Джорджетт Хейер - Роковой сон
Сен-Совер удрученно молчал, и тогда герцог продолжил:
— Верь мне, Нель. Я прогоню короля, но при этом потеряет свое войско он, а не я.
Мужчины обменялись взглядами. Нель поднес руку к своему шлему:
— Ваша милость, правы вы или нет, но я с вами, — просто сказал он.
Рауль Тессон де Сангели повторил те же слова, возвратившись из вылазки, которая имела цель уничтожить французские отряды, отправлявшиеся за фуражом. Но и он теперь все же решил, что пришло время нанести решающий удар.
— Поймите, сеньор, мои люди почувствовали вкус крови, — сказал он, снимая латные рукавицы. — Подумайте, в состоянии ли я удерживать их, если они вцепятся в королевскую глотку?
Герцог знал своих людей, а поэтому спросил:
— Они что, Тессон, слишком сильны для того, чтобы ты с ними справился?
— Ей-богу, нет! — поклялся лорд Сангели.
— И ты тоже не сильнее меня, — примирительно сказал Вильгельм. — А потому приказываю: держись подальше от глотки Генриха.
Лорд рассмеялся.
— Я получил ответ. — Он обернулся к вошедшему в шатер Раулю и кивнул ему. — Господин Рауль, вот и опять свиделись. Знаете, к Генриху этой ночью не вернутся человек шестьдесят, — похвастался он.
— Уже слышал, — усмехнулся Рауль. — Смотри не сожри все французское воинство, пока я не вернусь, чтобы полюбоваться на тебя в деле.
— Эй, так ты направляешься на восток, дружище? Нужно сопровождение?
Рауль отрицательно покачал головой.
— Ладно, храни тебя Бог, — пожелал Тессон. — Смотри же, принеси нам хорошие вести от Роберта Ю.
Он вышел, полог шатра за ним опустился.
Рауль покинул лагерь в сумерках, держа путь на северо-восток, к Сене. Уже не первый раз он курсировал между герцогом и командованием восточной группировки, но все же отец, увидев, что сын уезжает, опять подумал, что лучше бы послали кого-то другого. Мало ли что может случиться с одиноким всадником на разграбленной территории, а старый Юбер все время не мог избавиться от предчувствия, что именно Рауль попадет в руки врага. Он смотрел вслед сыну, пока тот не исчез из виду, затем медленно отвернулся и увидел стоящего совсем рядом Жильбера д'Офей. Юберу наверняка не понравилось бы, если бы окружающие узнали, что он беспокоится за младшего сына, поэтому бодро расправил плечи и жизнерадостно сказал, что он надеется, Рауль не уснет, пока не доедет до лагеря графа Ю.
Жильбер подступил поближе и улыбнулся во весь рот.
— Что за странный человек ваш сын! С одной стороны, говорит, что ненавидит сражаться, но если кто-то должен провести такую вылазку, как сегодняшняя, первым вызывается именно он. Ничего нельзя было поделать, когда именно Рауль отправился в начале года раздобыть новости во Франции. Я не рассчитывал, что он выйдет сухим из воды, а что до Эдгара, которому и в голову не приходит, что кто-то пониже его ростом может быть на что-либо способен, то он уже оплакивал его, как мертвого, с самого дня отъезда.
— Эх! — немного приободрился Юбер. — Хоть Рауль иногда и говорит глупости, но голова на плечах у него имеется, и, я считаю, он сможет о себе позаботиться, если потребуется.
— Лучше не скажешь, — согласился Жильбер. — Хотя, если его послушать, то можно подумать, что он и меча в руках не держал, да и не совершал ничего особенного за всю жизнь. Думаю, поэтому-то люди так его и любят. Рауль не хвастается, как многие из нас, и он, хотя и говорит, что ненавидит кровопролитие, но сражается, если придется, не хуже остальных. Я видел, как он преспокойно перерезал человеку дыхалку. — Он тихо засмеялся.
— Неужто и вправду перерезал? — спросил довольный Юбер. — И когда же это было, мессир Жильбер?
— Да при Сент-Обене, в прошлом году, когда мы гнали французов. Мы с ним подкрадывались, чтобы рассмотреть, как расположены королевские войска, и в темноте наткнулись на часового. Тот и пискнуть не успел, как Рауль прирезал его.
Юбера так развеселила эта история, что он, теперь совершенно счастливый, отправился на ночлег, рисуя перед собой картины того, как сын ловко перерезает горло тем, кто может напасть на него в сегодняшней поездке.
Тем временем французы упорно шли на север. Правда, их отряды, посланные за фуражом, так и не могли найти зерна, а те, которые искали в лесах скот, редко возвращались назад, но в домах, церквах и монастырях все еще было достаточно добра, а потому даже страх быть убитым нормандскими солдатами не мог удержать одиночные отряды французов от вылазок в поисках добычи.
Нормандская армия все еще держалась на достаточном расстоянии от захватчиков, но небольшие подразделения прочесывали окрестности и досаждали королю, словно зуд от комариных укусов.
Советники Генриха считали, что им нечего опасаться герцога, поэтому не особенно беспокоились по поводу этих мелких вылазок. Они были уверены, что Нормандец, увидев мощь французских войск, просто отступит и что следует загнать его в ловушку между ними и войском принца Юдаса, чтобы принудить к действиям. Но сам король, помнивший темный блеск ястребиных глаз Вильгельма, был осторожен, следил за ночной стражей, каждый день ожидая внезапного нападения, которыми так славился герцог.
От своего брата, идущего во главе бельгийских войск, он получал лишь отрывочные сообщения. Не один французский посыльный, выехав из лагеря Юдаса, пропадал бесследно, и соответственно не одна французская депеша попала в руки Вильгельма.
В лагере нормандцев беспокоились трое, хотя король Генрих ничего об этом не знал и даже не счел бы достойным внимания тот факт, что о каком-то нормандском рыцаре уже пять дней ничего не было слышно. Но когда герцог Вильгельм на рассвете открывал глаза навстречу новому дню, то первое, о чем он спрашивал, было:
— Рауль вернулся?
И когда ему отвечали: «Нет, ваша милость», он только крепче сжимал побелевшие губы и погружался в текущие дела, ничем более не выказывая, что думает о пропаже своего фаворита.
Но отец, братья и друзья Рауля не могли скрывать своей тревоги. Юбер ходил с вытянутым лицом и постоянной тяжестью в груди, а Жильбер был необычно молчалив и по ночам болтался вокруг лагерных сторожевых постов. Однажды, когда Юбер по какому-то делу зашел к герцогу, тот сообщил:
— Я послал разведчиков в Дримкур.
— Как это поможет моему сыну, сеньор?
Вильгельм, казалось, не замечал угрюмости Юбера.
— Я хочу узнать, что произошло, — ответил он.
Старый рыцарь кивнул. Его возмущенный взгляд встретился со взглядом герцога, в котором можно было заметить тень искренней тревоги, скрытой за обычным холодным самообладанием. Юбер вдруг осознал, что Вильгельм был другом Рауля. Он отвел глаза и, кашлянув, хрипло произнес:
