Мэри Уайн - В постели с незнакомцем
— Вы не должны этого делать. Вы слышали, что сказал ваш муж.
Рослый шотландец строго посмотрел на нее, но Анна обнаружила, что этот взгляд не оказывал такого же эффекта, как недовольный взгляд Бродика. Друс лишь рассердил ее.
— Я сказала— отпустите меня.
Губы Друса вытянулись в тонкую линию.
— Нет. Вы должны оставаться здесь, и не вынуждайте меня применять к вам силу. Я не собираюсь ссориться с кузеном, если он решит, будто я обошелся с вами грубо.
Впервые в жизни Анна повысила голос до крика. Она забыла о сдержанности, когда услышала долетевший из столовой грохот. В припадке ярости она напустилась на Друса:
— Я не собираюсь стоять здесь и спорить с вами, пока Бродик все испортит. Я сама буду судить о том, что мне нужно!
Это было дерзкое заявление. Друс нахмурился, видимо, обдумывая ее слова.
— Этот человек — ваш муж.
— Экая новость! Он не знает моих сил и никогда не будет их знать, если я позволю пороть каждую горничную за то, что она не обеспечила меня комфортом. Уверяю вас, я способна выносить неудобства не хуже других.
Анна пожал плечами, однако Друс упрямо продолжал удерживать ее за руку.
— Предупреждаю вас, сэр. Отпустите меня.
— Нет.
Анна опасно сощурила глаза.
Бродик пытался держать себя в руках, но это было очень нелегко. Джинни одарила его упрямым, вызывающим взглядом, в котором не было даже намека на раскаяние. Девушки выстроились рядом с ней, явно поддерживая поведение старшей горничной. Бродик был готов к этому. Но его поразила враждебность, которая была написана на их лицах. Если бы его жена была мелочной и скаредной, он мог бы это понять. Он адресовал первый вопрос к кухарке, которая тоже смотрела на него в упор.
— Я никогда не подозревал, что вы можете быть столь жестокосердны. У вас у самих есть дочери, которые скоро выйдут замуж.
Байд вздрогнула, потому что его голос был неожиданно тихим. Горничные пошевелились, некоторые даже опустили глаза.
— Вам нужно подумать, каково это — выйти замуж и оказаться вдали от дома, где нет ни единого знакомого лица. Она не привезла с собой даже горничную, но я думаю, что это был просчет с моей стороны. Я думал, что слуги Стерлинга достойны того, чтобы позаботиться о своей госпоже без английской горничной, которая была бы над ними.
Лица многих побледнели. Бродик не испытывал жалости к ним.
— Вы должны сказать, в чем причина такого неуважения. Моя жена… трудна в общении?
Некоторые из молодых девушек посмотрели в сторону Байд и Джинни — старших по возрасту и положению. Обе женщины молчали.
— Я узнаю правду об этом деле уже сегодня.
Окинув взглядом строй одетых в форму девушек, которые получали плату из его казны, Бродик указал на одну из них.
— Моген, скажи мне, что заставило вас не оказывать услуг. Если это был диктат моей жены, то так и скажи.
— Это ничего не решит, милорд.
Его жена гордо и решительно вошла в кухню.
— Я велел тебе не отпускать ее! — сердито воскликнул Бродик, обращаясь к кузену.
Друс мрачно взглянул на мило улыбающуюся Анну, поднял палец и показал на нее.
— Она укусила меня.
— О Господи! Остался ли хоть один человек в этом замке, который помнит, что я здесь хозяин?
— Вы можете отчитывать ваших слуг, но это не изменит их истинного отношения, милорд.
Бродик уставился на жену, на лбу у него появилась морщина.
— И что ты этим хочешь сказать?
Он старался сдерживаться, но Анна все равно почувствовала его раздражение.
— Я могла бы отругать их сама, если ты хочешь услышать ответ.
— Так почему ты этого не сделала? — осторожно спросил он.
Разведя руками, Анна покачала головой.
— Это не мой метод — приказывать другим любить меня, милорд. Я предпочитаю, чтобы меня уважали за мои собственные заслуги. Будь это во благо или на беду. Я уверяю тебя, что достаточно сильна, чтобы выжить без огня или без свечей. Весеннее солнце теплое и ясное, а я не столь тупая, чтобы не воспользоваться накидкой, когда наступает ночь.
Он снова уставился на жену, в его глазах читалось восхищение. Увидев это, Анна слегка застеснялась, но в то же время это добавило ей решительности.
— Не надо так сильно беспокоиться обо мне. Как сказала тебе Агнес, я вполне здорова.
Бродик снова повернулся к Байд:
— Объясни причину твоей неприязни, женщина.
Кухарка напряглась, прищурилась.
— Вы говорили, что она пыталась отравить вас. Прямо за столом. Многие это слышали. Жена она или не жена, но вы мой хозяин, и я вам верна.
— Да ты никак рехнулась! — Слова Друса прозвучали с такой силой, словно он готов был лично оттащить кухарку в Бедлам. — Она англичанка, но у нее нет никаких таких зловещих качеств!
— Она укусила вас.
Друс покачал головой и засмеялся. Смех его был настолько громким, что закачались даже медные крышки, которые висели на стене между плитами.
— В этом нет ничего зловещего. Это просто говорит о том, что мой кузен на редкость счастливый человек, поскольку в его девчонке столько огня.
Друс проговорил это с таким жаром, что Анна невольно взглянула на него. Громадный шотландец одарил ее таким горячим взглядом, что Бродик хмыкнул. В ответ Друс пожал плечами.
— Ты не можешь ругать мужчину за то, что он это заметил. Ты ведь сам толкнул ее в мои объятия.
— Не надо мне говорить, на что я должен обижаться. У меня своих забот вполне достаточно в этот момент.
Бродик снова сосредоточил внимание на Анне. Челюсти у него были напряжены, поскольку он сдерживал желание поговорить с горничными так, как ему самому хотелось. Однако Анна этого не хотела.
— Успокойтесь, милорд. Есть такие вещи, которые не происходят по приказу. Я предпочитаю самостоятельно заработать расположение. Несколько недель — это так мало, а каждая малая толика уважения, проявленная ко мне, стоит по-настоящему многого.
Некоторые из девушек вздохнули. Байд выглядела смущенной.
— Вы сказали об этом при многих, милорд, и отказались есть. Я слышала рассказ об этом от двадцати различных мужчин и женщин.
— Она не пыталась меня отравить, но вполне возможно, что эта женщина хочет свести меня с ума. — Бродик вскинул бровь и покачал головой. — Она готовила под самым носом у тебя. Или ты хочешь сказать, что ты не знаешь, что происходит у тебя на кухне? — Он указал на связку ключей, висевшую на поясе кухарки. — Или ты настолько небрежна, что любой может достать травы без твоего разрешения?
Байд прикрыла губы рукой, которая дрожала. Бродик окинул взглядом остальных девушек.
— Вам никому не приходило в голову, что, случись такое дело, нашлось бы множество свидетелей? Или я должен предположить, что подобные вредные травы хранятся незапертыми?
