Дженна Питерсен - Уроки куртизанки
Виктория заметила, какие взгляды бросает на нее украдкой этот добродушного вида человек. Ей тут же захотелось оправить платье или посмотреться в зеркало, но она проигнорировала этот порыв. Его внимание привлек отнюдь не ее внешний вид. Сегодня она оделась не как любовница Джастина, обошлась без откровенных платьев и экстравагантных причесок. Впрочем, не рядилась она и в чопорную старую деву.
Впервые за несколько недель она позволила себе быть собой и надела одно из прелестных дневных платьев, которое привезла из дома. И все же она чувствовала себя не в своей тарелке.
Возможно, потому, что она хотя и оделась в привычную одежду, но должна была играть роль, которая смущала ее.
Роль жены Джастина.
Боковым зрением она поймала взгляд горничной, которая полировала перила лестницы. Ее рука почему-то замерла на полпути. Когда она заметила, что Виктория смотрит на нее, девушка вспыхнула и умчалась прочь.
Виктория сама залилась краской: слугам Джастина очень хотелось рассмотреть его жену, которую они никогда прежде не видели.
Она отогнала эти мысли. У нее есть роль, которую она должна сыграть, и она сыграет ее. Бог свидетель.
– Большое спасибо… э-э… – Она замялась.
Слуга понял ее выразительный взгляд без объяснений.
– Прошу прошения, миледи. Я Креншо. Моя жена, миссис Креншо, экономка. Если пожелаете, я буду счастлив представить вам слуг. – Дворецкий склонил голову в ожидании ответа.
Виктория остолбенела. Значит, слуг не предупредили, что она явилась с очень кратким визитом.
– Э-э… Нет, не думаю, что сегодня это понадобится, Креншо. Но благодарю за предложение.
Он удивленно приподнял брови, но кивнул и повел ее по коридору к закрытой двери. Виктория могла поклясться, что за ней наблюдали: другая горничная юркнула в пустую гостиную, лакей показался из-за угла. Ее щеки запылали еще ярче. Весь дом стоял на ушах из-за ее внезапного появления.
Креншо открыл дверь и провозгласил:
– Ваша супруга, милорд.
Виктория увидела мужа. Джастин сидел за огромным дубовым столом и что-то писал в гроссбухе. Он не сразу поднял глаза – заканчивал работу. Он ничуть не напоминал того коварного соблазнителя, что несколько недель не давал ей покоя. Сегодня Джастин выглядел как рачительный хозяин особняка.
Он размашисто подписал бумаги и встал:
– Спасибо, Креншо. Пусть миссис Креншо принесет нам чай в Голубую комнату через четверть часа. К этому времени мы ждем отца леди Бэйбери, мистера Рида. Его можно пригласить сразу.
Неизвестно, что именно подействовало на Креншо: сухой тон Джастина, его непроницаемое лицо или поток распоряжении, но он просто кивнул и покинул кабинет. Как только за ним закрылась дверь, Виктория шагнула вперед.
– Джастин, ради всего святого, что ты сказал прислуге?
Он нахмурился и вышел из-за стола.
– Что ты имеешь в виду?
Она досадливо закусила губу.
– Я имею в виду, что на меня глазеют, будто я диковинка в балагане на сельской ярмарке. Никогда в жизни не видела, чтобы столько слуг делали столько работы в коридоре на моем пути и так быстро исчезали при моем появлении!
Уголок рта Джастина пополз вверх.
– Ах, ну ты же понимаешь, – он улыбнулся, – что моя жена – это легенда. Все слышали, что она существует, но никто не видел ее воочию. То, что ты здесь, для них сродни явлению в доме ведьмы или чудовища из Лох-Несс.
Виктория сверлила его взглядом – сравнение ей не понравилось. Его улыбка стала еще шире. Будь он проклят, его обаяние всегда отвлекает ее от самого важного.
Она сложила руки на груди, твердо решив не улыбаться ему в ответ.
– Креншо собирался представить мне слуг. Они вообще знают, что я приехала сюда на полдня?
Джастин долго молчал и смотрел на нее так напряженно, что она почувствовала себя неуютно.
– Что ты думаешь о моем доме? – спросил он в конце концов.
Она удивилась. Похоже, он вовсе не собирается отвечать на ее вопрос касательно слуг.
– Я… – Она замялась.
Если она похвалит его жилище, не откроет ли слишком много чувств? Вдруг он подумает, что если она восхищается домом… то и он сам ей нравится? Что она восхищается им?
– Ты?.. – Он приподнял брови и подтолкнул ее к окончанию мысли.
– Судя по тому, что мне удалось увидеть, здесь очень красиво, – признала она.
– Хочешь экскурсию?
И снова Виктория заколебалась. Хочет ли она в действительности посмотреть на ту жизнь, которую ей не суждено делить с ним никогда? На слуг, которым она никогда не станет хозяйкой? Если она сделает это, не усилит ли тем самым странную тоску, болезненную потребность стать Джастину ближе, чем она есть?
– Да, – шепотом призналась она. – Но мой отец…
Он подал ей руку.
– Твой отец подождет.
Виктория недоверчиво посмотрела на него, но положила ладонь на сгиб его локтя.
Джастин проводил ее из комнаты в комнату. Он показал ей прелестный музыкальный салон, посреди которого стояло фортепьяно, а окна выходили на сад. Показал гостиные, каждая из которых была отделана в определенном цвете, – одна краше другой. Виктория увидела официальную столовую и уютный уголок для завтрака. Неуемное воображение тут же нарисовало ей картину утреннего чаепития. Она хотела бы каждый день начинать с чашки чаю здесь.
Когда они поднялись наверх, у Виктории подпрыгнуло сердце. Она знала, что ее ждет. Джастин показывал ей все комнаты. Когда перед последней дверью он заколебался, она поняла, что момент настал.
– А это моя спальня, – сказал он и медленно отворил дверь.
Он отпустил ее руку и жестом пригласил войти.
Виктория уставилась на порог. Она боялась, что если войдет сюда, уже не сможет выйти прежней. После того как она увидит спальню Джастина, которую ей никогда с ним не делить, изменится все.
Страшно, Но еще и заманчиво, притягательно…
Любопытство восторжествовало над благоразумием. Она вошла и огляделась.
Виктория поразилась. Насколько же сильно эта комната отличается от мрачной, декадентской спальни, которую она себе представляла. Занавеси были подняты, и золотистый послеполуденный свет разливался по комнате, сияющими пятнами ложился на кровать.
Она немедленно привлекла внимание Виктории – огромная, на ней без труда уместилось бы три-четыре взрослых человека… От этой мысли кровь бросилась ей в лицо. Она подошла к ней, не в силах совладать с собой.
Дрожащей рукой она коснулась белоснежного покрывала. Мягкое, манящее. Виктория могла только воображать, как чудесно эта белизна оттеняет смуглую кожу ее мужа. Его мускулистое тело притягивает ее… или другую женщину… или десяток других женщин… зовет присоединиться к нему на белых простынях.
