Бренда Джойс - Пленница
Алекс еле держалась на ногах.
— Как я смогу это сделать? — нервно спросила она, поймав в зеркале взгляд Мурада. — Я люблю другого, которого недавно обрекли на жестокую, ужасную судьбу — если не смерть! И после этого мне предлагают как ни в чем не бывало позволить воспользоваться моим телом другому мужчине?!
— Он не «другой мужчина», Алекс. Он — твой муж.
— Благодарю. Теперь меня точно стошнит.
Мурад тут же всполошился и поспешил за тазом. С трудом сдерживая слезы, Алекс проковыляла к кровати и села. Время, время мчалось галопом!
— Если тебя это может утешить, то я рад сказать, что никогда прежде ты не выглядела столь прекрасной.
Нечто, прозвучавшее в его голосе, заставило Алекс удивленно посмотреть в серебристые глаза, пылавшие сейчас необычным пламенем. Она не верила своим ушам. Не может быть! Она ослышалась! Или нет?
Мурад отошел в угол комнаты. Алекс осторожно перевела дыхание. Раб не мог относиться к ней так, как мужчина относится к любимой женщине. Он — ее друг, ее названый брат. Не говоря уже о том, что он евнух и на большее не способен. Ей гораздо важнее сейчас думать о сегодняшнем вечере. Как его пережить? Ну почему все случилось так не вовремя?! Когда больше всего она хотела бы в тишине придумать план вызволения Блэкуэлла!
— Должен же быть какой-то способ расхлебать эту кашу! К примеру, если я окажусь совершенно несносной в постели, если я буду лежать там как бревно — может, он выгонит меня и больше уже не захочет?
— По-моему, это не лучшая идея. Ты только разъяришь его еще больше.
— Может быть, мне лучше все же принять неизбежное… — горестно прошептала Алекс. — Ведь я не девственница, а Джебаль был со мною добр. И если удастся изобразить преданную жену, он никогда не заподозрит о заговоре, который я устрою под самым его носом. Это может оказаться отличным отвлекающим маневром.
— Что такое «отвлекающий маневр»?
— Ну, что-то, что ты делаешь напоказ, чтобы внимание всех было обращено в другую сторону, а не на то, что ты делаешь на самом деле. — Тут Алекс заметила чашку, которую протягивал ей Мурад. — У меня нет никакого желания пить чай — разве что ты добавил туда триполитанского заменителя валиума.
— Я понятия не имею ни про какой валиум. Но это действительно не простой чай. В нем есть травы, которые успокоят тебя и навеют сонливость. Это поможет смириться с Джебалем и позволить ему делать все, что он пожелает. — Во взгляде Мурада читались сожаление, участие и затаенная ревность.
Пленница уставилась на зеленоватую жидкость в чашке. В ушах все еще звучали слова Мурада. И с ними пришла дерзкая мысль:
— Дай мне что-нибудь посильнее. Дай таких трав, чтобы я вообще вырубилась.
— Вырубилась?..
— Да, да! — Алекс возбужденно вскочила, уперев руки в бока. — Дай мне таких трав, чтобы я заснула — быстро и крепко, так что, когда Джебаль подступится ко мне, я даже не проснусь! Но я уверена, что он не станет брать меня силой, в бессознательном состоянии.
— Но он разозлится, — опешил Мурад.
— Зато я получу еще один день отсрочки, — пожала плечами Алекс.
— Да, у меня есть такие травы. Но ты вполне уверена, что именно этого и хочешь?
Тут ее ушей коснулся женский смех, звонко разливавшийся по саду. Алекс выглянула в окно и резко развернулась.
— Я более чем уверена. И знаешь что? Мы свалим все на Зу, Мурад, и Джебаль нас в жизни не раскусит! — Она лукаво улыбнулась и пояснила: — Скажем, что меня отравили нарочно! И Зу отлично подойдет на роль обвиняемой!
— Алекс, — заулыбался Мурад, с обожанием глядя на госпожу, — да ты наконец-то стала одной из нас! Самой Зу никогда не придумать лучше!
Алекс рассмеялась. И тут же замолкла: кто-то стучался в дверь. Они тревожно переглянулись.
— Зу? — беззвучно спросила Алекс.
Мурад прошествовал к двери с мрачным лицом. Пленница следила за ним, затаив дыхание. В коридоре стоял один из рабов Джебаля. Она слегка расслабилась.
— Это для тебя, — сказал Мурад.
Алекс посмотрела на красивую миниатюрную шкатулку. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что внутри находится подарок — какая-нибудь драгоценность.
— Черт бы его побрал, — пробурчала она.
— Не люблю, когда ты сыплешь проклятиями, как сейчас. Алекс нерешительно взяла шкатулку.
— Он желает, чтобы ты надела сегодня то, что внутри, — сообщил Мурад.
Она откинула крышку и ахнула от восхищения.
Там лежало золотое ожерелье. На подвесках в середине красовались восемь рубинов невероятных размеров в форме груши. Концы отсвечивавших кроваво-алым камней увенчивали крупные бриллианты. «О Господи!» Никогда в жизни Алекс не видала таких драгоценностей — разве что в музеях. Ей не доводилось прежде прикасаться к подобной красоте — и уж тем более надевать на себя.
— Я что-то не уверен, что тебе следует воспользоваться сонным зельем, — мрачно проворчал Мурад. — У меня нехорошее предчувствие.
— Нет, я хочу отделаться от Джебаля и получить отсрочку, пусть она окажется длиной всего в один день! — Она уже с трудом слышала, что говорит, — ее занимала новая мысль. Да, ее осенила превосходная идея. С загадочной улыбкой она подняла ожерелье повыше.
Даже в тусклом свете свечей оно выглядело ослепительно.
— Мурад!
— О Боже! — простонал он.
— Вот за что мы получим то золото, которое купит пропуск в тюрьму!
Мурад зажмурился. Когда он открыл глаза, в них явно читалась обреченность.
— Если Джебаль узнает, он удавит тебя своими руками!
Но Алекс было наплевать. Ведь теперь она располагала средствами, на которые могла купить возможность повидаться с Блэкуэллом, а может быть, и его свободу!
— Может быть, нам следует отделаться от нее?
— От кого? — промурлыкала Паулина, лежа на краю врытой в землю просторной ванны в укромном уголке сада. Стоял дивный тихий вечер.
— А ты думала от кого? — Зу сидела рядом на каменных ступенях и ела финики. — От нее!
Паулина проследила за взглядом Зу. Обе женщины увидели, как по посыпанной гравием дорожке спешит Алекс. Алый шелк играл всеми цветами радуги в отблесках факелов и бледном сиянии луны.
— Ого, что это на ней? — не скрывая ревнивой зависти, воскликнула Паулина.
— Джебаль выложил целый мешок денег, чтобы купить наряд для сегодняшнего вечера, — злобно прищурилась Зу.
— Ничего не понимаю, — недоумевала пятнадцатилетняя наложница-итальянка. — Что такого особенного в этом вечере?!
Зу живо представила себе, как душит Паулину, — у нее не в первый раз возникало такое желание. Впрочем, она понимала, что ей повезло, что господину угодно было выбрать в наложницы такую непроходимую дуру.
— Сегодня Джебаль с Зохарой будут праздновать первую годовщину их брака. И Джебаль наконец-то собрался затащить американку в постель.
