Джулия Куинн - Лондонские тайны
Она подпрыгнула от неожиданности, ошеломленная тем, как близко прозвучал голос Гарри. Как ему удалось встать так, что она не заметила?
– Должно быть, хорошая книжка, – сказал он.
– Так себе, – пожала она плечами.
– Мисс Баттеруорт уже оправилась от оспы?
– Сто лет назад. Она уже успела сломать обе ноги, пострадать от укуса пчелы и чуть не оказаться в рабстве.
– И это все за четыре главы?!
– Почти за три, – ответила она и показала на заглавие четвертой главы на открытой странице. – Четвертую я только начала читать.
– Я окончил работу, – сказал он, подходя к дивану.
Ага. Теперь она наконец–то могла спросить:
– А что вы делали?
– Ничего интересного. Читал отчет по продажам зерна из поместья в Гемршире.
Какое разочарование, а она–то навоображала!
Он сел на другой край дивана и скрестил ноги. Поза его была чрезвычайно раскованной. Она говорила о комфорте, о некой фамильярности и о чем–то еще – и от этого «чего–то» она почувствовала жар и головокружение. Она пыталась вспомнить, какой еще мужчина сидел при ней столь же непринужденно. И не вспомнила ни одного. Разве что собственных братьев.
Но сэр Гарри Валентайн определенно не был ее братом.
– О чем вы думаете? – вкрадчиво спросил он.
Похоже, она выглядела крайне удивленно, поскольку он добавил:
– Вы покраснели.
Она расправила плечи.
– Я не краснела.
– Конечно, нет, – без колебаний согласился он. – Здесь неимоверно жарко.
Жарко не было.
– Я думала о братьях, – ответила она. Не совсем неправда, и должно положить конец его фантазиям на тему «кто и зачем покраснел».
– Мне нравится ваш близнец, – сказал Гарри.
– Уинстон? – О Господи, это все равно, что заявить ей, что ему нравится скакать по лианам наравне с мартышками. Или есть их какашки.
– Все, кто может вывести вас из себя, заслуживают моего глубочайшего уважения.
Она нахмурилась.
– То есть, я полагаю, вы со своей сестрой были сама доброта и нежность?
– Конечно, нет, – ответил он без малейшего сожаления в голосе. – Я был настоящим чудовищем. Но… – Он с хитрой улыбкой наклонился вперед. – Но я всегда использовал разные уловки.
– Ой, ладно. – У Оливии было достаточно опыта общения с братьями, чтобы решить, что он просто не понимает, о чем говорит. – Только не говорите мне, что ваша сестра ничего не знала об этих ваших «уловках»…
– Ну, нет, конечно же, она все знала, – Гарри нагнулся еще ближе. – А вот моя бабушка даже не догадывалась.
– Ваша бабушка?
– Она переехала жить к нам, когда я был еще младенцем. Я был с ней ближе, чем с родителями.
Оливия обнаружила, что кивает, сама не зная почему.
– Она, наверное, была очаровательная.
Гарри коротко хмыкнул.
– Она была какой угодно, но не очаровательной.
Оливия спросила, не в силах сдержать улыбку:
– Что вы имеете в виду?
– Она была крайне… – Он помахал рукой в воздухе, выбирая слова, – суровая. И я бы сказал, что она очень твердо придерживалась своих убеждений.
Секунду Оливия обдумывала его слова, а потом заявила:
– Люблю женщин с твердыми убеждениями.
– Не сомневаюсь.
Она почувствовала, что улыбается, и наклонилась вперед, ощущая с Гарри удивительное, теснейшее родство.
– А я бы ей понравилась?
Похоже, вопрос застал его врасплох, несколько секунд он молчал, открыв рот, а потом ответил, похоже, забавляясь:
– Нет. Не думаю, что вы бы ей понравились.
Тут Оливия почувствовала, как от изумления открывается ее собственный рот.
– Вы хотели, чтобы я солгал?
– Нет, но…
Он отмел ее протест взмахом руки.
– Она ко всем относилась ужасно нетерпимо. Она прогнала шестерых моих учителей.
– Шестерых?
Он кивнул.
– О, Господи! – Оливия была поражена. – Мне она наверняка бы понравилась. Я сама сумела избавиться лишь от пяти гувернанток.
Он медленно улыбнулся.
– Интересно, почему меня это нисколько не удивляет?
Она нахмурилась. То есть она хотела нахмуриться. Но, похоже, получилась насмешливая гримаса.
– Как так получилось, что я ничего не знаю о вашей бабушке? – спросила она.
– Вы не спрашивали.
Он что, думает, что она пристает ко всем знакомым с расспросами о бабушках и дедушках? Но тут ей пришло в голову – а что она вообще знает об этом человеке?
Очень мало. На самом деле, почти ничего.
И это было очень странно, поскольку она знала его. В этом она была уверена. И вдруг она поняла – она знает его самого, но не обстоятельства, которые его сформировали.
– Расскажите о своих родителях, – неожиданно попросила она.
Он, кажется, слегка удивился.
– Я не спрашивала про вашу бабушку, – сказала она вместо объяснения. – Мне стыдно, что я об этом не подумала.
– Ну что же… – Но он ответил не сразу. По выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает, но ясно было, что он размышляет и не может решить, как же ему лучше ответить. А потом он произнес:
– Мой отец был пьяницей.
«Мисс Баттеруорт», которую Оливия неосознанно сжимала в руках, выскользнула из ее пальцев и шлепнулась на колени.
— Он был скорее обаятельным пьяницей, но как ни странно, это не сильно улучшало ситуацию. – Гарри говорил совершенно безразлично. Он даже улыбался, будто все это — просто шутка.
Так ему было проще.
– Мне очень жаль, – откликнулась Оливия.
Гарри пожал плечами.
– Он ничего не мог с собой поделать.
– Это очень сложно, – тихо заметила она.
Он резко развернулся, поскольку что–то такое уловил в ее голосе. Нечто робкое, нечто похожее на… понимание.
Да где ей это понять! Это невозможно. У нее–то – здоровая и счастливая семья, ее брат женат на ее лучшей подруге, а родители действительно о ней заботятся.
– Мой брат, – сказала она. – Тот самый, что женился на моей подруге Миранде. Не думаю, что говорила об этом, но он уже был один раз женат. Его первая жена оказалась настоящим кошмаром. А потом она умерла. И после этого… не знаю, все думали, что, избавившись от нее, он обрадуется, но он выглядел все несчастнее и несчастнее. – Она остановилась, а потом продолжила: – Он очень много пил.
«Да это же совсем не то», – хотел сказать Гарри, – ведь брат – не один из родителей, не тот, кто должен любить тебя и защищать, не тот, от кого зависит, будет ли твой мир безопасным и надежным местом. Это же совсем не то, поскольку она–то явно не вытирала рвотные массы за своим братом 127 раз. И брат – это не мать, которая никогда ни о чем не может сказать тебе ни слова, и это не… Это не то, черт побери. Совсем не то!..
– Конечно, это совсем не то, – мягко произнесла она. – Думаю, это даже сравнить нельзя.
