Джорджетт Хейер - Знатная леди
– Мисс Карлетон сказала мне, что сегодня утром вы катались на лошади. Вы поистине неутомимы, дорогая мисс Эннис! А теперь я узнал, что к вам приехала погостить леди Уичвуд, что означает дополнительные хлопоты для вас. Мне бы хотелось – собственно, как и всем нам, – чтобы вы больше времени и внимания уделяли себе.
– Мой дорогой Бекенхем, вы говорите так, словно я одна из тех инвалидов, что одной ногой уже стоят в могиле. Уж кому, как не вам, знать, что это не так! По-моему, я не болела ни одного дня, с тех пор как переехала в Бат. Что же касается того, чтобы валиться с ног после небольшой вечеринки, то вы напрасно полагаете меня столь тепличным созданием. – Повернувшись к Лусилле, она сказала, – Моя дорогая, ты говорила, что сегодня после обеда собиралась прогуляться по парку Сидней-Гарден вместе с Корисандой, Эдит и мисс Фрамптон? Я собиралась составить вам компанию и пройтись до улицы Лаура-Плейс, чтобы поболтать с миссис Стинчкомб, но теперь, когда ко мне приехала погостить леди Уичвуд, боюсь, я буду вынуждена отказаться от этой затеи. Ты передашь мои извинения миссис Стинчкомб и объяснишь ей обстоятельства, хорошо?
– О да, конечно, передам! – сказала Лусилла, и ее нахмуренное чело разгладилось, словно по волшебству. – Я сейчас сбегаю за своей шляпкой. Если только… я вам не нужна здесь.
– Нет, не нужна, – ответила мисс Уичвуд, ласково улыбаясь ей. – Скажи «до свидания» лорду Бекенхему и отправляйся, чтобы не заставлять себя ждать!
Когда за Лусиллой закрылась дверь, она обратилась к мисс Фарлоу и с ледяной вежливостью сказала: – Вам тоже пора идти, Мария, если вы подрядились нанять подходящую служанку для детской комнаты, а именно так, насколько я поняла, дело и обстоит.
– О да! Я была уверена, что таково будет ваше желание. Знай я заранее, что нам потребуется служанка, я бы еще утром заскочила в Бюро по найму, но если бы я так поступила, то не успела бы встретить дорогую леди Уичвуд, ведь я и так едва не опоздала, потому что мне было нужно сделать много покупок. Но я не жалуюсь! Это было бы очень странно с моей стороны. Но так получилось, что я увидела, как карета останавливается возле нашего дома, когда проходила мимо того особняка, ну, с зелеными жалюзи, поэтому остаток пути мне пришлось бежать, и я успела как раз к тому моменту, когда Джеймс помогал нянечке сойти на землю из экипажа. Я отдала все свои свертки Лимбури и велела ему отнести их на кухню, после чего смогла, хотя и запыхавшись, поприветствовать леди Уичвуд и объяснить, как получилось, что вы поручили столь важную задачу мне. А потом…
– Да, Мария, я помню, поэтому не нужно повторять еще раз. Такие подробности не интересуют лорда Бекенхема.
– О да! Джентльменов никогда не занимали домашние дела, не правда ли? Я хорошо помню, как мой дорогой отец говорил, что я настоящая болтушка, когда я принималась пересказывать ему всякие мелочи, которые, как мне казалось, позабавят и развлекут его. Но все, все, я умолкаю! Вам с его светлостью необходимо поговорить о вечеринке и, хотя я бы очень хотела остаться, вижу, что мне уже пора бежать.
Лорд Бекенхем не выказал ни малейшего желания последовать ее примеру: он просидел более часа и мог бы задержаться еще дольше, если бы в комнату не вошла Амабель. Это дало мисс Уичвуд прекрасный повод избавиться от него, что она и сделала, попросту сообщив ему, что Амабель должна лежать в постели, поскольку она еще слаба и измучена, и ей не следовало спускаться в гостиную. Он сразу же заявил, что уходит, но задержался, чтобы выразить леди Уичвуд свои сожаления и надежду, что воздух Бата и нежная забота, которая, в чем он не сомневается, ожидает ее в доме золовки, вскоре вернут ей силы и здоровье, и только тогда откланялся.
