Шерри Томас - Ночные откровения
– Утром я сходила в ту аптеку, что ты посоветовал – сказала жена. – Миссис Макгонагалл научила меня, как мыться после соития, чтобы уменьшить риск забеременеть. Я так и сделала по возвращении домой.
Иисусе. Он что, действительно велел ей это? Что еще он наговорил?
– Но… но ты не можешь так поступать. Женщина должна… женщина не должна препятствовать природе в этих вопросах!
– Вся история человечества состоит из препятствования природе. Кроме того, сударь, я всего лишь выполняла ваши указания.
– Я не мог дать таких указаний! Предохраняться – это же грех!
Элиссанда провела рукой по лицу. Вир никогда еще не видел жену столь откровенно расстроенной. Его потрясло осознание, что ее хмурый вид означал: свое притворство она отбросила.
– Что ж, ладно. Продолжай играть в свои шарады. Но завтра – последний день, отпущенный мне дядей. Он опасный человек, и я боюсь. Может, мы втроем могли бы уехать на время из Англии?
– Господи Боже, но куда же мы поедем?
– Мне всегда хотелось побывать на Капри, – недолго раздумывала Элиссанда.
По крайней мере, он, кажется, не разболтал о расследовании.
– Но на Капри совершенно нечем заняться – одни голые скалы посреди моря. Малочисленное общество, никаких спортивных клубов и даже ни одного мюзик-холла!
– Зато там безопасно. С приходом зимы судам непросто туда причалить.
– Вот именно! Просто ужас! Через несколько дней мы переберемся в загородный дом, но отправляться еще куда-то у меня нет ни малейшего желания. Этот сезон и так слишком затянулся.
– Но…
– Доверься моей удачливости, – настаивал маркиз. – Некоторые говорят, что дуракам везет. Я, разумеется, составляю приятное исключение ввиду своего высокоразвитого ума, но мое сказочное везение нельзя отрицать. Вы правильно поступили, леди Вир, выйдя за меня замуж. Теперь моя удача распространится на нас обоих.
– Разговор с тобою лишит рассудка кого угодно, – резко затянула пояс халата Элиссанда.
Попытка успокоить жену провалилась. Сегодня вечером дела сдвинулись с мертвой точки, но пока Вир больше ничего не мог ей рассказать.
– Но, дорогая, ведь ты сама начала приставать ко мне с этими глупостями!
– В таком случае, не удивляйся, обнаружив, что тебя опоили и связали. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить всем нам безопасность.
Виру следовало рассердиться, ведь именно из-за ее подхода «все средства хороши» они и поженились. Но как можно досадовать, если жена тревожится и заботится о его благополучии?
– Ну, будет тебе, дорогая, – принялся уговаривать маркиз. – Мы всего третий день как женаты, а уже спорим.
– Хорошо, – вскинула руки Элиссанда. – Давай тогда сменим повязку.
Она помогла стащить жилет. Вир собирался просто закатать рукав, но жена настояла на том, чтобы снять и рубашку.
– Иначе как я надену на тебя ночную сорочку? – по-прежнему сердитым тоном поинтересовалась она. – Ты потревожишь рану, если будешь одеваться сам.
Очевидно, мысль о том, что муж может отправиться в постель нагишом, не приходила ей в голову. Маркиз молча уступил.
Перевязав рану, Элиссанда ушла в гардеробную и вернулась оттуда с ночной рубашкой. Что-то во внешнем виде мужа привлекло ее внимание, заставив озадаченно нахмуриться.
– Что это? – указала она на его левый бок.
Вир посмотрел на свои шрамы.
– Ты что, раньше не видела?
– Нет. Что с тобой стряслось?
– Свалился с лошади, – здоровой рукой маркиз изобразил траекторию пологого взлета и вертикального падения. – Об этом все знают.
– Я никогда не слышала.
– Удивительно, ведь мы женаты. Что ж, это случилось, когда мне было шестнадцать, вскоре после того, как я унаследовал титул. Тем летом я гостил в Абердиншире у леди Джейн, моей двоюродной бабки. Выехал как-то утром покататься, упал с лошади, сломал пару ребер, получил сотрясение мозга и несколько недель провалялся в постели.
– Похоже на серьезную травму.
– Ну да, поначалу так и было, – кивнул маркиз. – Конечно, некоторые глупцы считают, что я так здорово ударился головой, что повредил мозги. Но это гнусная ложь – с момента несчастного случая я стал даже умнее.
– Интересно, с чего они так считают? – хмыкнула Элиссанда. – А свидетели были?
Вот умница!
– Свидетели? О чем ты?
– Я хочу сказать, что вижу следы от падения на твоем теле. Но где подтверждение травмы головы? Кто был твоим лечащим врачом?
Его лечащим врачом был не кто иной, как Нидхем, но об этом лучше не упоминать.
– Ну…
– Словом, это твое и единственно твое собственное утверждение, что имело место сильное сотрясение мозга?
– Зачем бы мне о таком врать?
– Чтобы убедительно выдать себя за идиота, если ты не был им раньше.
– Но я ведь уже сказал – обошлось без последствий. Я рос сообразительным мальчиком и превратился в мужчину блестящего ума.
Элиссанда окинула супруга по-прежнему возмущенным взглядом:
– Да уж, от блеска ослепнуть можно.
– Вот и не волнуйся, раз я велю тебе не волноваться, – многозначительно выпятил нижнюю губу маркиз.
Вздохнув, она провела по одному из шрамов обжигающим прикосновением.
– Извини, но я прям засыпаю на ходу, – зевнув, отвернулся Вир.
– А сегодня мне не нужно заглаживать свою вину? – мурлыкнула Элиссанда за его спиной.
Ее слова тут же отозвались в паху. Стиснув зубы от прилива вожделения, Вир буркнул:
– Что ты сказала?
– Да так, ничего, – спустя мгновение пробормотала жена. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, дорогая.
Глава 15
– Как ты думаешь, Элли, – робко спросила тетушка, – должны же быть доктора, которые знают, как … как отучить меня от лауданума?
Элиссанде потребовалось пара мгновений, чтобы понять, что больная заговорила, и столько же, чтобы осознать, что именно та сказала. Оторвав невидящий взгляд от садика за окном, она повернулась.
Тетя завтракала в своей светлой, уютной спальне. Ей все еще подавали еду в постель. Но, хотя после отъезда из Хайгейт-корта минуло всего несколько дней, ела Рейчел уже самостоятельно.
Вчера днем женщина попросила открыть окно, чтобы послушать щебетание птиц. А вечером, после ужина, смущенно поинтересовалась, не найдется ли в доме немного шоколада. Элиссанда понятия об этом не имела, но миссис Дилвин с удовольствием сообщила, что, действительно, его сиятельство очень любит французский шоколад и в хозяйстве всегда имеется запас сладостей. При виде блаженного выражения тетиного лица, когда та положила в рот кусочек лакомства, Элиссанде пришлось отвернуться, утирая глаза.
