Элизабет Стюарт - Роза и лев
— И подобные мысли выгнали вас на крепостную стену в эту холодную ночь? — поинтересовался Роберт.
— Да, милорд, — солгала она ему в первый раз. — Я люблю Аделизу и готова все сделать для нее.
— Стоит ли она такого самопожертвования? Я думаю, что нет.
— Вы сомневаетесь, потому что не знаете ее. Когда вы станете близки…
Джоселин не стала продолжать. Это было бы грубой бестактностью с ее стороны. Ведь он так любил свою покойную жену и так горевал о скончавшемся в малолетстве сыне. Джоселин лишь смогла обратиться к нему с пожеланием.
— Будьте нежны с Аделизой. Будьте терпеливы, и она раскроется перед вами… словно бутон розы навстречу вашей ласке.
Роберт расхохотался так громко, что, казалось, сотряслись стены замка, построенного на века.
— Достойна ли она вашего сочувствия, столь жертвенного, как мне кажется? Зачем вы убеждаете меня в том, во что сами не верите, и уста ваши оскверняют ложью кристальную чистоту этой ночи?
Да, так говорили рыцари из романов, но Роберт был живым человеком, а не персонажем из книги.
— Аделиза отдала свое сердце другому, — объяснила Джоселин. — Она хочет быть верна своим обещаниям, в отличие от вас.
— Что? Какого дьявола эта овечка не призналась, что ее уже трахнули?
Джоселин привыкла к грубым высказываниям мужчин, и поэтому вопрос де Ленгли она не сочла оскорбительным. У мужчин лишь одно на уме.
— Не подумайте плохо об Аделизе. Она чиста… но влюблена… и сговор с женихом уже состоялся. Король не знал об этом.
— А хитрец Монтегью умолчал, не так ли? — возмутился Роберт.
— Да, так, — подтвердила Джоселин. — Правда, вслух еще ничего не объявлялось и никаких соглашении не подписывалось.
Роберт де Ленгли тяжело вздохнул. Его дыхание мгновенно превратилось на морозном воздухе в облачко белого пара.
— Я так не думаю, мадам. Слишком многое поставлено на карту, чтобы от короля это не укрылось. Чувства вашей сестры, разумеется, не принимались в расчет, подлый сговор совершился за моей спиной и без ее ведома. Позвольте узнать, за кого ваша сестрица собиралась выйти замуж?
— Вам это знать необязательно. Чем менее вы будете осведомлены, тем лучше будет для всех.
— Наоборот, мадам. Я должен знать все. Вдруг я сочту этого человека другом, а он окажется моим соперником и в будущем злейшим врагом! А если еще хуже… на поле брани или на турнире я нанесу ему рану? Что тогда подумает обо мне ваша сестра? Если вы действительно заботитесь о том, чтобы Аделиза было счастлива в браке, лучше оградите ее от подобных неожиданностей.
Он наклонился ближе к Джоселин и сжал в железных пальцах ее запястье.
— Назовите мне его имя!
Джоселин не ощутила боли. Его хватка была менее болезненной, чем произнесенные им слова. В них была неподдельная тревога об Аделизе, и это было для Джоселин мучительнее любой пытки.
— Пелем. Эдвард Пелем.
— А! Пелем… Наипревосходнейший жених! Иуда — рыбак, наловчившийся ловить рыбу в мутной водице.
Де Ленгли разжал пальцы и резко отстранился от Джоселин.
— Вам следует вернуться к себе, пока вас не хватились и не перевернули весь замок вверх дном.
Он запахнул поплотнее накидку на ее груди, нащупал и накрепко застегнул застежку.
— Бог мой, вы прогуливаетесь чуть ли не в ночной сорочке при таком ветре. Уверен, что вы уже промерзли до костей.
Прежде чем Джоселин успела что-либо возразить, Роберт укутал ее своим плащом, хранившим его тепло, его запах — пота, вина и эля, выпитого им за ужином, — греховный запах, напомнивший ей о единственном поцелуе, которым он одарил ее.
Он взял ее за подбородок, слегка приподнял ее личико кверху… к мерцающим холодным звездам.
— Так будет лучше, не правда ли? Если уж любоваться красотами ночи, так надо тепло одеться. Смерть подстерегает нас везде — если не от меча, то от простуды.
По своей наивности Джоселин ждала, что за этими ласковыми словами последует поцелуй и она испытает еще раз наслаждение и муку… ту, что охватила ее вчера в его покоях.
Ее руки гладили его тело… Впервые в жизни она постепенно познавала шаг за шагом чудное творение Божье — тело мужчины. Как его строение не похоже на ее тело, и как они предназначены друг другу. Им суждено соединяться вместе по воле Господней. Она видела раздетых мужчин — и даже догола раздетых — и раньше. И знала, каким способом они роняют свое семя в лоно женщин и на свет Божий появляются дети.
Джоселин хотела видеть его обнаженным, хотела, чтобы он поцеловал ее и обнажил и ее тело, хотела, чтобы он накрыл своим огромным сильным телом ее — маленькую, беспомощную. Лишь один раз… Потом они расстанутся навеки, ибо де Ленгли станет мужем ее сестры. Но высшим счастьем для нее будет воспоминание о том, как они лежали рядом и он проникал в нее…
Со стоном, который, наверное, был ему непонятен, Джоселин оттолкнула его. «Боже, какой грех я совершаю! Я на грани кровосмешения, ведь он уже супруг сестры моей!»
— Я вас испугал? — мягко спросил он.
— Нет! — вскрикнула Джоселин и вжалась в ледяной камень крепостной стены, надеясь, что он поглотит ее вместе с ее постыдной похотью, что она тут же исчезнет, обратившись в камень.
— Я недостойно вел себя с вами накануне. Неудивительно, что вы боитесь меня. Такое больше не повторится.
Джоселин готова была провалиться сквозь землю. Он сожалеет о дарованном ей поцелуе, считая его недостойной шалостью. А на что она надеялась? Подобные поцелуи он раздавал многим женщинам — и Аделизе, и тем, кто повстречался ему в его долгих странствиях. Их были десятки, может быть, сотни, готовых раскрыть свои губы для его поцелуев.
— Я не боюсь вас, сэр. Но я и вправду устала… Я думаю, что у нас обоих назавтра очень много общих дел.
Почему она так поспешно произносит эти фразы, почему так дрожат ее губы? Ей хотелось отхлестать себя саму по щекам. А если он догадается? Как это развеселит его…
Джоселин скинула с плеч его плащ, аккуратно сложила и отдала ему в руки.
— Вам он пригодится, если вы предпочитаете еще некоторое время мерзнуть на ветру.
— Вам нравится все время возражать мне, мадам?
Он потянулся к ней, но Джоселин оттолкнула его руки.
— А вам нравится командовать мною, милорд? Роберт де Ленгли расхохотался. На этот раз смех его был не дьявольски злобным, а добродушным. Как же было ей приятно слушать этот смех. О, если б она могла так же весело рассмеяться вместе с ним! Он произнес насмешливо:
— Конечно, мне нравится командовать. Меня так воспитывали. Думаю, что и вашу сестрицу я смогу научить ходить по струнке.
Джоселин устремилась прочь… скорее, скорее… Но все-таки он успел коснуться теплыми губами ее виска. Это был не поцелуй, но все же… Ноги отказали ей, она задержалась, и Роберт поймал ее за руку.
