Марина Струк - Обрученные судьбой
Откуда-то с правой стороны их дороги прогудел рог — протяжно и глухо, будто какой зверь ревел. Затем послушался рокот, еле слышный сперва, а после более отчетливый. Глухой перестук копыт лошадей, определила Ксения, целый отряд настигал их, пересекая луг. Снова загудел рог, и откуда-то из головы отряда Владислава ему ответил почти такой же протяжный гул. Знать, свои ехали, ляшские воины, не русская сотня спешила к ним…
Ксения отогнула немного занавесь и выглянула в оконце. Так и есть. С правой стороны из леса, что стоял в половине версты от того места, где проезжал сейчас ее возок, выезжал на луг польский отряд. Блестели на солнце кирасы и шишаки воинов, гулко шелестел в перьях крыльев, закрепленных у их седел, ветер, разнося по округе топот копыт и лошадиное ржание.
Дивные рыцари, когда-то поразившие воображение Ксении, принесшие на московские земли слезы, боль и кровь. И если когда-то они наполняли ее душу трепетом восторга, то ныне страх медленно расползался по ней. Теперь-то она знала, что они далеко не так дивны, как кажутся со стороны.
Подле оконца Ксении вдруг остановил коня Ежи. Он склонился к ней и подал ей знак отстраниться внутрь и после того, как она подчинилась без лишних слов, плотно задернул занавеси возка, чтобы скрыть пассажирок от постороннего взгляда.
— Береженого Бог бережет, — проговорил он глухо по-польски, глядя на приближающийся отряд.
1. К праотцам (лат.)
2. Имеется в виду Сергиево-Троицкий монастырь, который находился в польской осаде с 1608 по 1610 гг.
Глава 11
Владислав не стал дожидаться, когда авангард отряда, выехавшего из леса, выедет на дорогу, а погнал своего коня навстречу, спеша узнать у командира этой хоругви, которого он хорошо знал, последние вести из Тушина.
— Милошевский, — кивнул он рыцарю, сразу узнав его среди остальных, как только поравнялся с ним. Тот тоже остановил коня и стянул с головы шишак, выпуская на волю ветра русые кудри.
— Ба, Заславский! Я едва не налетел на тебя из засады, приняв за московский отряд, — воскликнул тот, улыбаясь. Его прищуренные глаза быстро оглядели небольшой отряд Владислава и задержались на возке, у оконца которого по-прежнему удерживал на месте коня Ежи. — Что это ты — без стяга, без доспехов? Кабы не твой каурый, быть тебе ныне с простреленной грудью!
— Мы решили идти налегке, — коротко ответил Владислав. Ему не нравилось, что взгляд Милошевского то и дело обращается к возку за его спиной. — Так быстрее в пути. И не уверен, что тебе удалось бы выпустить ту стрелу, которой ты так хвалишься, будь ты русским. Мои дозорные заметили тебя еще пару верст назад.
— Зря все-таки без защиты! Все надеешься на свое везение? Зря, Владислав! Русские ныне так и лезут, так и бьют в спину нашему брату. Без защиты ныне никуда. Да и малыми отрядами уже не ходим, — Милошевский снова взглянул на возок. — Я слыхал, ты ходил далеко от Москвы. Каков улов?
— Что есть, то мое, — отрезал Владислав. — Я же не спрашиваю тебя о том же.
— А я вот готов поделиться с тобой своей добычей, Владислав, — ответил ему Милошевский, поправляя нарукавник, что съехал на запястье. — Я же к тебе, как к брату, панове, а ты мне вон как. Мы на кормление ходили, ныне вот возвращаемся. Наткнулись на одно интересное местечко совершенно случайно. Прямо сад дивный! Ну, за небольшим исключением, правда. Теперь мне есть, что поставить на кон, когда вернусь. А ты?
— А я не любитель азартных игр, ты же знаешь, — Владислав перегнулся и потрепал по шее лошадь Милошевского, надеясь отвлечь его от возка за своей спиной. — Откуда? Неужто у русских забрал?
— На поезд один налетели пару дней назад. Богатый поезд. Много чего взяли. Хороша, да? Я сразу же в нее влюбился, как увидел. Мою Зарю прямо подо мной стрелой уложили. Жаль, лошадь была отменная. Надеюсь, и что эта будет не хуже.
Милошевский дождался, пока весь его отряд, растянувшийся в длину, не выедет из леса на дорогу, где их дожидались люди Владислава, а после тронул поводья, кивнув своему собеседнику, поехали, мол. Тот проследил взглядом телегу в арьергарде отряда Милошевского, что, переваливаясь по неровностям, выезжала с луга на дорогу, нахмурился, явно недовольный увиденным.
Милошевский же поехал прямиком к Ежи, направляя свою лошадь на коня усатого поляка, явно пытаясь вынудить того отъехать от своего поста у оконца возка. Но тот сумел удержать сильной рукой поводья заволновавшегося под ним коня, удержал его на месте, не позволяя наглому шляхтичу приблизиться к возку. Потерпев неудачу, Милошевский хохотнул зло, обернулся к Владиславу, что уже нагонял его.
— Ты меня заинтриговал, Заславский! — выкрикнул он, а после направил свою лошадь мимо возка, в главу объединенного отряда, не дожидаясь Владислава. Тот хмуро проводил его взглядом.
— Рядом с ней будь. И в пути, и на стоянке. И держи ее как можно дальше от телеги, — отдав это распоряжение, Владислав снова оглянулся на телегу, а затем тронул поводья и направил коня следом за Милошевским.
Спустя некоторое время отряд, теперь уже больший, чем был до того, снова тронулся в путь. Опять затрясся возок по ухабам и неровностям дороги, причиняя неудобство женщинам, сидящим внутри. Ксения, как не вслушивалась в ляшскую речь, но так и не разобрала, о чем речь вели. Да и Ежи, что то и дело косился на оконце и смотрел, не выглянула ли неугомонная пассажирка возка, не показалась ли постороннему глазу, мешал ей толком удовлетворить свое любопытство. Сквозь узкую щель она видела польских воинов, съезжающих на дорогу, немного рассмотрела собеседника Владислава, судя по приказам ратникам — не последнего человека в присоединившемся к ним отряде, но вот увидеть, что везут с собой ляхи в скрипучей телеге, что теперь ехала в самом хвосте, так и не смогла. На стоянке гляну, что ляхи награбили, решила Ксения. Неуемное любопытство, ее беда с самого детства, настойчиво требовало узнать, что там спрятано за высокими деревянными бортами.
Но Ежи, тут же шагнувший к ней, едва она только спрыгнула с возка наземь, развернул ее за плечи и направил в противоположную сторону, больно сжимая пальцами нежную кожу даже через шелк рубахи и более плотную ткань летника.
— В ту сторону, панна, — коротко приказал он, взглядом показывая Марфе, спустившейся из возка, следовать за ними. Ксения же заупрямилась, видя, что он направляет ее в луг, совершенно открытое пространство.
— Не пойду я туда! В другой стороне хоть кусты есть! — он по-прежнему подталкивал Ксению к выбранному им месту, и она уперлась ногами в землю, мешая ему и далее вести ее туда. — Я туда не пойду!
