Сандра Хилл - Холодный викинг
Глаза Виджи удивленно расширились. Руби понимала, что он и без того считает ее полусумасшедшей. Но викинг молча вручил ей нож, велев сразу же потом отдать. Вероятно, Виджи уже представлял, как будет рассказывать друзьям последнюю сплетню о выходках чужестранки.
Тайкир и Тира ужасно развеселились, увидев, что у Руби на ногах такая же щетина, как и у их отцов на лицах. Они даже попросили ее поднять брючину, чтобы потрогать.
— Совсем как щетина на кабане, пока ее не опалили, — потрясенно заметил Тайкир. Тира разразилась громким смехом.
Когда Руби искупалась и побрила ноги, ухитрившись порезаться при этом всего несколько раз, дети попросили разрешения вновь потрогать кожу, страшно удивившись ее гладкости.
Руби помогла Ауд и Джиде готовить пирожные и, поднявшись к себе, увидела, что Элла положила на кровать красивое платье.
— Подарок от хозяина и хозяйки за прекрасные песни, — пояснила она.
Тяжелая золотая отделка украшала подол, запястья и вырез простого платья из темно-красного шелка. Мягкая ткань подхватывала груди и обрисовывала тонкую талию. К платью полагался золотой плетеный пояс. Когда Руби шла, платье подчеркивало линии узких бедер и длинных ног. Кроме лифчика и трусиков на Руби была лишь тонкая сорочка. Ей нравилось ощущать чувственное прикосновение шелка к коже.
Никто, казалось, не заметил ее прихода. По-прежнему оставаясь в самом конце зала, Руби с радостью увидела, что Линетт тоже изгнали с возвышения, поскольку там не хватало места для гостей. Многие завтра отправлялись в Джорвик, к Зигтригу, а остальные дождутся следующей недели, чтобы сопровождать Дара и его семью на собрание альтинга. Повсюду возбужденно обсуждалась новость о предстоящей свадьбе короля.
Сердце Руби сжалось при виде молодой женщины, сидевшей рядом с Торком во главе стола. Длинные каштановые волосы незнакомки стелились по плечам, вокруг головы светился золотой обруч. Девушка лет пятнадцати застенчиво отвечала на вопросы Торка, не поднимая глаз и лишь исподтишка поглядывая на соседа.
Должно быть, это Элис, которую Дар прочит в жены Торку. Ее отец, чьи земли граничили с землями Дара, сидел по одну сторону от старика, а его жена — по другую. Руби с отвращением глотнула крепкого эля и задохнулась. Какая мерзость!
— Совсем как конская моча, верно? — обратился к ней прыщавый генсир. — Лучшие вина и меды за верхним столом, уж это точно.
Руби положила локти на стол, подняла подбородок, гадая, что еще может случиться плохого. Сначала Линетт, потом эта молодая красавица. Руби, мучаясь, наблюдала, как Торк отрезает Элис лучшие куски мяса. Девушка благодарно улыбнулась ему.
Руби показалось, что ее сейчас стошнит. Мимо проходила Элла, разносившая хлеб, и она остановила служанку.
— Не можешь принести мне вина?
— Хочешь утопить свои печали? — ехидно осведомилась та, показывая головой на возвышение, но все же отошла и быстро вернулась с небольшим кувшинчиком, спрятанным в юбках.
— Смотри, чтобы никто не видел, — предупредила она, ставя кувшин под скамейку у ног Руби. — Это из запасов Дара.
Руби осторожно достала кувшин, выплеснула эль на циновки и наполнила чашу красным вином. Ее сосед громко спросил, что она делает, но Руби пригвоздила его к месту злым взглядом. Вино немедленно ударило ей в голову, но она налила вторую чашу и стала пить уже медленнее, делая большие глотки, только когда видела Торка, почтительно ухаживавшего за Элис и проделывавшего нечто особенно отвратительное: то он касался рукава девушки, то шептал что-то ей на ухо. И при этом совершенно игнорировал Руби.
Да, она действительно взялась за безнадежное дело, когда надеялась уговорить Торка жениться на ней, повторяла себе Руби, допивая вторую чашу и удивленно дотрагиваясь до губ. Почему они онемели? А ресницы словно весят каждая десять фунтов. Но, Господи, она не могла вспомнить, когда в последний раз так чудесно чувствовала себя.
Слуги начали складывать столы, и Руби налила себе третью чашу, испытывая пьяный прилив уверенности в себе. Может, в конце концов, все не так уж плохо, и стоит попросту подойти к Торку и потребовать, чтобы тот женился на ней? А еще лучше — взять меч и похитить Торка. Запереть его в своей комнате на неделю, и она точно дождется предложения, иначе Торк просто умрет от сексуального истощения.
Руби громко хихикнула, чем привлекла внимание юного гесира, также стоявшего в одиночестве.
— Да ты весь вечер пила вино! Только свинья могла не поделиться со страждущим, — пожаловался он, заметив кувшин у ее ног.
— Не свинья. Боров. У меня ноги, как шкура борова перед тем, как его опалят!
Она снова хихикнула, но при этом громко икнула. Вручив молодому человеку почти пустой кувшин, она, покачиваясь, побрела сквозь толпу к возвышению, забыв о чаше в дрожащих руках.
Дар и его благородные гости сошли вниз и сидели или стояли, слушая двух молодых женщин с арфой и лютней, напевавших тихую песню. Руби впервые за весь вечер разглядела Торка поближе и задохнулась от смеха. На нем была темно-красная бархатная туника, с золотой каймой, совсем как ее платье, — должно быть, Дар решил подшутить. Широкие золотые браслеты блестели на загорелых предплечьях, а на груди лежал золотой медальон на тяжелой цепи. Волосы на половине головы были заплетены в косу, свисавшую со спины, а свет отражался в сережке-молнии.
«Он выглядит как проклятый северный бог», — подумала Руби, судорожно сглотнув. Торк удивленно оглядел их почти одинаковую одежду и, с отвращением скривив губы, бросил грозный взгляд на деда; тот с деланной невинностью пожал плечами. Потом Торк подчеркнуто свирепо посмотрел на Руби, которая, пьяно пошатнувшись, ухватилась за спинку стула. Вызывающий вид Руби привел Торка в ярость. Он встал и решительно шагнул к ней, но Руби скользнула в толпу и удрала на другую сторону зала.
Когда почетный гость — ярл встал с кресла и вышел, Руби устало рухнула на его место, несмотря на неодобрительный взгляд Дара, явно считавшего, что она сидит не по рангу. Но Руби не обратила на него внимания. Зато Торк оказался напротив, явно не собираясь оставить ее в покое. Руби показала ему язык и подумала, что его глаза сейчас вылезут из орбит. Это так обрадовало ее, что она насмешливо скосила на него глаза. Этим ей удалось окончательно вывести Торка из себя. Лицо его стало одного цвета с туникой. Он пробился бы к ней сквозь толпу, не начни скальд в это мгновение длинную лирическую поэму. В обычных обстоятельствах Руби с удовольствием послушала бы, но сейчас чувствовала себя так, словно плывет в облаках. Чаша выскользнула из ослабевших пальцев.
Повествование скальда закончилось историей о викинге и его драгоценном кинжале, названном «Верный», и о том, как он спас владельца в битве.
