Джанет Линфорд - Дама червей
Кори подняла кусок такни и внимательно на него посмотрела.
– Для платка он слишком велик, для салфетки – слишком мал. Как ты думаешь, что это? Сделано из самого лучшего льна.
Джейн пожала плечами: – Может быть, просто ненужный кусок, оставшийся у белошвеек. Так я отнесу все это в спальню фрейлин и положу вам на кровать?
– Да, пожалуйста. Завтра утром я навещу их семью и все отдам им. Все, кроме моего письма, которое оставлю себе. – Кусок льна не был просто остатком, потому что края были аккуратно подшиты. Любопытно, откуда он появился. – Пожалуй, я сложу все в корзинку, а не в узел, – сказала Кори, обрадовавшись. – Так я смогу подарить матери Молл хорошую корзинку, чтобы ходить на рынок, а она не будет чувствовать себя обязанной. Она решит, что это корзинка Молл.
Когда горничная ушла, словно растворившись в темноте, Кори опять опустилась на колени, желая восстановить состояние просветленной печали, но скоро поняла, что это бесполезно. Ее спокойствие было нарушено.
Позади опять скрипнул пол. Кори испуганно обернулась и заметила высокую фигуру Мэтью, подошедшего сзади.
– Боже мой, – выдохнула она, положив руку ему на рукав, чтобы убедиться в его реальности. – Вы меня напугали.
– Вам повезло. Это друг, а не враг. – Мэтью сжал ее руку своей, и Кори с благодарностью ощутила его поддержку. В его присутствии она всегда чувствовала себя в безопасности.
Однако можно было сразу сказать, что Мэтью чем-то расстроен.
– Вы видели Кэрью? – спросила она.
– Нет. – Его выражение было мрачным, как море во время шторма. – Но чуть ли не десяток человек сообщили мне о случившемся, стоило мне появиться во дворце. Никогда не мог понять, почему люди так рады сообщать плохие новости. Я решил подождать до утра и тогда уже поговорить с сыном. Иначе я могу сорваться. Я лягу, только после того как удостоверюсь, что он уснул.
Кори кивнула, почувствовав облегчение. Очень мудро с его стороны подождать, пока первый гнев уляжется.
– Вы собираетесь отправиться к ее родным завтра утром? – спросил Мэтью.
– Да. – Кори посмотрела на стоящий на подставке гроб и провела рукой по грубой деревянной поверхности. – Я не хочу, чтобы такую новость сообщил им кто-то, равнодушный к их горю. А на следующий день будут похороны.
– Они могут позволить себе оплатить похороны? И кто платил за гроб?
Кори смутилась, боясь признаться, что ей нечем заплатить гробовщику. Надо дать ему свое жемчужное ожерелье взамен.
Мэтью нахмурился, поняв причину ее молчания.
– Я займусь всем сам, и вы меня не отговорите. – Он пододвинулся ближе к гробу, и на его лице было такое мрачное выражение, что слова благодарности застряли у нее в горле. – Ненавижу похороны, – прошептал он едва слышно.
– Это напоминает вам о жене? – спросила Кори и спохватилась, что зря сейчас напоминает о той давней утрате.
Мэтью некоторое время молча смотрел в пространство, словно мысли его находились где-то далеко, потом сказал:
– Это было много лет назад. Я смирился с этим.
Кори знала, что это неправда. После утраты двух самых любимых людей в его жизни Мэтью ни с кем не допускал настоящей близости. Кори сделала бы то же самое, если бы не бабушка. Старая женщина окружила ее такой преданной любовью, что Кори не могла сопротивляться.
– Это естественно – искать близости с другими людьми, – заметила она. – Мы все в этом нуждаемся.
Мэтью не ответил. В пустой темной церкви Кори еще яснее ощутила унылую пустоту его жизни. В слишком юном возрасте ему пришлось до дна испить кубок страданий, и он до сих пор не оправился от этого. Как и она, пожалуй. Но бабушка научила ее, что любовь к окружающим дает утешение. Она научила Кори, как нянчить Летти, когда ее мать умерла, и Маркуса, когда его мать бросила его. С тех пор Кори всегда готова была дарить другим свою любовь и дружбу. Только с Мэтью это не получалось. И все же ей надо найти к нему подход.
– Расскажите мне про Джоанну, – тихо попросила Кори, нарушив царящую в церкви тишину.
– Зачем?
Действительно, зачем она спрашивает? В надежде лучше его понять, узнав его прошлое? В надежде, что он раскроется перед ней, и она тоже сможет открыть ему свое сердце?
– Просто расскажите что хотите, – ответила она с мягкой настойчивостью, перед которой немногие могли устоять. – Какое у нее было любимое блюдо?
– Она любила свежие яблоки, только что с дерева. Когда она ожидала Кэрью, я приносил ей их в огромных количествах и дразнил ее. Я говорил, что у нее щеки станут большие, как яблоки, если она будет столько есть. Она смеялась и откусывала кусочек. У нее были белые зубки и красиво изогнутые губы, словно созданные для поцелуев.
Почему ей хочется это знать, удивлялась Кори. Любовь, звучащая в голосе Мэтью, когда он рассказывал об умершей жене, отзывалась в ее сердце болезненными уколами. Но сам Мэтью, припоминая все черточки своей любимой, становился человечнее и мягче.
– Давайте сыграем в карты, – предложила внезапно Кори, желая прибегнуть к своему любимому утешению.
– В церкви?
– Почему бы и нет? Мы же не на деньги будем играть. Я раздам по пять карт, потом мы будем каждый ходить по одной карте, и у кого карта будет выше, тот берет взятку. Это успокаивает. Попробуйте, и вы увидите. – Кори вытащила колоду из атласного мешочка у пояса и, усевшись поудобнее, начала тасовать карты. Это действие, как по мановению волшебной палочки, уносило все тревожные мысли.
– Вы позволите мне видеться с Кэрью после вашего отъезда? – спросила она, начиная сдавать.
– Конечно, если вам угодно. Может быть, хоть вы как-то на него повлияете. У меня это не выходит.
– А что вы думаете о его будущем? – спросила Кори. – Может быть, ему стоит поехать в Оксфорд? – Кончив раздавать, она взяла свои карты и внимательно поглядела на них.
– Так он вам рассказал об этом? Как его глупый отец не смог решить, что с ним делать, и поэтому не стал делать ничего. – Мэтью горько усмехнулся. – Мне трудно представить, что он уже не ребенок. Мой сын становится мужчиной, а я все еще живу в прошлом.
– Вам пришлось перенести слишком много, – сочувственно сказала Кори. – Вы это знаете, но не хотите лишний раз бередить рану. Я понимаю.
Мэтью скривил губы в подобии улыбки.
– Вы, наверное, думаете, что мне следовало бы найти другую жену, как все делают. Но нельзя заменить одного человека другим. Моя любовь к Джоанне будет со мной на всю жизнь.
– Конечно, заменить нельзя, – согласилась она. – Ваша верность достойна восхищения.
– Достойна, но при этом она глупа, – с горечью сказал Мэтью.
– Нет, – возразила Кори. – Я сказала «достойна восхищения», и я действительно так считаю. Я понимаю ваши чувства, потому что тоже потеряла самого дорогого человека. Вы же не думаете, что бабушка заменила мне мою маму? – Она помолчала и с силой прижала пальцы к вискам, чувствуя, что ее грусть так же глубока, как и его. – Я отчаянно нуждалась в поддержке, когда мы оказались рядом, а со временем я полюбила ее, но это было совсем не то, что моя любовь к матери.
