Кэтрин Коултер - Магия Луны
— А она обязана при этом взирать на него с немым обожанием?
— Совершенно верно. А ты хорошо ласкаешь мужчину? Знаешь, как ублажить его? Доставить удовольствие?
— В жизни этим не занималась!
— Да, я забыл, ты же девственница. Или по крайней мере была ею некоторую часть своей взрослой жизни!
Виктория поняла, что чаша ее терпения переполнилась. Больше выносить насмешки и издевательства она не сможет.
— Все, Рафаэль, — спокойно сообщила она. — Перемирие закончено. И пошел ты к черту.
Расправив плечи и гордо выпрямившись, она направилась к выходу. Но, решив, что ее уход со сцены происходит слишком медленно, вдруг подхватила свои юбки и выбежала из комнаты.
Рафаэль понял, что снова все испортил. Проклятый язык! Выругавшись, он схватил бутылку бренди и решительно направился к себе.
На следующее утро он чувствовал себя отвратительно. Голова болела так, что, казалось, вот-вот разорвется. Он не мог ни о чем думать. И не хотел.
Жизнь ему спас Том.
— Что-то вы плохо выглядите, сэр, — поделился он своими наблюдениями с нетвердо стоящим на ногах Рафаэлем. — Моя мать научила меня готовить одно пойло, которое здорово помогает утром, с похмелья. Мертвых на ноги поднимает. Хотите попробовать?
Рафаэль молча кивнул. Сил открыть рот у него не было. Напиток был коричневый, тягучий, с неприятным вкусом и еще более отвратительным запахом. Но действие он оказал просто волшебное. Через полчаса Рафаэль почувствовал себя заново родившимся.
— Боже мой, Том! Я твой вечный должник! — воскликнул Рафаэль и с чувством пожал руку ухмыляющемуся кучеру.
— Бренди может оказаться вероломным другом, сэр, — изрек Том, — это уж точно. А миссис Виктория тоже составила вам компанию?
— Нет, — вздохнул Рафаэль, отчетливо припомнив события вчерашнего вечера, — я был наедине с моей бутылкой. Знаешь, дружище, пожалуй, я даже осмелюсь отправиться в столовую и проверить, чем миссис Рипл собирается травить нас за завтраком.
— Много яиц, сэр. Это пойдет вам на пользу. Еще один из советов моей мамаши.
Рафаэль был удивлен неожиданной словоохотливостью Тома. С тех пор как его наняли на службу. Том едва ли произнес больше двух десятков слов.
— Миссис Карстерс и я поедем на прогулку примерно через час, — сообщил Рафаэль, мысленно надеясь, что ему удастся уговорить Викторию составить ему компанию. Ведь по его вине было нарушено перемирие. Хотя, конечно, Виктория спровоцировала его.
Эти настойчивые вопросы о девственности… Черт бы побрал ее восхитительные невинные глаза! А чего стоит истерика по поводу склянки с кровью…
Виктория в одиночестве сидела за столом. Рафаэль сделал попытку дружелюбно улыбнуться, втайне надеясь, что она не заметит помятое лицо и налитые кровью глаза.
В первый момент она почувствовала, что снова поддается неотразимому обаянию его улыбки. Но тут же спохватившись и приготовившись к защите, она сухо произнесла:
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, моя дорогая, позволь за тобой поухаживать!
— Нет, благодарю, — насторожилась Виктория. — Я сегодня не голодна. И кроме того, вид этого бекона как-то не вызывает желания его попробовать… Кажется, сегодня будет чудесный день.
— Да, действительно. Кстати, Виктория, как ты смотришь на обещающую быть исключительно приятной прогулку по окрестностям? Здесь недалеко есть норманнская церковь, которую, по-моему, стоит посмотреть.
— Это религиозный интерес или исторический?
— Ни то ни другое.
— Просто так удобнее?
— Что ты имеешь в виду? — удивился Рафаэль Он долго созерцал не особенно привлекательный омлет, но в конце концов решил все же последовать мудрому совету матери Тома и положил себе в тарелку изрядную порцию.
— Чтобы вручить очередную оливковую ветвь?
— Знаешь, дорогая, если бы тебя в свое время научили держать язык за зубами, мы бы без труда заключили перемирие лет на пятьдесят.
— Мирные переговоры не ведут таким возмутительным тоном, — холодно отметила Виктория, — и между прочим, как ты можешь есть эту яичницу? Она ведь недожарена! Гадость какая!
— Я буду тебе очень признателен, моя милая, если ты будешь смотреть только в свою тарелку. И давай рассмотрим нашу проблему с другой стороны. Может, мы в течение дня будем добрыми друзьями, а все перепалки и баталии оставим на вечер? Тебе не кажется, что это будет вполне справедливо?
Виктория вздохнула и откусила кусочек намазанного маслом тоста. По крайней мере масло здесь всегда было очень вкусное.
— Хочешь, я открою тебе один секрет, многоуважаемый капитан?
— Хочу.
— Я прожила на свете почти девятнадцать лет и никогда не была сварливой и злобной. А ты в такое короткое время сумел пробудить во мне качества, о существовании которых я даже не подозревала.
— Значит, во всем виноват я, — усмехнулся Рафаэль. — Ну и что же ты предлагаешь?
— Это так просто, — вздохнула Виктория. — Ты должен мне поверить. Я твоя жена, если, конечно, ты еще помнишь о столь незначительном факте.
— Ты можешь очень легко доказать, что я могу доверять тебе.
— Нет, ты должен поверить мне полностью и окончательно, прежде чем мы вступим в брачные отношения.
— Хорошо, тогда ответь, в чем ты хотела мне признаться.
Виктория задумчиво перемешивала в блюдечке золотистый мед. Это сладкое чудо природы миссис Рипл не сумела испортить. Конечно, наверное, стоит рассказать Рафаэлю о своей ноге и разом покончить со всеми недоразумениями. Но она не могла заставить себя сделать это. Теперь все так запуталось. А ведь ему придется раскаяться. И еще сожалеть и просить прощения. Возможно, ради этого стоит поступиться своими принципами. Но с каких пор ее больная нога стала принципом? Нет, в этом не было никакого смысла. Во всем, что она делала с момента встречи с этим человеком, отсутствовал смысл!
— Ты съел все яйца, — в итоге сказала она.
— Да, — удивился Рафаэль, — перебранка с тобой заставила меня вообще забыть, что я ем. Ты поедешь со мной на прогулку?
— А почему бы и нет? Ты будешь очаровательным и приветливым? До захода солнца?
— Но не позже.
Глава 12
Когда Рафаэль мягко обнял ее за плечи, привлек к себе и нежно поцеловал, Виктория слишком удивилась, чтобы немедленно начать сопротивляться. Не дождавшись обычной бурной реакции, Рафаэль улыбнулся и начал легонько гладить ее щеки, подбородок, шею…
— Солнце еще не село, — усмехнулся он, — у нас еще есть несколько минут до вечера и наших традиционных ссор.
— Зачем ты это делаешь?
— Ты красива, — пожал плечами Рафаэль, — твой рот свеж, как спелая малина, и так же сладок, и, кроме того, ты — моя жена.
