Даниэла Стил - Наперекор судьбе
В перерывах между поисками помещения Аннабелл ходила по магазинам и пополняла свой гардероб нарядами, достаточно строгими для врача и достаточно модными для молодой парижанки. Это напомнило ей время, когда они с матерью покупали приданое. Аннабелл рассказала об этом своей дочери. Девочка обожала истории о бабушке, дедушке и дяде Роберте. Это помогало ей не чувствовать одиночества. При мысли о том, что она не смогла дать дочери семью, у Аннабелл сжималось сердце. Но у нее была дочь, а у дочери — мать; она постоянно напоминала Консуэло, что никого другого им не нужно. На это Консуэло серьезно отвечала, что им нужна собака. У всех в Париже были собаки. Пришлось пообещать дочери, что они заведут собаку, как только найдут дом. Все они были довольны жизнью, а больше всех Брижитт, флиртовавшая с одним из коридорных. Недавно этой хорошенькой девушке исполнился двадцать один год.
Но в конце июля Аннабелл стала серьезно беспокоиться. Найти дом так и не удавалось. Все, что они видели, было либо слишком большим по площади, либо, наоборот, маловато, либо никак не годилось для медицинского кабинета. Похоже, она предъявляла чрезмерные требования. И вдруг случилось чудо. В одном из переулков шестнадцатого округа Аннабелл нашла небольшой, но элегантный домик с двором, садом и помещением, имевшим отдельный вход, где можно было принимать пациентов. Условия были вполне приемлемые; дом принадлежал какому-то банку. Больше всего Аннабелл нравилось то, что дом выглядел очень солидно и идеально подходил для жилища врача. Поблизости был небольшой парк, где Консуэло могла гулять с Брижитт и играть с другими детьми.
Аннабелл немедленно поехала в банк, внесла нужную сумму и в конце августа переехала. За это время она успела купить мебель, белье, посуду, игрушки для Консуэло, безделушки для собственной спальни и мебель попроще для Брижитт. Затем Аннабелл приобрела солидную мебель для своего кабинета и потратила весь сентябрь на покупку медицинского оборудования, которое требовалось для начала работы. Она закупила канцелярские товары и наняла секретаршу. Женщина в свое время тоже работала в госпитале в аббатстве Руамон, но Аннабелл не была с ней знакома. Элен была тихой пожилой женщиной, до войны работавшей у нескольких врачей, и с радостью согласилась помочь Аннабелл начать практику.
В начале октября кабинет был готов к открытию, необходимая процедура оформления завершена. Времени на это ушло больше, чем рассчитывала Аннабелл, но ей хотелось, чтобы все было идеально. Дрожащими руками она прикрепила рядом с входной дверью медную табличку и стала ждать. Теперь нужно было только одно: чтобы порог переступил первый посетитель. После этого все пойдет само собой. Доктор де Брэ мог бы рекомендовать ее, но, к сожалению, его уже не было на свете. Доктор Громон написал знакомым парижским врачам и попросил их, если это возможно, направлять к доктору Аннабелл Уортингтон больных, но это еще не принесло никаких плодов.
Прошло три недели, а пациентов все не было. Аннабелл и секретарша Элен ждали напрасно. Днем Аннабелл уходила в жилую часть дома и занималась с Консуэло. Наконец в начале ноября к ней пришли женщина, растянувшая запястье, и мужчина с глубоким порезом руки. После этого люди устремились в кабинет, словно по мановению волшебной палочки. Слухом земля полнилась. Трудных случаев было мало, а с остальными Аннабелл справлялась без труда. Ее серьезность, доброта и компетентность завоевывали сердца пациентов. Пациенты рекомендовали молодого доктора своим друзьям, приходили со своими детьми и советовались с ней как о пустяках, так и о серьезных вещах. В январе от клиентов уже не было отбоя. Аннабелл делала то, чему ее учили, и получала от этого удовольствие. Она не забывала благодарить врачей, направлявших к ней пациентов, и с уважением отзывалась о коллегах, лечивших больного раньше. Ей не хотелось выставлять их людьми некомпетентными, хотя некоторые таковыми и были. Аннабелл была дотошной, внимательной и обладала прекрасными манерами. Красота и молодость не мешали ей быть серьезной, и пациенты доверяли полностью.
В феврале она отправила в больницу сына одной из своих пациенток. У двенадцатилетнего мальчика была тяжелая пневмония. Аннабелл посещала его в больнице дважды в день. Одно время состояние ребенка внушало ей опасения, но мальчик выздоровел, после чего его мать сказала, что теперь она у Аннабелл в вечном долгу. Аннабелл испытывала новые способы, которые практиковали в госпиталях для интенсивного лечения раненых, и творчески комбинировала их со старыми. По вечерам она продолжала упорно учиться, обращая особое внимание на новейшие исследования, что позволяло ей поддерживать высокий профессиональный уровень. Аннабелл следила за новинками в области медицинской литературы, читала все медицинские журналы. Чаще всего она читала, уложив спать Консуэло. Девочка часто говорила, что тоже хочет стать врачом. Другие маленькие девочки хотели быть медсестрами, но в семье Аннабелл были более высокие стандарты. Временами Аннабелл невольно спрашивала себя, что бы об этом подумала ее мать. Конечно, та хотела для дочери другой судьбы, и все же Аннабелл надеялась, что мать гордилась бы ею. Она знала, что ее развод с Джосайей привел бы Консуэло-старшую в отчаяние. Решился бы на это Джосайя, если ее мать была бы жива? Но что теперь гадать, когда все они ушли из жизни! Теперь Аннабелл думала о бывшем муже не с горечью, а с грустью. Она ощущала ноющую боль и подозревала, что эта боль останется с ней навсегда.
Единственным человеком, который никогда не причинял ей огорчений, была Консуэло-младшая. Эта здоровая, жизнерадостная девочка обожала свою мать, которая была для нее светом в окошке. Аннабелл придумала для нее легенду об отце, чтобы малышка не чувствовала себя одинокой. Сказала, что он был англичанином, прекрасным человеком из знатной семьи и погиб смертью храбрых еще до ее рождения. Девочке пока еще не приходило в голову спросить, почему она ни разу не видела родственников отца. Она знала, что все родные ее матери умерли, но Аннабелл ни разу не сказала, что с родными Гарри случилось то же самое. Консуэло слушала ее с интересом и молчала, но однажды после ланча повернулась к матери и спросила, навестит ли ее когда-нибудь «другая» бабушка, которая из Англии. Казалось, в комнате взорвалась бомба. Аннабелл, сидевшая напротив, растерянно смотрела на дочь, не зная, что сказать. Она была застигнута врасплох. Консуэло знала, что у всех девочек, с которыми она играла в парке, были бабушки. А она чем хуже?
— Я… э-э… Ну, она в Англии. И я давно с ней не разговаривала… Точнее, не разговаривала вообще. — Ей очень не хотелось лгать собственному ребенку. — Мы не успели с ней познакомиться. Мы с твоим папой поженились во время войны, потом он погиб, и я так и не увидела его родных… — лепетала она, ощущая на себе пристальный взгляд дочери.
