончились бы. Там, на вершине славы, он успокоился бы. Там уже никто не мог бы внушать ему страха. Он поднялся на большую высоту и теперь стоит на узкой планке, нужно очень тщательно сохранять равновесие, если он хочет продолжать подъем. Вокруг него щелкают зубами злые, завистливые волки – Суффолк, Норфолк и их сторонники. Лишь один человек может спасти его от этих хищников, но он самый опасный из всех них – король.
Тайный суд, который созвали они с Уорхемом, дабы признать брак короля кровосмесительным, провалился из-за упрямства королевы, она утверждала, что ее брак с Артуром не закончился осуществлением брачных отношений, поэтому оснований для расторжения брака не существует. В результате недальновидной внешней политики Вулси французы и испанцы настроены враждебно к Англии, а теперь Папа, на чью помощь он надеялся в деле о королевском разводе, захвачен в плен во время разграбления Рима и содержится в тюрьме в Испании.
Миссия его во Франции была нелегкой. Он должен поговорить с Франциском, должен сказать о сомнениях Генриха относительно законности своего брака, попытаться устроить брачный союз между принцессой Марией и сыном Франциска, должен осторожно намекнуть, что ищет будущую английскую королеву во Франции. Возможно, это будет Рене, сестра французской королевы. Возможно, сестра Франциска, талантливая Маргарита де Валуа.
Все зависело от успешного завершения тайного дела короля, а дело это в высшей степени сложное, даже для крупного государственного деятеля. Плести интриги в европейской политике одно, добиваться осуществления королевских желаний – другое.
Однако он добился очень многого, добьется и этого. Беспокоила его все нарастающая враждебность Норфолка и особенно Суффолка: Суффолк – зять и ближайший друг короля, король к нему прислушивается; иногда Вулси казалось, что Суффолк не посмел бы обращаться с ним так подло без королевского согласия.
В основе тревог Вулси лежало одно соображение: король уже не беззаботный мальчик, которого можно кормить лакомствами вроде маскарадов, турниров и хорошеньких женщин, пока проницательнейший государственный деятель ведет корабль под названием «Англия». Король понял, что притягательность власти и политики не уступает очередной пирушке или очередной женщине. Он ломал прутья своей клетки, испытывая силы, рычал от гордости собственной славой. И говорил: «Мне будет принадлежать все, я буду королем в полном смысле слова.
Я не брошу своих великолепных развлечений и буду стоять на мостике своего корабля, а если кто попытается встать между мной и моими желаниями, тот проживет недолго».
Пышная, величественная процессия двигалась вперед, в центре ее ехал человек, предчувствующий недоброе.
Томас, неприметный в блестящей толпе, тоже ехал задумчиво. Симпатии его были целиком на стороне королевы. Бедняжка, чем заслужила она такое унижение? Да и хотелось ли ей выходить замуж за Генриха? Мор в этом сомневался. Ему вспомнилось, с каким равнодушным достоинством держалась Екатерина на коронации. Однако участь свою она приняла покорно: старалась любить короля, была ему верной женой; второго следовало ожидать, Екатерина добродетельная женщина; однако любовь к королю, должно быть, подверглась в последние годы тяжким испытаниям.
Теперь Томасу представлялась возможность уйти со своей должности, сказать Генриху напрямик: «Сир, я оставляю свою должность, поскольку Вашему Величеству нужны такие министры, которые помогут добиться этого развода».
Большим облегчением было отдохнуть в Рочестере по пути во Францию, повидаться со старым другом, епископом Фишером.
Друзья сидели в небольшой, обшитой панелями комнате. Поговорили об ужасной беде, постигшей Папу Римского; потом разговор перешел на тайное дело короля.
Как можно совершить этот развод без согласия Папы? И как может Папа, даже если готов так поступить, дать согласие на развод с близкой родственницей человека, который держит его в плену?
