Маргарет Макфи - Сорвать маску
— Они беседовали в библиотеке приблизительно двадцать минут, а затем я услышал, как открылась дверь, и решил, что джентльмен собирается уходить. Однако, спустившись на первый этаж, я увидел, что мистер Арчи улизнул от миссис Тэттон и решил поиграть возле библиотеки. Миссис Марлбрук приказала отвести ее сына к бабушке, а сама вернулась к мистеру Смиту.
Джеммел, очевидно, понимал, что его рассказ выставляет Арабеллу не в самом выгодном свете, — судя по его лицу, он мечтал о том, чтобы земля разверзлась под ногами и поглотила его.
Доминик быстро обдумал услышанное.
— А этот Смит видел Арчи?
— Да, ваша светлость.
— Когда он ушел, миссис Марлбрук ни о чем не просила?
— Как же, сэр. Как только джентльмен покинул дом, миссис Марлбрук и миссис Тэттон начали собираться в дорогу.
После этих слов пожилого дворецкого воцарилось молчание. Герцог пытался осознать рассказ Джеммела.
По всей видимости, кто-то вмешался в ход событий — Доминик был уверен в этом.
В памяти всплыли слова, однажды сказанные Арабеллой: «Я сделала то, что должна была — ради Арчи. Я всегда буду поступать так, как будет лучше для него, защищать его, что бы ты ни говорил».
И Доминик понял, что непонятное влияние, которое Смит, по всей видимости, имел на Арабеллу, было каким-то образом связано с Арчи. Одна мысль о том, что посторонний человек видел его сына, заставила герцога похолодеть.
— Скажите, Джеммел, миссис Марлбрук приняла мистера Смита спокойно, не задавая вопросов?
— Нет, ваша светлость. Он добился приема с помощью переданного ей сообщения.
— И что это было за сообщение?
К удивлению Доминика, по щекам дворецкого разлился румянец.
— Всего лишь имя, ваша светлость… имя леди.
Джеммел прочистил горло и переступил с ноги на ногу, не желая встречаться взглядом с Домиником.
— И что это за имя?
— Мисс Нуар.
После этих слов воцарилось тяжелое молчание, как в лесу перед грозой. Тишина, казалось, подчеркивала их значимость. Наконец-то все стало проясняться. Арабелла рассталась с ним не по своему желанию. Герцог был уверен, что некто, назвавшийся Смитом, угрожал ей. Он не понимал лишь одного: почему она просто не пришла и не рассказала ему об этом?
Он резко поднялся и подошел к окну, глядя на улицу. Доминик обернулся только после того, как полностью вернул самообладание и выдержку, убедившись, что лицо не выдаст его чувств. Он ощутил крепнущую решимость выяснить, кто приходил к Арабелле и что за опасную игру затеял.
— Этот Смит… как он выглядел? — спросил Доминик, взглянув на Джеммела.
— Темноволосый, хорошо одет, ваша светлость. Пришел с тростью, выговор правильный.
«То есть ничем не отличается от сотен других джентльменов в Лондоне», — недовольно подумал Доминик.
— Высокий или нет? Как сложен?
— Боюсь, я не обратил на это внимания.
— И у него не было никаких особых примет, по которым можно его узнать?
Герцог был намерен выудить из памяти Джеммела все сведения, которые могут помочь ему.
— Ничего, ваша светлость.
— А карета?
— Он пришел пешком. Простите, что больше не могу ничем помочь, — с беспокойством произнес пожилой слуга.
— Благодарю, что рассказали мне все, Джеммел, — ровно произнес Доминик, пытаясь успокоить дворецкого.
Когда дверь за Джеммелом тихо закрылась, герцог вызвал слугу и велел оседлать его лошадь.
Если мистер Смит выяснил, что Арабелла и мисс Нуар — одно и то же лицо, то лишь из единственного в Лондоне источника.
Миссис Тэттон обустраивалась в Амершеме спокойно и уверенно, словно никогда и не уезжала оттуда. Арабелла не могла заниматься тем же.
Доминик заново обставил коттедж, но, не считая этого, маленький дом и просторный сад были точно такими, какими она их запомнила, только теперь не придется беречь уголь и экономить каждую монетку на еду. Щедрое содержание, назначенное Домиником, лишь усугубило ее печаль и чувство вины, камнем лежавшее на сердце.
Доминик. Арабелла пыталась не думать о нем. Она обязана выжить ради Арчи. Если она позволит себе размышлять о Доминике и о том, какую рану была вынуждена ему нанести, вряд ли ей удастся дожить хотя бы до вечера, не говоря уже о завтрашнем дне.
Он приедет, чтобы повидать Арчи, и Арабелла страшилась этого. И с нетерпением ждала.
Она гоняла еду по тарелке, стоявшей перед ней на столе.
— Элиза Брекенбридж приглашает всех нас на ужин на следующей неделе, — взволнованно произнесла ее мать, явно обрадованная вниманием. — А Мег Браун не устает говорить о том, какой замечательный у нас Арчи.
«Деревенский воздух пошел на пользу твоим легким, мама», — подумала Арабелла, посмотрев на пожилую женщину, сидевшую напротив. У нее заметно улучшился аппетит, а такого здорового румянца на ее щеках не было уже много лет.
— Ты вообще меня слушаешь, Арабелла?
— Разумеется, мама. Ты рассказывала мне о своих друзьях.
— И ни одного дурного слова не было сказано, ни одного намека, несмотря на то что они наверняка поняли, кто на самом деле был отцом мальчика. — Миссис Тэттон добавила сливочного масла в картошку и с аппетитом съела ее. — Как я рада, что мы вернулись сюда, Арабелла! Должна признаться, я и сама не понимала, как сильно мне не хватало простой жизни за городом.
— Я рада, что ты счастлива, мама.
Арабелла заставила губы изогнуться в жалком подобии улыбки. Но она казалась ей самой безжизненной и деревянной — как все ее тело.
— Дорогая моя девочка, — вздохнула миссис Тэттон и, наклонившись над столом, взяла дочь за руку. — Какая же ты все-таки смелая — несмотря на то, что этот человек сделал с тобой.
— Прошу тебя, мама, давай больше не будем об этом говорить.
Арабелла отнюдь не гордилась тем, что была вынуждена солгать еще и матери, но она прекрасно понимала, что миссис Тэттон знает ее слишком хорошо и не поверит, будто дочь просто передумала выходить замуж за Доминика. А если рассказать о мистере Смите и его угрозах, ее мать могла бы отправиться прямо к герцогу, и тогда… Нет, рисковать было нельзя. Только не в этой ситуации, когда жизнь Доминика и благополучие Арчи висят на волоске. Незначительный прогресс, наметившийся было в отношениях ее матери и бывшего жениха, сошел на нет после этой лжи. В глазах миссис Тэттон Доминик Фернекс был воплощением самого дьявола.
— Бросить тебя во второй раз! Я знала, что не следовало доверять ему, я чувствовала! Такая ложь — и о своем родном отце!
— Мама, — твердо прервала ее Арабелла, — я просила тебя не обсуждать подобные вопросы при Арчи.
