Робин Хэтчер - Гордая любовь
Как же он попал в ее комнату? Как он незамеченным смог пробраться в дом?
Словно прочитав ее мысли, Бэвенс сказал:
– У вашего нового работника еще несколько дней будет болеть шишка на голове. – Его пальцы покрепче зажали рот Либби. – А если будете мне мешать, вас ждет то же самое. Понятно?
Она кивнула. Сердце ее бешено стучало, Либби задыхалась.
Бэвенс заставил ее опуститься на колени и неожиданно ловким движением заткнул рот кляпом. Почувствовав отвратительный привкус ткани, Либби попыталась вытолкнуть тряпку изо рта языком и закричать.
– Спокойно! – грубо приказал Бэвенс.
Он заставил ее завести руки за спину и связал запястья. Веревка так врезалась в кожу, что на глазах у девушки появились слезы. Она снова попыталась протестовать, стараясь как можно громче крикнуть, хотя кляп мешал ей.
На сей раз он ударил ее кулаком, заставляя замолчать. От удара Либби ничком упала на пол, в ушах у нее зазвенело.
Бэвенс склонился над девушкой.
– Не мешай мне, и тогда, может быть, ты не пострадаешь.
Она знала, что от этого человека можно было ожидать каких угодно неприятностей, он был вором и разбойником. Но она не подозревала, что он ненормальный!
– Уокер думает, что отделался от меня! Он решил, что может приказать мне держаться подальше от тебя и от этого ранчо! Ну так вот, ты не выйдешь за него замуж! Это ранчо будет принадлежать мне, и я больше не буду дожидаться, когда смогу стать здесь хозяином.
Кровь застыла в жилах, когда в бледном свете луны Либби увидела сумасшедший блеск его глаз. Без сомнения, его слова не разойдутся с делом. Он убьет ее. Либби ни секунды в этом не сомневалась.
– Жаль терять такой дом. Я мог бы прекрасно им пользоваться. Он, конечно, не такой большой, как мой, но здесь немало хороших вещиц. Плохо, что я не могу их сохранить.
Она постаралась подняться, но он снова толкнул ее на пол, на сей раз ногой.
– Пожар начнется там, где будешь ты, – пробормотал Бэвенс себе под нос, оглядываясь по сторонам. – Иначе они смогут вовремя до тебя добраться. Только эта комната не подходит: окна выходят прямо на летний дом.
Пожар!
Ужас охватил Либби.
– Думаю, тебя стоит уложить на диван. Пусть пожар начнется оттуда. Да, пожалуй, так и следует сделать. Пусть пожар начнется там, где его не скоро заметят.
«Ремингтон!»
23
Ремингтон лежал на узкой койке и рассматривал потолок, ожидая, когда его сморит сон. В противоположном углу мирно посапывал Джимми Коллинз. Уокер благодарил Бога, что слышит только эти звуки. Он уже успел убедиться, что Фред Миллер рычит во сне, словно медведь-гризли, и от этого храпа сотрясаются балки летнего домика. Но Фреду выпало дежурить первым, и, если повезет, Ремингтон сможет заснуть еще до того, как парень поменяется местами с Джимми.
Правда, Ремингтон был уверен, что не сомкнет глаз, какая бы ни установилась в комнате тишина. С закрытыми и открытыми глазами он видел перед собой Либби, вспоминал, как она смотрела на него сегодня, стараясь казаться решительной и смелой, хотя ей и не удавалось скрыть печаль и какую-то неуверенность. В ушах звучали ее слова: «Как мне пережить время, пока тебя не будет?»
– Как мне пережить это время? – громко спросил он.
Он уедет ненадолго. Всего на несколько недель.
Но как их прожить?
Он сел, спустив ноги с кровати, уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Ложь тяжелым камнем давила душу.
Но разве у него был другой выход?
Ему следовало взять Либби с собой. Он должен был рассказать о том, что на самом деле привело его в Айдахо. Правильнее всего было бы рассказать ей правду, потом жениться на ней, взять ее, уже как жену, с собой в Нью-Йорк и только тогда улаживать свои дела. Им не стоит расставаться даже на одну-единственную ночь.
А вдруг она его возненавидит, когда узнает правду? Что, если она откажется выйти за него замуж? Что, если…
Ремингтон встал и потянулся за брюками.
Она не сможет его возненавидеть. Она его любит и простит этот обман, когда он все ей объяснит. И тогда она станет его женой.
В спешке Ремингтон не стал надевать рубашку и обуваться.
Быстрыми шагами он пересек двор и подошел к задней двери, вошел в кухню и сделал шаг к столу, чтобы зажечь лампу. Внезапно Ремингтон остановился, уловив странный звук. Очень тихий, такой, что Уокер едва его расслышал. Этот звук не имел ничего общего с этим домом и спокойствием ночи.
Все чувства Ремингтона напряглись. Он устремился в темный холл, к комнате Либби, прислушиваясь и выжидая. Странный звук повторился. Что это, стон? Вздох? Он не смог бы точно сказать. Ремингтон понимал только, что что-то было не так.
Дверь в комнату Либби распахнулась, и Ремингтон быстро вернулся в кухню, затаив дыхание и ожидая услышать что-нибудь еще. В этот момент раздался низкий голос, кто-то грязно выругался.
«Бэвенс! Бэвеис был с Либби!»
Ремингтон сжал и разжал кулаки, заставил себя выдохнуть и сосредоточился на доносящихся до него звуках и движении теней.
– Давай-ка вон туда, – услышал он приказ Бэвенса, – на диван.
Благодаря белой ночной рубашке Либби за ней было очень удобно следить – девушка вылетела из комнаты, словно кто-то подтолкнул ее сзади. Ремингтон услышал сдавленные звуки протеста и понял, что у девушки во рту кляп.
Усилием воли подавив ослепившую его на мгновение ярость, Ремингтон не стал торопить события, выжидая подходящего момента. Он не мог позволить себе ошибиться, если жизнь Либби висит на волоске. Только не теперь, когда девушка тронула его сердце и полностью изменила его жизнь. Только не после того, как он понял, что любовь к ней важнее мести, важнее всего на свете. Важнее даже его собственной жизни.
Из спальни выскользнула еще одна тень. Бэвенс… Он подталкивал Либби к гостиной. Ремингтон потихоньку начал продвигаться вперед, жалея, что у него нет с собой револьвера. Однако идти за оружием он уже не мог. Он не мог даже терять времени на поиски винтовки Либби. Оставалась единственная надежда – застать Бэвенса врасплох.
Уокер замер перед поворотом в гостиную и снова прислушался – несколько поленьев полетели на каминную решетку, Бэвенс что-то бормотал себе под нос. Ремингтон сделал шаг вперед, напряженно всматриваясь в темноту.
Либби лежала на диване, Бэвенс согнулся над очагом, стоя спиной к двери. Лучшей возможности, вероятно, не представится. Пришло время действовать.
Молча моля Бога, чтобы раненая нога не подвела его, Ремингтон ворвался в комнату, обрушившись всем своим весом на фигуру у камина.
Широко открытыми глазами Либби напряженно всматривалась в темные очертания двух мужских фигур, катающихся по полу, прислушиваясь к приглушенному сопению. Бэвенс выкрикивал проклятия и отвратительные ругательства. Громко потрескивали дрова в камине.
