Лорен Хит - Соблазнить негодяя
Он был не из тех мужчин, которые с легкостью могут причинить женщине боль. За то короткое время, что они были знакомы, она успела это понять. Но да, сейчас, обхватив его член пальцами, она понимала, что будет больно.
— Со временем воспоминания о боли утихают, — заверила она его. — Я помню только, как для меня было важно находиться рядом с тобой. Я хочу тебя.
— Тогда ты меня получишь.
Быстрым плавным движением он вклинился между ее ног, прижимаясь к ней всем телом и крепко целуя в губы. Мускусный запах телесного единения окутал их. Она запустила пальцы в его густые вьющиеся волосы. Потом провела пальцем по шраму. Этот мужчина был так уверен в себе, что физический недостаток его не смущал совершенно. Но утрата двух лет — это недостаток совсем другого рода.
Она открылась ему навстречу, сердцем, телом, душой.
Он поднялся над ней, явно испытывая невероятное удовольствие, и направил себя в нее. Да, она была упруга. Да, ей было неудобно, но она заставила себя не обращать на это внимания и расслабиться, помогая ему.
Он начал входить толчками, покрывая ее шею поцелуями.
— Обними меня ногами. — Голос его был напряжен, мышцы на руках, которыми он упирался в кровать, вздулись.
Она послушалась его, и он вошел глубже, еще глубже, пока не заполнил ее.
— Господи, как я мечтал об этом! — прошептал он. — О тебе. Об этих прекрасных длинных ногах.
— Я тоже о тебе мечтала.
Где он взял силы, чтобы говорить, она и представить не могла. При тех чудесных ощущениях, которыми наполнилось ее тело, она даже думала с трудом. Все, что она могла, — это ощущать прикосновения его губ, его рук. Его медленное отступление и решительные толчки. Ее бедра приподнялись ему навстречу, спина выгнулась, желание достигло наивысшей точки.
Язык его играл с ее грудями, когда он снова отступил, но лишь для того, чтобы ринуться вперед с еще большей силой. Она всхлипнула. Все неприятные ощущения, которые она испытывала вначале, исчезли, и на смену им пришло одно-единственное желание: быть к нему как можно ближе, прижаться сильнее.
Он что-то шептал, какие-то пошлые комплименты ее груди, шее, животу, гавани, в которой он нашел прибежище. Она думала, что смутится, но вместо этого возбудилась еще больше, и удовольствие возросло.
Он начал раскачиваться на ней, быстрее, сильнее, проникая глубже. Ощущения нарастали. Они летели ввысь, они парили. Как только ее спина выгнулась, а голова вжалась в подушку, его горячие уста тут же припали к ее шее. Ее ногти впились в его спину, внутри у нее вспыхнул фейерверк искр, и она закричала. Сверкнула молния, полился свет ярче солнечного. Ураган удовольствия подхватил ее, вознес ввысь и оставил, дрожащую, на берегу страсти.
И тогда она услышала его рычание, он напрягся, его тело стало биться о нее, стремительно, яростно…
— О боже, Мерси! — Прочие звуки удовлетворения и насыщения окружили ее, когда он замер и медленно опустился, чтобы поцеловать ее в губы. — Ну нет, такого я бы не забыл никогда…
Глава 13
Стивен смотрел на полог над кроватью, а Мерси спала, прижавшись к нему. От тех его слов кровь отхлынула от ее лица, и он в ту же секунду пожалел, что произнес их, вспомнил о прошлом, когда она этого не хотела.
Но он сказал правду. Как он мог забыть то, что между ними было?
Он помнил каждую деталь близости с каждой женщиной до той минуты, когда в тот далекий день сел пить чай с Клэр. Он помнил каждое свидание, каждый крик, каждую вспышку удовольствия. И он знал, знал, что все это бледнело в сравнении с тем, что он переживал с Мерси. Ни одна не была столь упругой или столь горячей. Ни одна не обнимала его так, будто умерла бы, если бы отпустила его. Ни одна не увлекала в царство чувств, где переставало существовать что-либо, кроме них двоих.
Она совершенна, она совершенна, его жена. Впервые он осознал, что не допустил ошибку, женившись на ней. Столько в ней было того, что ему нравилось, стольким он восхищался.
Он ошибся. Когда-то он пытался понять, что именно в ней его привлекает… Но его привлекало абсолютно все. Все! Последнее, что он узнал о ней сегодня, просто стало тому достойным венцом.
А он забыл. Забыл, что у них уже была такая ночь. Проклятие, что еще он мог забыть? Такое же важное, как она?
Одной рукой обнимая ее, он поднес другую к лицу и прикоснулся пальцем к шраму. Сначала он думал, что забыл только битвы, кровь и умирающих людей. Потом выяснилось, что забыл и одну сестру милосердия, которая родила от него ребенка. Но теперь понял, что утратил несоизмеримо больше. Он утратил мгновения счастья, мгновения смеха, мгновения удовольствия, превосходившие все, что он когда-либо испытывал.
Несправедливо. Он хотел вернуть эти мгновения. Хотел знать, что происходило в те два года его жизни. Ему это было нужно. Он желал вернуть то, что потерял.
Повернув голову, он посмотрел на лежащую рядом с собой женщину. Волосы цвета меди разметались по подушке так же, как и у него бывало по утрам, когда он просыпался. Темно-рыжие ресницы покоились на щеках. Дышала она очень тихо. Ее сжатый кулачок лежал у него на животе. Ни он, ни она не стали одеваться, потому что их тела согревали друг друга.
В Крыму было холодно, если судить по тому, что он узнал после того, как очнулся, лишенный воспоминаний. Они вместе разожгли огонь, который горел всю ночь, и, вполне вероятно, будет пылать и дальше. Его всегда раздражала эта потеря, но сейчас, когда он узнал, чего на самом деле лишился, негодование клокотало в нем.
Мгновения с ней. Произнесенные слова, разделенная страсть. Он хотел знать, как выглядела первая улыбка, которую она ему подарила. Она флиртовала с ним или это он добивался ее?
Наверняка он. И она сначала противилась. Она была слишком хороша. Мерси покинула Англию, побуждаемая исключительно человеколюбием, а вернулась со страшными воспоминаниями. Она была из хорошей семьи, поэтому поначалу игнорировала его знаки внимания. Да, она не сразу согласилась на то, что он предлагал. И все же каким-то образом ему удалось ее завоевать. В ту ночь, когда на нее напали.
Ублюдки. Лучше им никогда не попадаться ему на глаза, иначе они пожалеют, что родились на свет.
Ее жизнь переплелась с его жизнью. Это было одновременно и благословением, и проклятием. Он содрогнулся, подумав о том, чем все обернулось бы, если бы она не родила от него ребенка. Он бы никогда не увидел ее снова. А если бы увидел… не узнал бы ее, не узнал бы, что между ними было.
В этом и заключался истинный трагизм его недуга. Стивен мог прямо на улице встретить человека, который, к примеру, спас ему жизнь, и попросту не обратить на него внимания только потому, что не узнал бы его. А ему следовало бы угостить его вином. Да что там вином, он должен был купить ему женщину. Но вместо этого он просто прошел бы мимо, как будто этот человек не имеет к нему никакого отношения.
