Элизабет Хойт - Принц-леопард (допереведенный вариант)
Избит.
Джордж потрясенно замерла. Господи, боже мой, Гарри. Рыдания застыли у нее в горле. Она старалась успокоить себя мыслями о склонности Вайолетт к излишней мелодраматизации. Она явно преувеличивала и усложняла сложившуюся там ситуацию. Но Вайолетт никогда не лгала. Попав в лапы к Грэнвилю, Гарри мог уже погибнуть.
– Джорджи. – Она подняла голову и увидела стоящего перед ней на коленях Оскара. – Что случилось?
Она молча протянула ему письмо. Он нахмурился:
– Но в письме не говорится, в чем его вина, верно?
Джордж судорожно глотнула воздух и покачала головой:
– Лорд Грэнвиль затаил на Гарри обиду. Ему не нужны никакие доказательства. – Она закрыла глаза. – Мне не следовало уезжать из Йоркшира.
– Ты не могла предусмотреть такой поворот событий.
Она поднялась и направилась к двери.
– Куда ты? – Оскар догнал ее и взял за локоть.
– А ты как думаешь? – Джордж сбросила его руку. – К нему.
– Подожди, я…
Она злобно посмотрела на брата:
– Я не могу ждать ни минуты. Может быть, он уже мертв.
Оскар беспомощно протянул в ее сторону руки.
– Я понимаю, я все понимаю, Джордж. Я хотел сказать, что поеду с тобой. Посмотрим, что я смогу сделать. – Он обернулся к Сесилу: – Съезди, пожалуйста, к Тони и сообщи ему, что случилось.
Сесил кивнул.
– Вот, – Оскар вырвал письмо из руки сестры и протянул своему другу. – Отдай ему. Пусть приедет, как только сможет.
– Конечно, старина, – Сесила очень заинтересовало происходящее, и он с готовностью взял письмо.
– Спасибо, – по лицу Джордж слезы лились потоком.
– Не за что, – Сесил хотел еще что-то добавить, но покачал головой и замолчал.
– Ну, знаете, не могу сказать, что одобряю такое поведение, о чем бы ни говорилось в письме. – До настоящей минуты леди Беатрис не принимала участия в происходящем, но ее терпение лопнуло, и она поднялась. – Я привыкла, что меня ставят в известность о том, что происходит вокруг. Да, именно так. Но сегодня я подожду, пока вы сами не расскажете, из-за чего вдруг так все переполошились.
– Конечно, тетушка, – Джордж была уже почти за дверью и вряд ли вслушивалась в слова своей тети.
– Джорджина, – пытаясь остановить племянницу, леди Беатрис встала, приложила ладонь к ее мокрому от слез лицу. – Помни, не в нашей власти отвести руку Господню, но мы можем оставаться сильными. – Тетушка вдруг как-то моментально сникла и постарела. – Иногда это единственное, что нам остается.
***– Все просто и ясно. Старуху Поллард убили. – Сайлас откинулся в своем кожаном кресле и удовлетворенно посмотрел на своего младшего сына.
Беннет, словно молодой лев, спокойно мерил библиотеку большими шагами. Его старший брат вел себя совсем по-другому. Он съежился в углу на маленьком стульчике, почти касаясь коленями подбородка. Зачем вообще Томас приплелся в библиотеку, Сайлас так и не понял, но его это особенно и не интересовало. Его вниманием всецело завладел младший сын.
Всю эту неделю, с тех пор как поймали Гарри Пая, младший злился на отца и как-то отгородился от него. Но, как ни старайся, от фактов не убежишь. Убита женщина. Конечно, весьма старая да к тому же бедная. О ее судьбе и при жизни-то никто не беспокоился. Хоть от дохлой овцы ее мало что отличало, все же формально она была человеком.
А общество должно уважать своих членов.
Сайлас уже начал было сомневаться, правильно ли он поступил, так поспешно арестовав Гарри Пая. Но беспокойство местных жителей все нарастало. Росло и недовольство, что убийца до сих пор разгуливает на свободе. Но он разберется с Паем по-своему: кто-то же должен взять инициативу в свои руки и наказать этого ублюдка. Возможно, он сейчас уже сдох. Но это уже имеет мало значения. Умер сейчас или умрет через неделю, в любом случае он мертв, будет мертв – и точка. И тогда сын перестанет, наконец, спорить с родным отцом.
– Ее могли убить, не спорю, но это сделал не Гарри Пай. – Беннет остановился, скрестив руки на груди и вперив в отца горящий яростью взгляд.
Сайлас почувствовал, что терпение его подходит к концу. Все вокруг верят, что Пай виновен. Только не его собственный сын.
Он пододвинулся вперед и принялся усердно тереть указательным пальцем по столу, словно хотел сделать дырку в поверхности красного дерева.
– Ее отравили ядом болиголова, как и овец. Рядом с телом нашли его деревянные фигурки. Если помнишь, эти деревянные фигурки находят уже второй раз. – Сайлас протянул вперед руки ладонями вверх. – Какие еще доказательства тебе требуются?
– Отец, я знаю, ты ненавидишь Гарри Пая, но посуди сам, зачем ему оставлять собственные резные фигурки рядом с телами убитых животных и людей? Зачем ему так подставлять себя?
– Скорее всего, он просто сумасшедший, – тихо произнес Томас из своего угла. Сайлас хмуро посмотрел на старшего сына, но тот был слишком увлечен словами Беннета. – Пай наверняка унаследовал дурные привычки своей матери-шлюхи.
На лице Беннета отразились печаль и боль.
– Том…
– Не смей называть меня так! – резко выкрикнул Томас. – Я старший брат. Я наследник имения. Изволь относиться ко мне с подобающим уважением. Ты всего лишь…
– Заткни пасть! – рявкнул Сайлас.
Томас съежился в своем углу:
– Но отец…
– Хватит, я сказал! – Сайлас грозно уставился на своего старшего сына и не отрывал глаз, пока тот не покраснел. Потом мистер Грэнвиль поудобнее устроился в кресле и снова обратил свой взор на Беннета. – Чего ты хочешь от меня?
Беннет посмотрел на старшего брата, словно хотел извиниться, но тот проигнорировал его. И лишь потом ответил:
– Не знаю, отец.
Вид Грэнвиля-отца выдавал некоторую неуверенность. Но ответ сына подействовал на него словно живительный бальзам.
– Я член городского магистрата и должен поддерживать такой порядок, какой считаю правильным.
– Дай мне хотя бы увидеться с ним.
– Нет. – Сайлас покачал головой. – Он опасный преступник. Пустив тебя к нему, я поступлю безответственно.
Этого нельзя допустить, пока действия его подручных не будут признаны правильными. Они долго били Пая, пока тот не свалился с ног окончательно, но этот негодник до сих пор отказывается говорить. Еще несколько дней, и он будет сломлен окончательно. Да он непременно сломается. Тогда Сайлас спокойно вздернет его на виселицу. И уже никто – ни Бог, ни король – не смогут ничего возразить.
Да, черт возьми, он будет ждать, сколько потребуется.
– Очень, очень жаль. – Беннет взволнованно ходил по комнате. – Я ведь знаю его с детских лет. Он мой… – Он прервал, начатое было предложение, и махнул рукой. – Пожалуйста, позволь мне поговорить с ним.
