Лесли Лафой - Бесстрашная леди
— Ох!
Пожилая женщина с печальным видом откинулась на подушки.
— Самое трудное — это принять неизбежность предсказания. Нет сомнений в том, что в нынешнем году Каррик попадет на виселицу. Поэтому я и боюсь вмешиваться. Не хочу быть причиной его смерти.
Глинис глотнула еще виски.
— Но с другой стороны, вы не можете бездействовать.
— Я его мать, Глинис. Я люблю его и не хочу потерять. Я надеюсь дождаться какого-нибудь знамения, которое подскажет, что необходимо предпринять в решающий момент.
— Значит, сейчас вы не видите никакого выхода? Аланна покачала головой и решила сменить тему.
— Вы не хотите обсудить со мной свое возвращение?
— Не сейчас.
— Оно возможно, Глинис. Я поняла это, когда увидела фрагменты вашего будущего. Вы можете благополучно вернуться домой.
— Почему-то меня это не воодушевляет.
— Потому что вы любите Каррика и хотите пережить все вместе с ним.
Глинис подняла глаза.
— А по-вашему, это невозможно?
Глинис показалось, будто в сердце ей вонзили нож. Аланна попыталась смягчить удар, насколько это было возможно.
— Только если ему каким-то чудом удастся избежать виселицы.
— Я не могу с этим смириться. — Глинис поднялась, судорожно сжимая бокал.
— И Каррик, и вы любое предсказание воспринимаете как нечто фатальное. Разве вы видели Каррика мертвым? Или видели только то, что ведет к смерти, а остальное домыслили?
В глазах Глинис блеснули слезы.
— Я знаю, что иногда случаются чудеса. Однажды я видела, как на Кирвана рухнула стена. Но он остался цел и невредим. Возможно, нечто подобное случится и с Карриком.
— Я не хочу сидеть сложа руки и ждать. Что, если я попробую изменить ход событий? Вы не станете мне мешать?
— Если буду уверена, что вы не причините вреда Каррику.
— Я сделаю все, чтобы спасти его.
Боже, Аланна вспомнила себя такой же молодой, такой же влюбленной и такой же испуганной.
— Моему сыну очень повезло, что в его жизни появились вы, Глинис. Но пожалуйста, постарайтесь не погибнуть вместе с ним.
Глинис сделала последний глоток и направилась к столу с напитками.
— Вы же видели меня на ранчо, помните? Очевидно, я выживу, что бы здесь ни произошло.
— Но это может быть пиррова победа.
— Мне хочется верить, что мое появление здесь не было случайным, леди Аланна. Я не сдамся без борьбы. И намерена победить.
Аланна внимательно смотрела вслед Глинис, когда та выходила из комнаты. Была ли она так юна и безрассудна, и так уверена в себе, как Глинис Малдун? Смотрела ли она так же прямо в лицо судьбе, отказываясь слепо подчиняться? Да, была. И причина заключалась в ее любви к Кирвану, ее капитану! Она готова была заплатить любую цену за то, чтобы он был жив. И сейчас тоже готова. Любовь придает нам силы и смелость.
Аланна подняла бокал вслед ушедшей Глинис.
— За любовь, Глинис Малдун. «Сохрани свое мужество. — Она сделала глоток. — И пусть его хватит на двоих.
Кирван проследил взглядом за Карриком.
— Твои мысли где-то далеко. — Он помолчал и добавил: — Может быть, с симпатичной рыжей девушкой?
— Может быть, — прошептал Каррик и зашагал к служебным постройкам позади главной усадьбы.
Кирван едва поспевал за сыном.
— Она тебе нравится?
— Она из другого времени. И совершенно не интересует меня.
— Судя по твоему тону, ты переживаешь за нее. Хочешь отцовский совет?
— Смотря какой.
— Сдавайся, — сказал он торжественно, — невозможно противостоять лавине.
— Именно этому принципу ты следуешь в отношениях с матерью? — спросил Каррик, щурясь на солнце.
— Я долго, но тщетно сопротивлялся. Надо было давно ей признаться в любви.
— В этом разница между нами. Я не люблю Глинис.
— Нуда, как же, — хмыкнул Кирван.
— Она не похожа на других женщин и вызывает у меня любопытство. Так же, как я у нее. Вот и все.
У лорда Кирвана было четверо детей, но только Каррик доводил его до сумасшествия. В его годы он тоже готов был клясться, что не чувствует ничего, кроме простого влечения, и гордился этим. Потом в его жизни появилась Аланна, день заднем она пробивала брешь в его обороне. И наконец добилась своего. Он сдался. С Карриком происходит то же самое.
— Сын, — сказал он, — ты так же упрям, как я. Учись на моем опыте. Ты любишь Глинис Малдун. Признай это и продолжай жить. Ты зря тратишь время.
— У меня его не так много.
— Каррик, сколько раз я тебе говорил! То, что ты видел, еще не вся история.
— Я видел достаточно, чтобы предвидеть будущее. У Глинис будет от меня ребенок, мальчик, — произнес он с горечью.
— А ты? Ты был там ради своего сына? Ради моего внука?
— Я не видел себя. Думаю, она вернется в свое время ради сына. Не уверен, но я не узнал местность. Если она останется здесь, то будет растить сына у очага в нашем замке. — Он помолчал и добавил: — Как бы то ни было, вы обеспечите ей безопасность в нашем доме. Я готов сделать для нее все, но это от меня не зависит.
— В самом деле?
Каррик укоризненно посмотрел на отца.
— Меня можно обвинить в чем угодно, только не в беспечности.
— А если она решит переместить ребенка в свой мир? Ты готов последовать за ними?
— Все не так просто, — печально ответил Каррик.
— Но почему? — не унимался Кирван. Каррик готов был обсуждать такую возможность, и это внушало надежду. — Пойми, нет ничего важнее счастья Глинис и твоего сына. Поговори об этом с матерью.
— Есть дела, которые должны быть завершены до того, как я решу, перемещаться мне куда-нибудь или нет. Шин погиб. Англичане замучили его до смерти. Офицер, ответственный за это злодеяние, должен умереть.
— Только Бог может покарать его за это.
— Ты что, стал религиозным? — сухо спросил Каррик.
— Нет. Но мне пришлось сослаться на Всевышнего, поскольку я для тебя не авторитет. — Кирван положил руку на плечо сына. — Месть — глупое занятие. Погибшего не вернешь. Справедливость не восстановишь. Оставь это и продолжай свою жизнь, сын.
Каррик сделал шаг назад, выражение его лица стало еще решительнее.
— Я обещал это Шину.
— Мертвые не подводят баланс, Каррик. Шину ведь все равно, отомстишь ты или нет. Его книга закрыта.
— Но моя еще нет.
Кирван начал терять терпение.
— А к чему приведет охота на английского офицера? К твоей смерти? Или к смерти Роберта? Или, может быть, Мэйлера? Этого ты добиваешься?
— Нет, я обо всем позабочусь сам. Никто не будет ничего знать. — Его глаза потемнели. — Каннингем — зверь. Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока он дышит.
— А если умрешь ты, а не он?
— Я готов рисковать. — Каррик повернулся, чтобы уйти.
