Джулия Берд - Грезы любви
Вдруг Ричард резко остановил коня. Разгоряченный зверь встал на дыбы.
— Перкинс, ступай к леди Тэсс и скажи, что я уже прибыл. Я только сделаю одно дело и сразу буду у нее.
— Хорошо, милорд.
Ричард помчался в вересковую пустошь, где они с Тэсс так недавно кружились в танце. Длинная дорога измотала графа, и он с трудом слез с седла. Но стоило ему только ступить на ковер буйно цветущего вереска, как силы вновь вернулись и сердце наполнилось надеждой. Ричарду еще с большей силой захотелось увидеть жену.
Он наклонился и мозолистыми, огрубевшими руками сорвал несколько упругих стебельков. Глядя на хрупкие розовые цветы, Ричард почувствовал, что, несмотря на всю трагичность, жизнь все же остается прекрасной, только хватило бы ума понять это. Он понимал это, Джон понимал, и Тэсс — тоже.
— Господи, — вскрикнул Ричард, чувствуя прилив благодарности. — Спасибо Тебе за эту жизнь!
Охваченный этими высокими чувствами, Ричард разрыдался. Это были слезы радости и печали. Выплакавшись наедине с природой, он молча забрался в седло.
По пути в замок Ричард думал только о ней, представляя ее нежное лицо с алым румянцем на щеках, ее губы, чей поцелуй ароматнее вереска, искренний взгляд добрых карих глаз. Тэсс. Тэсс. Тэсс. Казалось, даже подковы копыт выстукивали ее имя.
Но вот копыта коня застучали по деревянному настилу моста.
— Приветствуем милорда! — закричали обитатели замка.
Да, Ричард приехал домой, туда, где его ждала Тэсс. В замке он встретил Годфри и Рандольфа. Видя, что граф не собирается говорить с ними, они окружили его на ходу и стали наперебой рассказывать о всех событиях, происшедших за время его отсутствия.
— Милорд, потребовали выкуп за сэра Освальда, — сказал Годфри.
— Епископ?
— Да, Ричард. Он у Киркингама, жив и здоров.
— Сколько Киркингам требует за нашего лучшего стрелка?
— В два раза больше, чем вы платили за стрелка принца в Оуэне.
Ричард протяжно свистнул.
— Киркингам — жадный пес.
— Но он согласен вернуть Освальда без выкупа, — вмешался сэр Рандольф.
— Что ты говоришь, Рандольф? С трудом верится…
— Вы не будете платить ни фартинга, — пояснил Рандольф, — если подпишете бумагу, что добровольно передаете Мэрли-Вэйл епископу.
Ричарду это нелепое предложение показалось даже не смешным.
— Через два дня на заре начнем сражение. Будьте все готовы.
— А как же Освальд? — спросил Годфри.
— Ему придется потерпеть еще несколько дней. Епископ не причинит ему вреда. Киркингам требует выкуп, и, если будет такая необходимость, я заплачу. Но давайте попробуем отбить Освальда.
Широкое лицо сэра Рандольфа расплылось в довольной улыбке.
— Мы так ждали этого. Не так ли, Ричард?
— Да, и слишком долго.
Если бы у меня была хотя бы половина мужества, которым обладает Тэсс, эта битва давно бы состоялась, — подумал Ричард.
— Спокойной ночи, — коротко сказал граф, давая понять, чтобы его не ждали к вечерней трапезе. Все свое время он посвятит только Тэсс.
Когда он распахнул дверь спальни, она сидела на краю деревянной ванны, опустив руку в воду.
— Тэсс…
Ее карие глаза в свете горящих факелов сверкали как две звезды.
— Ричард…
Держа в руке веточки вереска, он жадными глазами осматривал Тэсс; ее каштановые распущенные волосы лежали на хрупких, белых, как фарфор, плечах, чувственные алые губы слегка дрожали от волнения.
— Ты ждала меня.
— Мне казалось, что я умру без тебя.
Ричард увидел расстеленную кровать. На столе стояла ваза с фруктами и блюдо с сыром. Тронутый ее заботой, он молча протянул ей букет вереска, не зная, как ему сказать, что любит ее.
— Это тебе, — только и смог произнести он.
— Да? — Выражение ее лица было как у ребенка, которому показали сладость, но в глазах читалось спокойствие взрослой женщины.
— Я сорвал этот вереск там, где мы танцевали.
Тэсс подошла поближе и взяла букет так, будто это было бесценное сокровище.
— Это очень дорогой подарок, — улыбнулась она.
— Тэсс…
— Да, милорд.
Ричард был у себя дома, подобно кораблю, зашедшему в гавань после опасного плавания в штормящем океане. Я должен сказать ей, как мне больно, она сильная, и она выдержит, — подумал он.
— Тэсс, сэр Джон… умер.
— О…
Она восприняла эту суровую правду без наигранной истерики.
— Как? Когда? — спросила Тэсс с печалью в глазах.
Ричард рассказал ей все по порядку, начиная с их прибытия в Лондон и заканчивая сердечным приступом старика на улице.
Они сидели на кровати; Тэсс внимательно слушала. Когда рассказ подошел к концу, она еле сдерживала слезы.
— Джон так и умер, считая тебя королем? И ты не сказал ему правду?
Ричард печально улыбнулся.
— Да, я хотел, чтобы бедняга умер, веря, что получил благословение короля. Он так этого желал.
Глядя ей в глаза, он понял, что Тэсс не осудит его за эту ложь.
— Мы с Перкинсом притащили Джона в таверну «Голова Борова», которая была неподалеку, — продолжал Ричард с глубоким вдохом. — Это та самая таверна, где Джон, я и принц Хэл кутили ночи напролет. Нэлли, хозяйка, уложила несчастного в постель и положила влажное полотенце на его горячий лоб. Она была рада увидеть его вновь.
— В то время он был еще жив?
— О да, он еще что-то понимал и говорил. Нэлли вложила ему в руки весенние цветы, и Джон бормотал двадцать третий псалом «Бог мой пастырь…»
— Никогда бы не подумала, что такой дебошир, как сэр Джон, читал Библию, — удивилась Тэсс.
— Все живые боятся смерти. С губ Джона не сходило имя Бога, пока он не отошел… Молился ли он, просил ли прощения, мы не знаем. В последние минуты жизни он умудрился схватиться за меч, который лежал рядом с кроватью, и стал угрожать им невидимому врагу. Джон в ужасе таращил глаза в угол комнаты и кричал, явно прогоняя Смерть. Затем старик сказал, что он не трус, а просто очень любит жизнь и не хочет расставаться с ней. Я попрощался со стариком, поцеловал его в лоб. Джон улыбнулся и сказал, что король простил ему прегрешения. Затем мой старый друг замер на кровати, его лицо побелело, глаза закатились. Последним его словом было «прощение».
Ричард замолчал, не в силах продолжать.
Тэсс разрыдалась, закрыв лицо руками. Она тихо всхлипывала, наполняя сердце Ричарда теплом. Он крепко прижал ее к себе, успокаивая. Он чувствовал, что жизнь продолжается; радость и печаль — это лишь признаки неукротимо текущей жизни.
Он поцеловал Тэсс в лоб, думая уже о проблемах завтрашнего дня.
