Лиз Карлайл - Верь только сердцу
Коул отвернулся и уставился в окно, разглядывая проносившийся мимо пейзаж. Все вокруг казалось ему знакомым и родным. Еще бы, ведь он возвращался домой. И казалось, надо было бы этому радоваться. Но почему-то он испытывал тоску и одиночество, как в тот день, когда уезжал отсюда, чтобы поступить на службу в кавалерию.
– Наверное, тебе надо будет выйти за Делакорта, – тихо произнес Коул.
– Боже мой! – Пальцы Дженет сжались в кулаки. – Ты опять об этом? Я начинаю думать, что вы оба сведете меня с ума.
Коул с невозмутимым видом повернулся и посмотрел на Дженет.
– Похоже, тебе очень нравится общество его матери и сестры.
– Что? Если мне нравится его семья, то, значит, я должна выйти за него замуж? Коул, я играю с ними в вист, мы вместе судачим о знакомых, и больше мне от них ничего не нужно.
– Вы люди одного круга, Дженет, – напомнил Коул. Дженет задумалась. Может, сказать ему всю правду?
Надо ли делать это? Сейчас она просто не могла себе представить дальнейшей жизни без Коула, хотя и не могла точно сказать, когда начала ему доверять. И когда полюбила его. Но это произошло, медленно и неотвратимо. И сейчас Дженет не могла заставить себя не думать о нем.
Закрывая глаза, она видела Коула, видела его почти во всех своих снах. Склонившимся в очках над книгой, терпеливо обучающим детей, видела его, обнимающего ее, запрокинув голову в порыве страсти. И от этих видений невозможно было отделаться. Она не сможет жить без него, потому что воспоминания о нем будут терзать ее до конца дней.
Коул заметил поворот на Элмвуд раньше, чем кучер Дженет притормозил карету и свернул к высоким воротам с кирпичными столбами. Ворота оказались распахнутыми, однако в домике привратника никого не было. Неужели их не ждут? Коул заранее отправил в Элмвуд посыльного. Но пока карета двигалась по дороге, обсаженной старыми вязами, его начали охватывать дурные предчувствия. А хруст гравия и ритмичный цокот лошадиных копыт только усиливали тревогу. Господи, какая чудовищная ошибка! Он не должен был приезжать сюда, не должен был никогда возвращаться в Элмвуд.
Заметив, что Коул напряженно вглядывается в окно, Дженет успокаивающим жестом положила руку ему на плечо.
– Коул, ее здесь нет, – прошептала Дженет. – Ты ничего не увидишь.
– Не понимаю, о чем ты! – огрызнулся Коул и отпрянул от окна.
– О Рейчел. Она умерла. Я понимаю твои чувства, Коул, но та часть твоей жизни в прошлом.
Коул открыл было рот, чтобы сказать Дженет, что это не ее дело и что она ничего не знает о его чувствах. Однако она знала гораздо больше, чем ему хотелось бы. Но намерен ли он пустить Дженет в свою жизнь? Хочет ли вверить свое сердце и душу этой женщине, которая так хорошо его знает, словно они уже много лет любовники?
Дом был теперь совсем рядом, Коул почувствовал, что карета миновала мост и въехала на круговую подъездную аллею. С козел раздались радостные крики мальчиков, а затем карета остановилась.
Кучер помог мальчикам соскочить на землю, а миссис Бертуистл спустилась с крыльца, приветственно раскинув руки. Коул с неохотой распахнул дверцу кареты и спрыгнул на землю, не воспользовавшись ступеньками. Ему ничего не оставалось, как обнять свою домоправительницу. И миссис Бертуистл, безусловно, заслуживала этого. Она знала и любила Коула почти с пеленок, а он последние шесть лет не уделял ей должного внимания.
– О, сэр, а мы уж начали думать, что вы никогда не вернетесь домой. К счастью, мы ошибались. Теперь все будет, как в старые времена. – Домоправительница оглядела мальчиков, затем перевела взгляд на Дженет, вылезавшую из кареты с помощью кучера, и шагнула ей навстречу. – Добро пожаловать, мадам, и позвольте мне первой вас поздравить.
Дженет радушно улыбнулась домоправительнице.
– С чем? – не поняла она.
Коул слишком поздно догадался, что сейчас произойдет, иначе просто заткнул бы старушке рот. Но он замер, а миссис Бертуистл торопливо выпалила:
– О, конечно же, поздравляю вас, мадам! А то мы уже начали бояться, что мистер Амхерст никогда не привезет нам новую хозяйку. Так что мы все очень рады.
Дженет рассмеялась, шагнула вперед и заключила старую женщину в объятия.
– Ах, дорогая миссис Бертуистл! Должна предупредить вас, что мы обе торопимся, подгоняя мистера Амхерста.
– Подгоняя? – Домоправительница совсем растерялась.
