Вирджиния Хенли - Страстная женщина
— Прикажете отнести ее наверх, сэр Уильям? — спросила Бесс, заметив, как в комнату вошла миссис Бэгшоу, чтобы задернуть шторы.
— Конечно. — Глаза Уильяма блеснули. Бесс поплыла вверх по лестнице — бесстрастно, как монахиня, идущая к обедне. Уильям взбежал следом за ней и запер дверь спальни. — Черт возьми, миссис Бэгшоу чуть не расхохоталась! Какой я тебе «сэр Уильям»?
— Она ни о чем не подозревает, — возразила Бесс. — Миссис Бэгшоу сама помогла мне выбрать две отдельные спальни.
— А что, по-твоему, она подумала сегодня утром, меняя простыни?
Бесс на миг задумалась.
— Не все ли равно? Давай наперегонки! Ну-ка, кто ляжет в постель первым? — Сбросив туфли, она стянула чулки и со смехом развязала тесемки платья. Уильям торопливо расстегивал сорочку и стаскивал сапоги, поминутно чертыхаясь. Бесс разделась первой, вскочила на постель и победно затанцевала на ней. С торжествующим воплем Кавендиш присоединился к ней, и они покатились по перине, сплетясь в объятиях.
Бесс запустила пальцы в волосы Уильяма.
— Повеса, я хочу любить тебя всю ночь! Кавендиш расхохотался и громко произнес, метнув взгляд на дверь:
— Вы слышали, миссис Бэгшоу? Она хочет ме…
Бесс поспешно зажала ему рот ладонью.
— Не смей! — решительно прошептала она. — Иначе больше никогда не увидишь меня в постели. — Подумав, она смягчилась и добавила:
— Так и быть, на первый раз прощу тебя — если нальешь вина.
Глава 18
Бесс сидела в постели, уютно устроившись между ног Уильяма — в такой позе было удобнее всего болтать и потягивать вино. Хотя ее тело изнывало от усталости, мозг не прекращал напряженную работу. Она с ужасом ждала разлуки. — Когда ты уезжаешь?
Уильям провел губами по ее шее, его теплое дыхание овеяло обнаженное плечо Бесс.
— Завтра. Бесс, мы расстаемся ненадолго. Скоро опять будем вместе.
— Как только я вернусь в Лондон, навести меня в Суффолк-Хаусе.
— Это ни к чему. Я хочу уберечь тебя от сплетен: ты же знаешь, на что способны злые языки. Если кто-нибудь пронюхает о том, что мы любовники, нас могут обвинить в убийстве моей жены.
— В такую чушь никто не поверит!
— Королевский двор кормится сплетнями. Разве до тебя не доходили слухи о том, что Екатерина Парр отравила короля? Бесс посмотрела на Уильяма:
— Будь я замужем за стариком Гарри, я бы тоже отравила его.
— Раз и навсегда забудь о том, что ты сейчас сказала. Бесс вдруг серьезно спросила:
— А если Сент-Лоу проболтается кому-нибудь из придворных о том, что видел нас вдвоем в Сент-Олбансе?
— Сэр Уильям Сент-Лоу — джентльмен, иначе его не избрали бы капитаном стражи Елизаветы. Он не дерзнет запятнать репутацию леди.
— Зато Елизавете не позволяют встречаться с любимым человеком. По-моему, это несправедливо.
— Том Сеймур мечтает только о власти, которую способна дать ему Елизавета.
— Откуда ты знаешь? А если он безумно влюблен в нее?
— Вряд ли. Дело в том, что он просил у тайного совета разрешения вступить в брак с одной из принцесс — с Елизаветой или Марией.
Бесс ужаснулась:
— Боже, как он посмел?.. Уильям, и принцесса, и Сеймур знают о нас!
— Не тревожься, любимая: скоро о нас будет знать весь двор.
