Джейн Фэйзер - Брачные игры
– Вам сюда, Дуглас. – Она открыла дверь следующей комнаты. – Окна выходят на церковное кладбище, надеюсь, вы не суеверны.
– Ни в малейшей степени. – Он закрыл за собой дверь. – Вижу, вам тоже нравятся драконы. – Дуглас указал на восточные обои.
– Все зависит от того, где они находятся. – Она услышала щелчок дверной ручки, отчетливо прозвучавший в наступившей тишине, и поспешно заговорила: – Ванная дальше по коридору, вторая дверь направо. К сожалению, далеко не все комнаты имеют собственные ванные.
– Я и не ожидал ничего иного. – Он улыбнулся и прислонился к двери, глядя на нее со странным выражением, от которого ее кожа покрылась мурашками.
Честити прошлась по комнате, досадуя, что ведет себя, словно обеспокоенная хозяйка гостиницы.
– Обычно там достаточно горячей воды, – объяснила она. – Если, конечно, вас не опередит кто-нибудь другой. Может, прислать кого-нибудь из прислуги, чтобы помочь вам распаковать вещи?
Он рассмеялся:
– Честити, дорогая, что за вопрос? Я в состоянии распаковать то, что сам же упаковал сегодня утром.
– Не сомневаюсь. – Честити настороженно поглядела на его рослую фигуру, заслонявшую дверь. Чтобы добраться до нее, нужно было миновать Дугласа, а она сомневалась в своей способности просачиваться сквозь твердые предметы. – Увидимся внизу, когда вы распакуете вещи и освежитесь. У нас традиция приглашать в канун Рождества деревенских жителей и угощать их пирогами и подогретым вином. Обычно они приходят в половине восьмого, перед обедом, и исполняют рождественские гимны.
– Я ни за что не пропущу такое зрелище. – Доктор смотрел на нее все с тем же выражением.
– В таком случае я вас покидаю. – Честити направилась к двери.
Дуглас сделал шаг в сторону, а затем движением, в котором содержалось что-то неотвратимое, придержал ее за локоть. По ее коже пробежал озноб, словно температура в комнате внезапно понизилась на несколько градусов.
– Честити, – тихо произнес он.
Его глаза сказали все остальное, когда он сжал ее лицо в ладонях и поцеловал ее губы очень нежно, словно пробуя на вкус, затем поцеловал ее веки. Его теплые губы прошлись по ее щекам, коснулись кончика носа и скользнули по подбородку, прежде чем снова вернуться к губам.
Честити затаила дыхание. Она хотела сказать, что он действует не в том направлении. Что он все перепутал и должен ухаживать за богатой Лаурой Делла Лука, а не за Честити Дункан, у которой весьма скромный доход. Не говоря уже о чудовищном обмане, позволившем ей проникнуть в его меркантильные замыслы, которые, хоть и вполне оправданные с точки зрения высшей справедливости, поставили бы его в крайне неловкое положение, если бы стали известными его знакомым в обществе. Но слова застряли у нее в горле.
Она судорожно втянула в грудь воздух, вдохнув запах его кожи, свежий и немного пряный. Ее язык неуверенно коснулся его губ, хранивших терпкую сладость вина. Она и прежде замечала, что у него сильный рот, а теперь убедилась, что он действительно такой – твердый и упругий.
Дуглас крепче сжал ее лицо в ладонях и теснее приник к губам Честити, так что она ощутила шероховатость пробившейся на его подбородке щетины.
Честити не была ни наивной инженю, ни дурочкой. Если их первый поцелуй, пусть и с большой натяжкой, мог сойти за дружеский, нынешний при всем желании нельзя определить иначе, как страстной прелюдией к любовным занятиям.
Она резко отпрянула и отступила на шаг, прижав ладонь к губам, которые еще чувствовали отпечаток его губ.
– Это тоже залог дружбы? – вымолвила она слабым голосом.
Дуглас покачал головой:
– Нет... едва ли. – Он покаянно пожал плечами. – Мне приходилось целовать немало друзей, но таким образом – никогда. – Он положил руки ей на плечи. – И что мы будем теперь делать?
– Ничего, – отозвалась Честити с неожиданной резкостью. – Ничего не нужно делать. Произошло недоразумение. Я невзлюбила вас с первой встречи, – заявила она, утешаясь мыслью, что доля правды в ее словах все же есть, и добавила тоном человека, наносящего решающий удар: – И мы не переставали ссориться, начиная с вашего визита в наш дом.
Дуглас на секунду опешил, застигнутый врасплох ее внезапной атакой, затем покачал головой и рассмеялся.
– Я бы не назвал происходящее ссорами, – задумчиво произнес он. – Правда, признаться, вы вели себя несколько вызывающе по отношению ко мне, хотя и не понимаю почему. Наверное, все дело в характере. Вы настоящая задира.
– Задира? – Подобное сравнение ее задело.
– Ну да, – подтвердил Дуглас, поглаживая подбородок. – Крохотная, взъерошенная, самоуверенная и чертовски боевая.
– Позвольте мне пройти, – раздраженно произнесла Честити и, бесцеремонно отодвинув его в сторону, гордо вышла из комнаты.
Честити прямиком направилась к себе, слишком потрясенная только что произошедшим. Он невыносим! Даже Макс с Гидеоном не позволяли себе ничего подобного! Она беспокойно мерила шагами свою спальню, вынужденная ходить по кругу в маленькой комнате, и остановилась, только когда осознала, что ведет себя как запертый в клетке тигр. Рухнув на стоявшее у камина кресло, Честити задумчиво прикусила ноготь. И как только ее угораздило попасть в такое нелепое положение! Похоже, ее личные наклонности находятся в явном противоречии с ее профессиональными обязанностями.
Стук в дверь заставил ее вскочить на ноги. При виде сестер бешено колотившееся сердце начало успокаиваться, и Честити спросила себя: а кого она, собственно, ожидала?
– Все в порядке, Чес? – поинтересовалась Пруденс.
– У тебя такой вид, словно ты встретила привидение, – уточнила Констанс.
Честити покачала головой:
– Просто я размышляла, отчего наши блестящие планы пошли наперекосяк.
– Дуглас? – задала вопрос Констанс.
– Выкладывай, – потребовала Пруденс.
Честити сделала глубокий вдох и объяснила, что случилось.
– Самое ужасное, – заключила она, – что я даже не пыталась остановить его. – С рассеянным видом она убрала за ухо рыжий завиток. – Вообще-то, поцелуй – еще не самое ужасное. Самое ужасное, что я наслаждалась им и не прочь повторить.
– О, Чес, – присела на кровать Констанс. – А я думала, он тебе не нравится.
– Так оно и есть, – беспомощно развела руками Честити. – Хотя не совсем так. Временами он мне даже нравится, пока не ляпнет что-нибудь такое, отчего мои колючки становятся дыбом. Назвать меня задирой! Придет же такое в голову, – раздраженно добавила она. – Но... – она прикусила нижнюю губу, – я его желаю. Как видите, все очень просто – и очень сложно.
– Ну и дела, – протянула Пруденс, снимая очки.
