Мэриан Палмер - Белый вепрь
— Выпей-ка. В кухне ничего не найдется, чем можно смазать ноги? Мед, или подсолнечное масло, или яичный желток?
Лицо девушки искривилось от боли. Не замечая предложенной чашки, она протянула Филиппу руки.
— Ради Бога, — прошептала она. — Ради Бога, пожалуйста, помогите мне. — Больше девушка не произнесла ни слова. Губы ее посерели, она внезапно упала, потеряв сознание. Стакан с вином опрокинулся, по щеке поползла красная струйка.
Филипп молча склонился над ней, вглядываясь в исхудавшее лицо. Его удивил голос девушки: безграмотные кухарки так не говорят. Правда, промелькнуло в голове Филиппа, она могла усвоить эту интонацию, работая в каком-нибудь богатом доме. Он склонился еще ниже и поднял упавшую на висок прядь волос.
Удивленный внезапно наступившей тишиной, Перси оторвался от своих развлечений и пошутил грубовато:
— Эй, Филипп, вы там не очень старайтесь, оставьте и на мою долю что-нибудь.
Филипп пропустил это упражнение в остроумии мимо ушей. Опустившись рядом с девушкой на колени, он сказал хриплым голосом:
— Роб, можно вас на минуту?
— А что мне там делать? — беззаботно откликнулся Перси, но, услышав, как Филипп вполголоса выругался, неохотно поднялся на ноги. — Знаете, если вы все время будете стараться исправить мир… — Ворча, он высвободился из цепких объятий Бесси, дав ей напоследок увесистый шлепок. — Вы и так спасли ее от трепки, которую она бы надолго запомнила. Что же еще?
— Роб, — Филипп обернулся и пристально посмотрел на товарища, — вы были в Миддлхэме после меня. Я уже семь лет как ее не видел, но если это только не сон, перед нами Анна Невил.
Наступило молчание. Перси изумленно воззрился на Филиппа, потом перевел взгляд на девушку.
— Вы бредите.
— Не думаю. — Филипп отодвинулся так, чтобы на лицо девушки падало побольше света. — Посмотрите-ка получше. Ведь это же чистая копия графа Уорвика, она всегда была на него необыкновенно похожа.
Смущенный уверенным тоном Филиппа, Перси нетерпеливо склонился над девушкой, вглядываясь в орлиные черты лица и темные волосы. Выражение у него разом изменилось.
— Теперь убедились? — настойчиво спросил Филипп.
— Она иногда появлялась в Вестминстере, когда я там был с Глостером, — неуверенно заговорил Перси. — Конечно, это было два или три года назад, но… Дочь Уорвика! В этом клоповнике! Право, Глостер кому угодно глотку за это перережет.
Филипп поднял обмякшее тело на руки.
— Ну-ка, Роб, давайте положим ее где-нибудь. Снимайте плащ, используем его как одеяло, а мой — под голову.
— Но как это могло случиться! — воскликнул Филипп, поспешно расстилая плащ. — Ведь в Лондоне любой поваренок знает, что Глостер ищет ее. А она сама почему молчала?
— Может, и говорила, да никто не поверил. Не забывайте, ее привезли сюда, когда никому и в голову не приходило, что ее нет в Эрбе. Хозяин-то, конечно, должен быть в курсе дела, но что касается остальных — вы же слышали, что сказала Бесси. Ее просто сочли безумной. При таком обращении удивительно, что она и впрямь не сошла с ума.
Скатав свой плащ, Филипп подложил его девушке под голову, а вместо одеяла набросил плащ Перси. Огонь погас, в комнате становилось все холоднее, а на девушке была только драная рабочая кофта. Не приходя в сознание, она вздрогнула при прикосновении Филиппа.
— Думаете, ее силой привезли сюда? — мрачно спросил Перси.
— Кто знает. — Обернувшись, Филипп перехватил взгляд Перси. — Оставьте, Роб, это дело Глостера.
Где-то в глубине дома, словно вымершего с наступлением темноты, стукнула дверь. Они инстинктивно обернулись. В кухне раздался чей-то властный голос. Филипп двинулся в ту сторону, прислушался и вернулся назад.
— Похоже, сам хозяин, — негромко проговорил он. — Роб, ступайте и приведите сюда Глостера. Дом его недалеко отсюда. И скажите, пусть возьмут с собой носилки, ехать верхом она не в состоянии. Не мешкайте! А я останусь здесь и присмотрю, чтобы все было в порядке.
Разговор в кухне становился все громче — повар безуспешно пытался утихомирить хозяина. Перси быстро двинулся к выходу, но на пороге остановился и, отстегнув меч, бросил его товарищу:
— Возьмите, может пригодиться.
Филипп поймал его на лету, кивнул в знак благодарности и махнул на прощанье рукой.
Пустынная улица была залита лунным светом, Перси бежал что есть мочи и вскоре исчез из вида.
Положив меч на стол, Филипп вернулся к девушке. Лицо ее постепенно приобретало естественный цвет, щеки даже порозовели. В первый момент Филиппу показалось, что это следы от ударов, он уже поднес к ее губам бокал с вином, как из кухни донеслись оглушительные вопли хозяина, в которых потонуло жалкое бормотание повара:
— Во имя всех святых, разве я не говорил, чтобы ее не трогали с места! Это же надо — кругом одни дураки! Нельзя, что ли, ей было найти какую-нибудь работу в комнате, под замком? Так нет, понадобилось тащить сюда. Но оказывается, и этого мало… — Хозяина явно душил гнев, он остановился, чтобы перевести дыхание, но в эту паузу вклинился повар. Наверное, у него нашлось что сказать в свое оправдание: во всяком случае, крик прекратился, и следующие слова хозяина Филипп уже не мог разобрать. Потом голоса совсем затихли и лишь где-то в отдалении вновь зазвучали на минуту. За окном, выходившим на конюшню, послышались чьи-то поспешные шаги.
Сообразив, что он так и не поставил бокал с вином на место, Филипп вновь взглянул на Анну. Из-под мягко очерченных бровей на него пристально смотрели широко открытые глаза. Словно продолжая давно начавшийся разговор, девушка негромко сказала:
— Он послал за подмогой.
— Не сомневаюсь, — ответил Филипп. — Но замок герцога ближе, чем Эрбе, и готов держать пари, что сегодня милорд Глостер окажется здесь раньше Кларенса.
Он снова посмотрел на бокал.
— Может, сделаете глоток, Анна? Это жалкое пойло, но все же вам будет лучше.
Он опустился на колени и с почтением протянул ей чашу. Бросив на него быстрый взгляд, девушка протянула загрубевшие руки. Отпив немного, она вернула бокал Филиппу, откинулась на подушку, которую смастерили Филипп с Перси, и прикрыла лицо руками.
— Стало быть, вы все знаете? — после долгого молчания спросила она.
— Да, — мягко ответил Филипп. — Отдохните немного. И поверьте, все позади.
Анна ничего не ответила. Филипп поднялся, подошел к камину и принялся ворошить почти потухшие угли. Так он и стоял не двигаясь, в ожидании, когда огонь разгорится снова. Девушка зашевелилась. Обернувшись, он увидел, что она внимательно его разглядывает.
