Розмари Роджерс - Невеста плантатора
И она ответила на его поцелуи — неистово и страстно. Темные густые волосы щекотали ему лицо, мягкие груди прижались к его обнаженной груди.
Господь милосердный! Кто же она? Цыганка или настоящая леди? И какая из двух причиняет такую боль его чреслам? Где проходит невидимая грань между животным вожделением и любовью?
Но все грани внезапно стерлись, потому что, ощутив его желание, она еще крепче прижалась бедрами к напрягшейся мужской плоти. И откуда только Силия знает, как лучше двигаться, чтобы позволить ему ощутить под тонкой тканью ее разгоряченную плоть?
Задохнувшись от поцелуя, девушка отстранилась.
— Ты здесь? — Эти слова прозвучали как благодарственная молитва; Силия поняла, что умерла бы, если бы он не приехал. Бог знает, что с ней происходило. Ясно было одно: как бы яростно он ни сопротивлялся, судьба дарит ей то, о чем она больше всего мечтала.
— Долг… — Его губы снова прильнули к ней, и Силия отдалась пьянящему поцелую. — Ответственность…
Он дразнил ее — словами и поцелуями, — но девушка не сопротивлялась.
— Я хочу… — Силия умолкла. Его кожа обжигала, и она растворялась в этом сладостном пламени. Он уже не владел собой, ибо желал ее страстно, всем сердцем.
Все предначертано… сегодня ночью… под луной…
Он уступил. От ее прикосновений по спине пробегала дрожь. Он ждал этого всю жизнь, и вот теперь…
А как же последствия? Ему следовало подумать о последствиях, ибо он имел дело с цыганской ведьмой.
Разве его не предупреждали: следи за собой, помни о долге? Он ни на секунду не забывал пророчество Альзены. И вот оно начало сбываться.
Но только все повернулось иначе: ему велели оберегать Силию, а он ее соблазнял.
Альзена не предвидела одного — что им движет всепоглощающее желание и страсть. Он проехал полсвета, чтобы Силия предложила себя здесь, на краю земли. И именно в тот момент, когда ему следовало отказаться от нее.
Один-единственный поцелуй. Последний.
Со стоном он прижал ее к себе.
В последний раз…
В этом неистовом поцелуе слились подавляемая ярость и страсть. И Силия ответила так же неистово и жадно.
Еще миг — и он уступил бы, чтобы потом проклинать последствия. Его руки скользили по нагому телу девушки, манящей, соблазнительной, страстной.
Пропади все пропадом!
Он коснулся пальцами ее бархатистого лона и услышал, как Силия застонала. Тело ее напряглось от прикосновения. Бедра сомкнулись и подались навстречу ему. Непреодолимое желание бурлило и в ней, и в нем. Он поцеловал девушку требовательно, почти грубо.
Этого нельзя делать… нельзя! Но она хотела этого так же, как и он. Может быть, даже больше.
— Боже мой, Силия! — стонал он.
И в этот миг она словно взорвалась, достигла вершины, и с ее губ сорвался стон.
— Си-иии-лиии-я!
Внезапно невдалеке послышались голоса, и за деревьями мелькнул свет фонарей. Грант рывком отстранился:
— Неужели Гертруда?
Силия растерялась; очарование исчезло, растворилось как дым.
— Ты не знал?
— Нет.
Новое осложнение. Гертруда была настроена решительно и поэтому опасна. Опаснее чем когда бы то ни было.
— Прикройся!
— Грант…
— Не могу… не буду… Черт побери, Силия!
— Понимаю, — холодно бросила она. — Луна, пьянящий ночной воздух. Просто закружилась голова…
— Что-то в этом роде. — Он поискал ее накидку. А голоса и всполохи света все приближались.
— Значит, ты предоставишь мне разговаривать с ними? — Силия едва говорила. Предназначение… Цыганская судьба…
Грант нашел ее накидку за минуту до того, как к ним подошли.
— Возьми! — Он растворился в темноте. Силия закуталась в накидку.
— Ради бога, Силия, в чем дело? — раздраженно спросила Гертруда.
Девушку охватила ярость к Гертруде, злость к оттолкнувшему ее Гранту.
— Что, тетя Гертруда?
— Не подходящий для прогулок час, не знаю, что и предположить.
— Вам незачем ничего предполагать, поскольку сопровождаете меня не вы, а дядя Тео.
— Верно, но он будет вне себя, узнав, что ты прогуливаешься по берегу одна, почти нагая, а до приема остается всего час. Эмили приготовила ванну, но она уже остыла. Неисправимая упрямица, посмотри, на кого ты похожа! — Гертруда помолчала, поджидая, когда к ним приблизятся Антея и Джордж Мейтленд.
Фонари взметнулись вверх, освещая позор Силии.
— Джордж, я не вынесу… — Антея побледнела, и заботливый муж тотчас же увел ее.
— Ни капли раскаяния! Точь-в-точь мать! — Всем своим видом Гертруда выказывала неудовольствие, но злорадно радовалась тому, что подозрения ее подтвердились. — Дикарь способен произвести на свет только дикаря. Благодари Бога, что с нами не было мистера Уинвуда, когда Эмили подняла тревогу. Если бы он видел тебя сейчас, свадьба не состоялось бы, а твоя безбожная душа безнадежно погрязла в грехе.
«Я и так безнадежно погрязла в грехе», — подумала Силия и тут увидела дядю Тео.
— Ах, дорогая… — Он запыхался от быстрой ходьбы. — Ты здесь одна, а это не совсем безопасно… Кругом столько туземцев.
Силия оперлась на его руку, и дядя Тео повел ее к отелю, предостерегающе поглядывая через плечо на молчавшую жену.
— Едва ли они решились бы напасть на белую женщину. И все же ты поступила неблагоразумно. — Слова викария растворялись в воздухе. Впрочем, в отличие от своей супруги он не нашел ничего предосудительного в том, что полуобнаженная племянница отправилась прогуляться по берегу. — Обещай, дорогая, что в следующий раз возьмешь с собой Эмили и оденешься сообразно случаю.
— Обещаю, — заверила его девушка.
— Вот и славно! А теперь пойдем на прием.
Но Силия не хотела идти на прием и не желала никого видеть. Ее унизило бесцеремонное поведение Гранта, пренебрегшего ею. Силия чувствовала себя преданной.
Цыганское пророчество… судьба… предначертание… Пустая болтовня! Как она могла поверить этому и предложить себя в дар мужчине, отвергшему ее?
Случившееся ошеломило Силию. В тот горячечный момент ей показалось, что сбывается предсказание. Но теперь она испытывала лишь унижение.
Как же теперь поступить? Так, как убеждала Гертруда: выйти замуж за того, кому безразлично ее происхождение. А ведь тот, другой, увлек ее, но ни разу не заикнулся о браке.
Быть может, в том и состояло ее предназначение — проделать долгий путь и наконец покориться и принять то, что предлагает человек, сохранявший все эти годы верность ей.
Она вернулась на Цейлон не для того, чтобы властвовать. Ей придется подчиниться.
А значит, забыть Гранта Гамильтона и позволить Рональду обладать ею!
Дрожащая Силия начала с помощью Эмили одеваться к приему. У девушки нестерпимо ныло сердце, руки похолодели. К тому же она сильно задержалась и теперь опасалась выслушать выговор от вошедшей Гертруды.
