Патриция Мэтьюз - Влюбленный игрок
– Сейчас иду! – крикнул он и обернулся к Кэт: – Тебе лучше одеться. Незаметно уйдешь с судна, пока я буду заниматься с этим парнем в операционной.
Энтони взял фонарь и поспешно вышел из каюты, оставив дверь приоткрытой. Он зажег фонарь, и за дверью вспыхнул свет. Одеваясь, Кэт слышала их голоса.
– Да, дела плохи, – сказал Энтони. – Как это случилось?
До Кэт доносились громкие стоны больного.
– Мы пошли за дровами для нашей судовой печки, док, – слабым голосом рассказывал второй мужчина. – У Джеда был топор. Стемнело, мы нашли бревно, он стал рубить, поскользнулся, упал, да и хватил себе топором по ноге... Господи, вы только посмотрите, сколько крови! – Тут он закашлялся, и Кэт поняла, что его тошнит.
– Когда это случилось? – резко спросил Энтони.
– Несколько минут назад, док. – Мужчина опять начал давиться. – Мы были недалеко отсюда.
– Да, рана плохая. Боюсь, он задел артерию. Помогите мне наложить на ногу – жгут, а потом я отнесу его в операционную и обработаю рану.
– Не могу, док, – взмолился мужчина. – Я не переношу вида крови. Видите, мне дурно.
– Но мне нужна помощь. Один я не смогу остановить кровотечение, и ваш друг может погибнуть.
– Я не могу, док! – захныкал мужчина. – Мне стыдно признаться, я же не баба, но я не раз терял сознание при виде крови.
Одевшись, Кэт вышла из каюты.
– Я помогу вам, доктор Мэйсон, – сказала она. На палубе лежал раненый мужчина с разорванной брючиной, Энтони стоял перед ним на коленях и прижимал большими пальцами артерию на внутренней стороне бедра. Кругом все было в крови. Второй мужчина, бледный и трясущийся, удивленно открыл рот, увидев Кэт. Его лицо было ей незнакомо, значит, и он ее не узнал, подумала она с облегчением.
Энтони с сомнением посмотрел на нее.
– Я не хочу впутывать тебя в это дело...
– Ты сказал, что, если тебе не помочь, он может умереть.
Он кивнул:
– Это так. Бедняга может умереть в любом случае. Неизвестно, сколько он потерял крови. Но чтобы я обработал и зашил рану, надо зажать артерию, иначе он точно умрет.
– Значит, я должна помочь. Скажи мне, что надо делать.
– А ты справишься?
– Справлюсь, – твердо сказала Кэт и опустилась рядом ним на колени. – Покажи, что делать.
– Видишь, где мои большие пальцы? Здесь поврежденная артерия. Надави на нее со всей силой, а я сбегаю за жгутом.
Кэт осторожно потянулась к ране. От сладковатого запаха крови сводило живот. Почувствовав у себя на пальцах горячую, скользкую жидкость, она чуть было не передумала, но быстро взяла себя в руки и, найдя показанную Энтони точку, надавила на нее пальцами.
– Дави со всей силы, – сказал Мэйсон, вставая. – Я сейчас принесу жгут.
Кэт чувствовала, как сильно пульсирует артерия, точно кровь стремится прорваться из-под ее пальцев. Крепко зажмурившись, она давила с такой силой, что стало больно рукам. По счастью, Энтони быстро вернулся.
– Подержи еще чуть-чуть, – попросил он. Встав рядом с ней на колени, доктор обмотал резиновой трубкой ногу мужчины над самой раной и туго затянул.
– Теперь отпускай, только медленно. Я должен посмотреть, хорошо ли держит жгут.
Кэт медленно отпустила пальцы. Энтони поднес фонарь ближе к ране и удовлетворенно кивнул.
– Отлично! Кровотечение остановлено. – Поднявшись на ноги, он подал руку Кэт.
Она качнулась, почувствовав обморочную слабость. – Тебе плохо? – встревожено спросил Энтони.
Глотнув полным ртом ночной воздух, она кивнула и выпрямилась.
– Ничего, сейчас пройдет. Просто... – Она вяло махнула рукой.
– Я понимаю. – Он повернулся к другому мужчине и сказал приказным тоном: – А теперь помогите мне перенести вашего друга в операционную. Не могу же я оперировать его прямо на палубе.
– Нет, док, я не могу, – простонал мужчина.
– Можете и сделаете, иначе, клянусь Богом, я возьму свой револьвер и прострелю вам башку. Вы меня поняли?
Мужчина молча кивнул.
– Там, за дверью, носилки. Несите их сюда, да поживее, черт возьми! Мне надо как можно быстрее приступать к операции.
Мужчина суетливо побежал в главную каюту, и Энтони обернулся к Кэт:
– Ты можешь еще немного мне помочь? Надо, чтобы кто-то подержал фонарь. На этого парня я не надеюсь. Еще хлопнется в обморок и оставит меня в кромешной тьме.
– Конечно, Энтони. Я уже в порядке.
Кэт солгала. У нее еще сводило живот и подкашивались ноги, но она решительно настроилась побороть свою слабость.
Друг пострадавшего вернулся с носилками, и оба мужчины уложили на них раненого. Тот стонал и поднимал голову, бормоча что-то невнятное. Взявшись с двух сторон, они подняли носилки и пошли в каюту. Кэт высоко держала фонарь, освещая им дорогу. Они перенесли больного в операционную Энтони и положили на высокий стол.
Энтони взял из шкафчика пузатую бутылку и швырнул ее мужчине.
– Это ром, – презрительно бросил он. – Чтобы вы не скучали. Выйдите, посидите в соседней комнате.
Энтони закрыл дверь и тихо сказал Кэт:
– У меня даже нет револьвера, но угроза подействовала.
Он взял деревянный стетоскоп и приложил его к сердцу, больного, прислушиваясь.
– Сердцебиение нормальное, во всяком случае, пока. Для такой потери крови это даже удивительно.
Потом Энтони достал из шкафчика небольшой пузырек, приподнял голову больного и заставил его выпить глоток.
– Лауданум – настойка опия, – объяснил он Кэт. – Операция будет немного болезненной. Будем надеяться, что это средство поможет ему отключиться.
Он зажег две масляные лампы и протянул их Кэт.
– Встань в ногах и держи пониже, чтобы у меня во время работы было как можно больше света.
Энтони прошел в угол к тазику для умывания, налил в него спирта и тщательно вымыл руки.
– Парацельс говорил, что многие хирурги сами инфицируют больных, занося микробы в рану грязными руками. В то время над этой теорией смеялись, и до сих пор многие врачи считают ее вздорной. Но я убежден в его правоте, поэтому, перед тем как приступить к лечению, особенно если предстоит операция, я тщательно стерилизую руки. Однажды я присутствовал на операции, так хирург во время работы курил сигару и стряхивал пепел где попало.
Возмущенно фыркнув, Энтони вытер руки чистым полотенцем, потом достал из шкафчика ножницы, иголку, нитки и скальпель. Все это он прополоскал в тазике со свежим спиртом, вытер и положил на чистое полотенце рядом с больным, который уже отключился и громко храпел.
Энтони склонился над раной. Кэт держала лампы, стараясь, чтобы у него было побольше света. Он сделал надрез скальпелем, полностью обнажив повреждение артерии. Его пальцы были так осторожны, так чувствительны, как будто имели собственные глаза. Теперь, когда артерия была перетянута, из раны сочилось совсем немного крови.