— Наверное, придворным уже давно все ясно. Думаю, Фрэнсис вовсю готовится к свадьбе…
— Пожалуй, нам следует подождать один месяц, прежде чем открыто появляться вдвоем на людях.
— Целый месяц? — воскликнула Бесс. — Две недели — и ни днем больше! Пообещай, что приедешь ко мне через две недели!
Уильям прижал ее к себе, поглаживая прекрасные волосы.
— Ладно, через две недели. Дольше я и сам не выдержу.
Но на следующий день они так и не смен ли расстаться, поэтому решили провести вместе еще одну ночь. Даже страсть не могла отдалить приближение рассвета. Как и подобало любящей жене и хозяйке дома, Бесс встала рано и тщательно оделась, чтобы позавтракать с Уильямом и проводить его в Лондон.
Нимало не заботясь о том, что их видят слуги, Кавендиш обнял Бесс во дворе перед домом.
— Меня ждут сотни дел, милая. Спасибо тебе за эти бесценные дни. Я люблю тебя, Бесс!
Бесс была в отчаянии, но скрывала свои чувства. Ослепительно улыбаясь, она наблюдала, как Уильям взял у Кромпа поводья и вскочил в седло. Бесс махала рукой, пока всадники не скрылись из виду. Ее вдруг охватили тоска и одиночество, а потом их сменила досада. О чем ей горевать? Она уже не девушка, а зрелая женщина, притом самая счастливая в мире! Ее ждет длинная и радостная жизнь!
Бесс взбежала на крыльцо, перебирая в уме по меньшей мере десяток дел, которые предстояло завершить до отъезда в Лондон. Проходя через холл, она уже напевала веселую песенку.
— Как хорошо, что ты вернулась, Бесс! Мы готовимся к отъезду в Брэдгейт, я уже сбилась с ног. Ты одна умеешь превратить хаос в безупречный порядок. Не представляю, что бы я делала без тебя. Кстати, когда свадьба?
— Ради Бога, опомнись, Фрэнсис! — воскликнул Генри. — Тело несчастной еще не успело остыть в могиле!
Но его жена лишь пренебрежительно махнула рукой:
— В наше время никто не носит траур больше месяца, а Бесс вдовеет уже два года.
— Зато с Кавендишем это случилось совсем недавно. Похороны состоялись всего четыре дня назад!
— Пять, но какая разница? — пожала плечами Фрэнсис. Однако Бесс старательно вела подсчет дней. В этом месяце ее недомогания так и не наступили, а поскольку они наступали день в день, с тех пор как Бесс минуло двенадцать, она заподозрила, что беременна.
Отгоняя пугающие мысли, Бесс с головой ушла в дела и начала собирать вещи, которые предстояло отвезти в Брэдгейт. Хлопоча, как пчелка, Бесс о чачи но ждала приезда Уильяма в Суффолк-Хаус.
В начале августа ею овладела паника. Словно невзначай Бесс попросила Генри передать Уильяму, что она не прочь встретиться с ним.
— Мы не виделись с ним с самых похорон. Странно… — Генри был явно озабочен. — Попробую разузнать, что стряслось с Кавендишем.
Проследив за тем, как уложили в ящики мебель и картины для Брэдгейта, Бесс наклеила на них ярлыки, а затем начала укладывать одежду леди Фрэнсис и леди Кэтрин. По ночам она составляла бесконечные списки, чтобы хоть чем-нибудь занять руки и голову.
На следующий день Генри сам разыскал ее:
— Вчера я виделся с Полетом. Уильяма вновь отправили по служебной надобности в Оксфорд и Абингдонское аббатство.
Бесс испытала облегчение, ибо опасалась, что Уильяма отправили гораздо дальше. И все-таки от Оксфорда до Лондона не меньше шестидесяти миль!
— Все мужчины одинаковы. Они, как кошки, гуляют сами по себе. Должно быть, Повеса истосковался по холостяцкой жизни, — насмешливо заметила Фрэнсис.