Оставшись наедине с Эннис, леди Уичвуд сказала:
– Он тебя просто обожает, дорогая! Тебе не следовало прогонять его из-за меня.
– Да, я знаю, что ты неравнодушна к нему, – сказала Эннис, мрачно качая головой. – Я очень сожалею о том, что приходится быть такой неучтивой, но я полагаю своим долгом перед Джеффри не подпускать к тебе столь ослепительного мужчину.
– Как тебе не стыдно, Эннис! С твоей стороны крайне невежливо потешаться над беднягой. Не подпускать ко мне – надо же сказать такое! Какие глупости ты говоришь!
– Разве? А как же мне тогда следует назвать твое поведение?
Леди Уичвуд в смятении уставилась на нее.
– Что… что ты имеешь в виду?
– Разве ты приехала сюда не для того, чтобы не подпускать ко мне Оливера Карлетона? – осведомилась Эннис, по губам которой скользнула ироническая улыбка.
Жаркий румянец заалел на щеках леди Уичвуд.
– О, Эннис…
Эннис рассмеялась.
– Не делай столь трагическое лицо, глупышка! Я совершенно уверена в том, что эта бредовая идея принадлежит Джеффри, а не тебе.
– Ох, Эннис, прошу тебя, не сердись! – взмолилась леди Уичвуд. – Я бы никогда не подумала… я всегда знала, что ты не способна на опрометчивые и безрассудные поступки. Я умоляла Джеффри не вмешиваться. Откровенно говоря, я зашла слишком далеко, сказав, что ничто на свете не заставит меня поселиться у тебя. Еще никогда я не была так близка к тому, чтобы поссориться с ним, потому что знала, сколь отрицательно ты отнесешься к подобному вмешательству.
– Оно и впрямь возмутило меня до глубины души, и я искренне сожалею о том, что ты поддалась на уговоры Джеффри, – ответила Эннис. – Но что сделано, то сделано. О, не плачь, пожалуйста! Я не сержусь на тебя, любовь моя.
Леди Уичвуд смахнула с глаз слезинки и, всхлипнув, проговорила:
– Но ты сердишься на Джеффри, а мысль об этом мне невыносима.
– Что ж, и об этом тоже поздно сожалеть.
– Нет-нет, прошу тебя, не говори так! Если бы ты только знала, как он о тебе беспокоится! Как он тебя любит!
– Я в этом и не сомневаюсь. Мы оба питаем друг к другу нежные чувства, но сильнее всего любим один другого на расстоянии, как тебе прекрасно известно. И эта привязанность ничуть не научила его понимать меня лучше. Он по-прежнему полагает меня взбалмошной девчонкой, у которой мозгов и здравого смысла не больше, чем у глупой гусыни, и которая постоянно нуждается в наставлениях, порицаниях, запретах и нареканиях со стороны старшего брата. Он считает себя намного умнее, но ты простишь меня, если я скажу, что в этом вопросе он очень сильно ошибается.
Эта пылкая и убедительная речь привела кроткую Амабель в ужас, но она храбро попыталась защитить своего обожаемого супруга от суровой критики сестры.
– Ты несправедлива к нему, милая! Крайне несправедлива! Он вечно рассказывает всем и каждому, какая ты умница – проницательная, как он выражается. Он очень гордится твоим здравым смыслом и твоей красотой, но… он знает – как же ему не знать об этом? – что в житейских ситуациях тебе недостает опыта, и страшится того, что ты можешь увлечься… каким-нибудь проходимцем, каковым, по его мнению, и является мистер Карлетон.
