Лиза Клейпас - Замужем с утра
— Старая карга недавно умерла. Тетка, Алтея Хатчинз, стала владелицей заведения. Я послал туда своего помощника Валентайна разведать обстановку. Он вернулся сам не свой, его мутило от отвращения. Желая оживить дело, миссис Хатчинз начала потворствовать всевозможным извращениям, превратив бордель в дом истязаний с плетками и цепями. Несчастные женщины, что служат там, быстро теряют свежесть и привлекательность. Покинувших заведение уже не берут в другие дома терпимости. — Гарри одним глотком осушил остатки бренди. — Кажется, Алтея больна. Скорее всего это одна из тех болезней, которыми легко заразиться в борделе, вдобавок запущенная.
Лео бросил встревоженный взгляд на зятя:
— Вы сказали об этом Маркс?
— Нет, она не спрашивала. Не думаю, что ей хотелось бы знать.
— Она боится, — тихо проговорил Лео.
— Чего?
— Того, что едва не случилось с ней. Алтея наговорила ей всяких мерзостей.
— Каких?
Лео покачал головой:
— Это секрет Кэтрин. — Явная досада Гарри вызвала у него легкую улыбку. — Вы так давно знакомы, Ратледж. О чем же, во имя всего святого, вы разговаривали при встрече? О налогах? Или о погоде? — Он встал, подхватив со стула сюртук. — А теперь извините меня, я собираюсь занять комнату.
Гарри нахмурился:
— Здесь?
— Ну да, где же еще?
— А как же домик с террасой, который вы обычно снимали?
— Закрыт на лето. Но даже будь он в моем распоряжении, я все равно остался бы здесь. — Лео усмехнулся краешками губ. — Считайте, вам снова представился случай насладиться радостью общения с родней.
— Мне доставило бы куда больше радости, если бы кое-кто из моих родственников оставался в чертовом Гэмпшире, — проворчал Гарри, когда дверь за Лео закрылась.
Глава 22
— Кое в чем Гарри был прав, — осторожно заметила Поппи, прогуливаясь с Кэтрин по саду позади отеля. Огромный величественный сад «Ратледжа» ничуть не затронули веяния новомодного романтического стиля с его извилистыми дорожками и хаотично разбросанными клумбами. Здесь царили строгость и изящество. Безупречно подстриженные кусты, изысканные фонтаны и скульптуры, великолепные цветники и клумбы. — Опредеденно настало время, чтобы Гарри представил вас как свою сестру, — продолжила Поппи. — И вам пора открыть свое настоящее имя. Как оно звучит, кстати?
— Кэтрин Уигенз.
Поппи на мгновение задумалась.
— Пожалуй, Маркс мне нравится больше. Должно быть, потому, что я всегда знала вас под этим именем…
— Мне тоже больше по душе имя Маркс. Кэтрин Уигенз для меня — испуганная девочка, оказавшаяся в трудных обстоятельствах. Кэтрин Маркс повезло больше. Она куда счастливее.
— Счастливее? — мягко переспросила Поппи. — А может быть, она просто не так испугана?
Кэтрин смущенно улыбнулась.
— За последние несколько лет я многое узнала о счастье. В пансионе я нашла спокойствие, хотя была слишком тихой и замкнутой, чтобы завести там друзей. Но лишь поступив на работу к Хатауэям, я увидела обыденную жизнь любящих людей. А в последний год мне довелось пережить мгновения истинного счастья. Незабываемое ощущение, что все происходит именно так, как должно быть, и нечего больше желать.
Поппи улыбнулась и спросила:
— Какие мгновения?
— Вечера в гостиной, когда все собираются вместе и Уин читает вслух. Наши прогулки с Беатрикс. Или тот дождливый день в Гэмпшире, когда устроили пикник на веранде. А еще… — Кэтрин осеклась, внезапно осознав, что едва не слетело у нее с языка.
— А еще? — подсказала Поппи, остановившись, чтобы полюбоваться великолепной розой, покрытой блестящими капельками воды, и вдохнуть ее аромат.
Кэтрин нелегко было поделиться сокровенными мыслями, но она заставила себя признать неприятную правду.
— После того как лорд Рамзи повредил плечо на развалинах старого замка… он целый день пролежал в постели с лихорадкой… и я сидела возле него с рукоделием. Мы разговаривали, я читала ему Бальзака.
Поппи бросила на Кэтрин лукавый взгляд:
— Лео наверняка понравилось. Он обожает французскую литературу.
— Лорд Рамзи рассказывал мне о времени, проведенном во Франции. Он восхищался чудесной способностью французов не усложнять простые вещи.
— Да, ему самому не помешал бы этот дар. Отправляясь во Францию с Уин, Лео казался сущей развалиной. Вы бы испугались при виде его. Мы не знали, за кого больше бояться, за Уин с ее слабыми легкими или за Лео, который словно задался целью разрушить свою жизнь.
— И все же оба они благополучно вернулись домой, — заметила Кэтрин.
— Да, но вернулись другими людьми.
— Франция изменила их?
— Франция и еще битва с самими собой, которую им пришлось выдержать. Уин как-то сказала мне, что не пребывание на пике горы меняет человека, а восхождение к вершине.
Кэтрин улыбнулась, вспомнив Уин. Терпение и сила духа помогли этой чудесной девушке пережить тяжелые годы болезни.
— Узнаю Уин. Мудрую и сильную.
— Лео похож на нее, — задумчиво протянула Поппи. — Только он по природе бунтарь.
— И циник.
— Да, он бывает циничным… но в нем больше веселого озорства. Пожалуй, это странная смесь, но таков уж мой брат.
Кэтрин мечтательно вздохнула. Яркие картины прошлого промелькнули перед ее глазами. Вот Лео осторожно достает упавшего в яму ежика… вот он работает над чертежами нового дома, на лице его застыло выражение сосредоточенного внимания… раненый Лео лежит на кровати, в глазах плещется боль, а губы шепчут: «Вам не справиться со мной. Я слишком большая обуза». «Нет, — возразила тогда Кэтрин, — вовсе нет».
— Кэтрин, — нерешительно заговорила Поппи, — Лео приехал с вами в Лондон… Я хотела спросить… значит ли это, как мне хотелось бы надеяться… что речь идет о предстоящей помолвке?
— Лорд Рамзи сделал мне предложение, — призналась Кэтрин, — но я…
— Правда? — К изумлению Кэтрин, Поппи радостно обняла ее. — О, это слишком чудесно, чтобы быть правдой! Пожалуйста, скажите, что вы дали согласие!
— Боюсь, все не так просто, — с горечью сказала Кэтрин, отстраняясь. — Мне нужно многое обдумать, Поппи.
Радостный восторг Поппи быстро увял. Озабоченная морщинка прорезала ее лоб.
— Вы не любите Лео? Но со временем вы его полюбите, я уверена. У него так много достоинств…
— Дело не в любви, — с нетерпеливой гримаской возразила Кэтрин.
— Разве в браке любовь не главное?
— Да, конечно, но я хотела сказать, что любовь не может сгладить некоторые трудности.
— Так вы его любите? — с надеждой спросила Поппи. Кэтрин густо покраснела.
