Лоретта Чейз - Мистер Невозможный
О побеге нечего было и думать.
Глава 14
Ассиут, 21 апреля
«Изида» плыла дальше, ветер не изменял ей, затихая на закате лишь для того, чтобы с новыми силами вернуться на рассвете. На четвертый день после отплытия из Миньи они достигли Ассиута.
Шумный торговый город располагался на месте древнего Ликополя, где люди поклонялись шакалу или волку. В «Описании Египта» находились изображения гробниц в разрезе и прочих деталей самых роскошных гробниц, высеченных в находившихся поблизости горах.
Дорога к горному некрополю, занимавшая около часа, пролегала через один из самых широких на берегах Нила участков плодородной земли, а затем шла через мост. Уже издали были отчетливо видны входы в гробницы и пещеры. Внизу находилось современное кладбище.
Однако не знаменитые каменные гробницы привлекали Руперта и миссис Пембрук. Они решили рискнуть и пробраться через горы в лежащую за ними пустыню в надежде, что там люди охотнее будут отвечать на их вопросы.
В арабских одеяниях, чтобы не привлекать к себе внимания, Руперт и Дафна на ослах и в сопровождении Тома и пары охранников выехали из города.
Когда они подъехали к подножию гор, Руперт заметил, что ветер переменился. Утром он был несколько слабее, но по-прежнему попутным, и он, как и миссис Пембрук, сожалел о потере времени. Но покаони ехали, ветер совсем затих. Теперь, когда они добрались до края пустынного плато, ветер снова ожил, но переменил направление.
Они проехали несколько миль, и дурное предчувствие овладело Рупертом. Охранники плелись далеко позади, и виду них был обеспокоенный.
Руперт встретился взглядом с Томом.
— Самум, — сказал мальчик, — по-моему, идет самум. Находившийся рядом Юсуф кивнул и разразился длинным монологом. Ветер усиливался, взметая песок. Дафна сказала:
— Я думаю, нам лучше…
Том вскрикнул и показал на юг. Руперт посмотрел туда. Огромный вал желтого тумана стеной закрывал горизонт. Позади кто-то еще крикнул, и Руперт оглянулся. Охранники галопом мчались прочь.
— Хадид яа машум! — крикнул Юсуф.
— Аллах акбар! — вторил ему Том.
Руперт знал, что значат эти слова: «Аллах велик». Это было заклинание, охранявшее от сил зла. В Минье он узнал, что египтяне верят, что с песчаными бурями прилетают джинны. Определенно наилучшим выходом было найти укрытие.
— Вперед! — крикнул он мальчикам. — Следом за охранниками! Миссис Пембрук! — окликнул он. И услышал рев приближающейся бури.
— Да, я… — Она вскрикнула — ее ослик поднялся на дыбы и помчался совсем в другую сторону. Руперт погнал свое животное следом за ней. Руперт еще не успел догнать их, как ее ослик неожиданно остановился, резко развернулся и упал. Руперт спрыгнул на землю и побежал к упавшей наезднице и ее ослу. Но тот уже пытался встать на ноги.
Руперт попытался ухватить его за узду, но животное, освободившись от груза, убежало. Руперт успел поймать своего осла, чтобы тот не последовал за беглецом.
Дафна тоже попыталась подняться, но снова упала.
— Моя нога, — охнула она, когда Руперт опустился на колени рядом с ней. — Глупый осел придавил ее.
Раздуваемый песок вихрями вздымался вверх, как перевернутые водовороты. Они, сливаясь в громадные вертящиеся столбы, неслись прямо на них. Руперт одной рукой обхватил ее за талию и поднял, а другой все еще удерживал за узду своего напуганного осла. Он поволок их обоих к каменистым склонам горного некрополя. Песок хлестал его по лицу, колол глаза, забивался в нос. Вращающийся столб почти накрывал их.
Руперт втащил женщину и животное в ближайшую расщелину. Он снял с нее плащ и опустился на землю, увлекая за собой Дафну. Он посадил ее между согнутых коленей и накрыл их обоих плащом. Ослик прижался к людям.
Песчаная буря с визгом и ревом обрушилась на них.
Люди, преследовавшие их, резко изменили направление и поспешили обратно в Ассиут. Они пережидали самум в кофейне неподалеку от юго-западных ворот на краю города, граничащих с захоронениями. В этой кофейне можно было получить «белый» или «черный» кофе — первый был с запрещенным бренди. Эти люди пили белый кофе. Они были наемниками, работавшими на француза по имени Дюваль. У них был приказ захватить рыжую англичанку, за которой они с недавнего времени следили. Сегодня представился удобный случай. Женщина оставила большую часть своих людей на судне. Она отправилась к гробницам всего лишь с несколькими слугами и парой охранников, и можно было рассчитывать, что они сбегут при первых же признаках опасности. Большой англичанин, сопровождавший ее, не вызывал у них беспокойства. Одному мужчине не справиться с десятком опытных убийц.
Однако после нескольких чашек белого кофе у них завязался спор по поводу этого англичанина. Они все слышали, что он был сыном важного лорда, чьи богатства превосходили богатства самого Мухаммеда Али. И теперь не которые говорили, что он будет стоить дороже живой, чем мертвый. С каждой последующей чашкой спор становился все громче. Они разбудили дремавшего неподалеку стража ворот, который покинул свой пост, чтобы потребовать тишины. Один из банды, Хариф, извинился и проводил стража из кофейни. Как только они оказались одни, без свидетелей, Хариф всадил нож между ребер стражника. Он посадил труп на его обычное место, где он и оставался, не привлекая внимания, пока на следующее утро не пришел его сменщик, а все прохожие думали, что сторож, как обычно, спит. Харифу это казалось ужасно смешным, и, думая об этом, он время от времени принимался хохотать.
Руперт не мог определить, сколько времени продолжалась буря. Казалось, целую вечность. Ветер завывал, а песок бросался на них как разъяренное чудовище. Неудивительно, что египтяне верили, будто джинны прилетают на песчаных бурях.
Под плащом было жарко и темно. К тому же он пропитался ослиным потом. Но скалы укрывали их от самых сильных порывов ветра, а плотная ткань не пропускала самые колючие песчинки.
Дафна молча прижималась к нему. Он чувствовал на своей ключице, там, где рубашка была распахнута, ее учащенное дыхание. Он остро ощущал, как поднимается и опускается у его груди ее грудь, и ее тело мягко давит на его бедро и пах.
Руперт наклонился и, пытаясь успокоить, поцеловал Дафну в макушку. Ее волосы, такие шелковистые, падали ей на плечи волнами, как перекатывающийся песок пустыни.
Он заметил, что она потеряла свою вуаль, ту отвратительную вуаль, которую он ненавидел, хотя и понимал, что она защищает не только от египетского солнца, но и от любопытных взглядов мужчин. Вуаль не была черной, но он не мог вспомнить ее цвет. Но вспомнил, что миссис Пембрук не носила траура уже несколько дней. После Миньи?