– Разумеется, мадам. Но меня поразила ваша проницательность. – Дженет бросила вызывающий взгляд на Коула и понизила голос до доверительного шепота: – Понимаете, я действительно сделала ему предложение, но пока еще не уговорила его принять.
– Мама, какое предложение? – спросил Роберт, отрываясь от толстой, явно на сносях кошки, которую они со Стюартом гладили.
– О Господи! – Домоправительница перевела взгляд на Коула. – Но в вашем письме сказано... – она принялась лихорадочно рыться в карманах фартука, – там сказано... оно у меня где-то здесь... встретить миледи и детей, чтобы они чувствовали себя как дома... но, наверное, мы вас неправильно поняли...
Коул положил руку на плечо домоправительницы.
– Да я уже и сам точно не помню, что написал, – успокаивающим тоном сказал он. – Очень торопился и просто хотел предупредить вас о нашем приезде. Уверен, что вы приготовились к нашей встрече гораздо лучше, чем я просил.
Однако слова Коула, похоже, только еще больше расстроили миссис Бертуистл.
– Ой! – испуганно воскликнула она, поднося ладонь ко рту. – А я ведь приготовила вам общую спальню на втором этаже.
– На втором этаже! Уверена, нам там очень понравится, – стремительно вмешалась в разговор Дженет. – Я ведь всегда говорила, что два – это счастливое число, не так ли, дорогой? – Она с улыбкой взяла Коула под руку.
Домоправительница растерянно посмотрела на хозяина, а он кивнул:
– Миссис Роуленд права, на втором этаже всем будет удобно.
Время уже приближалось к пяти часам, когда Коул закончил знакомство с небольшим штатом слуг и выслушал доклад Мозби о положении дел в поместье, вполне удовлетворительном.
Когда дверь старого отцовского кабинета захлопнулась за управляющим, Коул подошел к стоявшему у окна столику и налил себе бренди. Он медленно обвел взглядом аккуратно подстриженный газон, симметричные ряды розовых кустов, белую беседку... и подумал о Рейчел. Он часто наблюдал когда-то из этого окна, как она медленно бродит по парку.
Коул долго стоял у открытого окна и вдыхал запахи деревьев, зеленой травы и свежевспаханной земли, чувствуя с удивлением, что они по-прежнему его успокаивают. Да, он слишком долго отсутствовал.
Внезапно тишину нарушил громкий женский смех, и Коул посмотрел на небольшую деревянную беседку в дальнем конце парка. Там Стюарт с усилием вытаскивал мать за руку из кустов.
– Я нашел тебя, нашел! – победно воскликнул Стюарт. – Теперь ты будешь водить, а мы с Робином прятаться.
Но Дженет, похоже, не желала подчиняться правилам и со смехом сопротивлялась. В ее растрепанных волосах застряли листья и веточки, юбка была в пыли и паутине.
Наконец Стюарту удалось вытащить Дженет из кустов, и он радостно захлопал в ладоши.
– Давай, мама, закрывай глаза и считай! Только медленно, и не подглядывай!
Стюарт побежал прятаться, но Дженет не стала закрывать глаза и ждать, а неожиданно рванулась за ним. Через некоторое время она догнала сына, повалила его на теплую, душистую траву и принялась лихорадочно целовать. Мальчик визжал и хохотал, пытаясь вырваться. Наконец Дженет последний раз поцеловала его в лоб и отпустила.
– Да, Стюарт, – пробормотал Коул, сделав большой глоток бренди, – вот так она и поступает. То она ласковая, то упрямая. И пока поймешь, какая она, она уже вертит тобой как хочет.
Конечно же, Стюарт не мог его слышать. Он с Робертом с громким смехом носился по лужайке.
Дженет медленно поднялась по ступенькам в беседку, закрыла глаза и начала громко считать вслух. Отвернувшись от окна, Коул допил бренди и отправился переодеваться к ужину. И только позже, значительно позже, Коул понял, что вид Дженет, целующей сына на зеленой траве, стер в его памяти грустные воспоминания о покойной жене в красивом парке.
Дженет не переставала любоваться Элмвудом. Дом был прекрасным памятником архитектуры елизаветинской эпохи, стоявшим посреди старинного парка.
Дженет пробыла в парке почти всю первую половину дня. Она просто гуляла, а затем бродила по дому, переходя из одной уютной комнаты в другую. В главном холле ее внимание привлекли потемневшие деревянные стенные панели и лестница в стиле короля Якова I. В просторной гостиной могли разместиться человек двадцать гостей, а дополняла уютный облик загородного дома длинная, темная библиотека.
Коул говорил, что в его доме когда-то жил настоятель церкви Святой Анны, прекрасного старинного нормандского храма на южной окраине деревни. Судя по философским книгам в библиотеке и по портретам давно умерших священнослужителей, развешанным на стенах, Элмвуд очень долго, почти до последнего времени оставался домом викария. Интересно, какие печальные обстоятельства могли вынудить человека покинуть этот дом, который он, несомненно, любил, и заставить отказаться от дела, которому он себя посвятил?
