Джоанна Линдсей - И только сердце знает (том 1)
Ее щеки горели, прелестные голубые глаза светились от счастья, а ее тело словно просыпалось под его пристальным взглядом. Однако раздражение Ранульфа опять начинало расти…
Он вернулся за главный стол и занял свое почетное место, место лорда, его место. Не важно, что и раньше ему всегда предлагали садиться именно здесь, сегодня это место стало по-настоящему его. И все же когда он вспоминал о той агонии сомнений, что преследовали его всю прошлую ночь, он не мог наслаждаться праздником от всей души. А она была так позабавлена его растерянностью, что не переставала подшучивать над ним по этому поводу. Было очевидно, что Рейна намеренно провоцировала его своей загадочной улыбкой — я все это она делала только с единственной целью: заставить его пострадать от неуверенности хотя бы еще одну ночь. С ним она была неискренна и язвительна — само воплощение истинной леди, но, наблюдая за ее беспечной развязностью в танце, он чувствовал, что страсть его к этой взбалмошней и непонятной ему женщине увеличивается с каждым мгновением. О! Он, должно быть, сошел с ума…
Когда она подошла к нему, дыхание ее было прерывистым от усталости и возбуждения, а на милом личике, обрамленном влажными кудряшками, сияла обращенная к кому-то из окликнувших ее почтенных гостей очаровательная улыбка. Она не сразу взглянула на Ранульфа, поэтому он снова был захвачен ею врасплох, погруженный в свои мрачные мысли.
— Вы не танцуете, милорд?
— Нет.
— Вообще-то я тоже не очень, однако сегодня мы обязаны веселиться.
Однако Ранульф был совсем не в настроении для столь фривольного разговора.
— Когда вы… э… когда ваши воспитанницы… скоро они проводят вас из зала в нашу спальню?
— О! Но ведь еще совсем рано!
Его раздражало то, что она все еще не смотрела на него, и он насмешливо-зло спросил:
— У вас при себе тот маленький волшебный пузырек?
— Конечно, — рассеянно ответила она.
Не сумев даже таким образом обратить на себя ее внимание, Ранульф подумал было о том, чтобы посадить ее себе на колени и посмотреть, произведет это на нее хоть какое-то впечатление. Однако ему не пришлось прибегать к этому крайнему способу, ибо Рейна все же обратила в его сторону свои небесно-голубые глаза, взгляд которых подтверждал, что она очень внимательно следила за тем, что он говорил. Однако Рейна не совсем верно истолковала причину подобного беспокойства Ранульфа.
— Вам не стоит беспокоиться об этой интимной церемонии, — сказала она мягким шепотом. — Не может быть и сомнений насчет того, что вы откажетесь от меня или случится наоборот после более близкого знакомства, так что нам отнюдь не придется представать обнаженными ни друг перед другом, ни перед гостями.
Его нахмурившийся взгляд и грозно сдвинувшиеся в одну линию брови не остались незамеченными Рейной.
— Вам что-то не нравится, милорд? Могу ли я…
— Можете, леди. Вы не только можете, но должны лечь в мою постель — и поторопитесь. Я хочу, чтобы со всеми дурацкими формальностями н условностями было покончено как можно скорее.
Наконец-то она вспыхнула, опустив глаза в пол. Несколько мгновений она молча сидела подле него, но вскоре коротко кивнула и поднялась, чтобы удалиться.
Ранульф же уселся на свое прежнее место, чувствуя себя если и не совсем хорошо, то по крайней мере значительно лучше. Он все еще не осознал, насколько ответ ее был важен для него и что значили эти долгие секунды его напряженного ожидания. Если бы она попыталась прекословить ему… Однако ничего подобного не произошло. Его слова были восприняты ею как приказ, которому она незамедлительно повиновалась. Осознание своей власти над ней даже на пару мгновений согрело сердце Ранульфа, пролив живительный бальзам на раны его ущемленного самолюбия. Он вдруг вспомнил, что час еще действительно был ранний и жена его была всецело поглощена шумным праздником и наслаждалась обаянием этого вечера, пока он не поделился с ней своим мрачным расположением духа. Ведь действительно не было никаких причин для столь дурного настроения. Не он ли теперь хозяин всего, что окружает его, не ему ли принадлежит все это великолепие?! Не стал ли он самым счастливым и удачливым человеком на свете?! Могущественным и властным ничуть не меньше отца?! Да, да, да… Но что он сделал, чтобы все это заслужить? Что?!
— Что делает здесь это чудовище?
Рейна увидела «это» вальяжно нежащееся на ее брачном ложе, которое оказалось не кем иным, как Леди Эллой. Рейна уже успела выбрать блох у ободранного и вылинявшего животного, когда оно появилось в замке вместе с остальными воинами Ранульфа, однако Рейна и представить не могла, что эта нахалка проникнет даже в их спальню. Несомненно, она и не собиралась покидать столь понравившееся ей место.
— Это питомец сэра Ранульфа, — спокойно ответила Рейна на надменный вопрос дамы Хилари.
— Неужели? — захихикала одна из молоденьких воспитанниц. Рейне тоже пришлось улыбнуться. Если они находили это забавным — что ж, она подождет, пока они собственными глазами не увидят, как это создание обернется беззастенчиво вокруг шеи великана.
— Но ведь животных никогда не допускали на этот этаж! — упорствовала леди Хилари.
Рейна лишь пожала плечами:
— У Клайдона появился новый хозяин. И если он желает, чтобы его питомцы жили в его покоях, то кто посмеет прекословить ему?
— Вы, миледи.
О! Как доверяли они ей, насколько были уверены в ее способностях преодолеть даже самые недоступные препятствия! Если бы они только видели, как суетилась она, чтобы поскорее собрать их всех вместе для этой интимной церемонии, то они уж не стали бы думать, что ей настолько просто будет избавиться от этой ободранной кошки! Возможно, это и были покои самого хозяина замка, где традиционно хозяйкой считалась госпожа, и, несомненно, Рейне придется поговорить с Ранульфом о том, с кем еще придется ей делить свою спальню, не считая, конечно, супруга, ее господина.
Думая о нем, она вдруг вспомнила, как взволновал ее его грозный приказ отправляться в постель. Она сказала Флоретт, пытаясь прервать неприятные мысли:
— Заберите это создание на кухню и напоите его горячим молоком. — Однако, решив, что вряд ли это понравится кухарке, Рейна поспешила добавить:
— Объясни поварам, кому это животное принадлежит, чтобы они, не дай Бог, не прогнали его н конюшню.
— А она кусается? — неприязненно спросила юная вдова. Хилари подняла кошку за шкирку и, протянув ее Флоретт, сказала:
— Если да, то укуси ее в ответ.
Это замечание вызвало в комнате громкий всплеск хохота, и даже напряженность Рейны понемногу утихла, и она смогла присоединиться к веселью своих шаловливых подруг. Она уже познала мужчину и, полагая, что первый раз самый страшный, убеждала себя, что бояться ей уже было нечего, и тем не менее она не могла избавиться от неприятного ощущения просасывания где-то в животе. Возможно, она напрасно приказала слугам разбавлять вино ее супруга настолько, что оно ничуть не отличалось от подкрашенной воды. Он бы повеселился, если бы был немного пьян, и уж наверняка не стал бы торопить ее с приготовлениями ко сну. Наверное, она не должна была и подшучивать над ним в это утро, потому что он весь день был настолько зол, что его настроение никак уж не соответствовало празднику, и наверняка он воспринял ее шутки как личное оскорбление, хотя она вовсе и не собиралась рассердить его, а наоборот…
