Донна Грант - Яростный горец
– Конечно, спасем. Я и не сомневаюсь.
– А теперь ешь! – велела она. – Тебе предстоит нелегкий день.
Дождавшись, пока Кара отойдет, Фэллон украдкой бросил взгляд на Лукана. Зеленые, цвета морской воды, глаза брата смотрели угрюмо, но на лице читалась решимость. У Фэллона словно камень с души упал. Лукан всегда поддерживал его во всем, и он тихо порадовался, что со временем ничего не изменилось.
– Сегодня отправимся в деревню, – объявил Фэллон. – Да, знаю, я хотел сначала достроить четвертую башню, но это может подождать. Гэлен, вы с Логаном пойдете с нами.
Гэлен, набив рот хлебом, ограничился молчаливым кивком.
– Думаешь, возникнут неприятности? – невнятно промычал он.
– Нет. Но лучше перестраховаться.
В зал спустился Рамзи и, покосившись на Фэллона, занял свое место за столом.
– Хочешь, мы с Хейденом составим тебе компанию? – предложил он.
– Нет. Побудьте в замке. Я не хочу, чтобы женщины остались без охраны.
Соня, вытаращив глаза, насмешливо фыркнула.
– Вы ведь будете рядом, – возразила она.
– Я пойду.
При звуке знакомого голоса сердце Фэллона на миг перестало биться. Медленно повернув голову, он увидел стоявшую на лестнице Ларину. Пышные светлые волосы девушки были стянуты на затылке лиловой лентой – в тон платью. Фэллон окинул одобрительным взглядом ее простенький наряд. К его немалому удивлению, Ларина носила его с такой же непринужденностью и прирожденным изяществом, что и роскошное платье, в котором он видел ее в Эдинбурге. Он только потом понял, что жизнь научила ее приспосабливаться ко всему, и невольно позавидовал этому умению, которым ни он, ни его братья не обладали. Придется поучиться у нее, с невольным уважением подумал Фэллон.
– Если никто, конечно, не возражает, – в гробовой тишине добавила Ларина.
Лихорадочно облизнув вмиг пересохшие губы, Фэллон огромным усилием воли заставил себя сдержаться. Будь они одни, он сорвался бы со стула и расцеловал ее в обе щеки.
– Это было бы неплохо, – сдержанно кивнул он.
Ларина направилась к столу и снова уселась между Гэленом и Карой. Фэллон мысленно чертыхнулся. Будь его воля, он усадил бы ее возле себя – на место Куина.
Ничего, подумал он, у него еще будет время поухаживать за ней. Рано или поздно она будет принадлежать ему – чего бы это ни стоило.
Внезапно он понял, что Ларина избегает встречаться с ним взглядом, и Фэллон заподозрил недоброе. Не обращая на него внимания, Ларина о чем-то разговаривала с Соней и Карой. Время от времени она поворачивалась к Рамзи или Гэлену, чтобы бросить им несколько слов или улыбку, и только ему за все время не сказала ни слова.
Только когда Фэллон, отодвинув пустую тарелку, принялся обсуждать с Луканом строительство еще нескольких домов около замка, Ларина впервые решилась поднять на него глаза. Перехватив ее взгляд, Фэллон так и застыл с открытым ртом.
Неуверенность – вот что он прочел в этих темно-синих глазах.
И одному Богу известно, что это означало.
Глава 22
Они направились к деревне. Справа от Фэллона шел Лукан, слева – Ларина. Замыкали процессию Гэлен и Логан. Поравнявшись с первыми домами – вернее, с тем, что от них осталось, – Фэллон негромко выругался. Он мог бы поклясться, что в воздухе пахнет гарью, а где-то неподалеку слышатся крики раненых и стоны умирающих.
Еще совсем недавно тут кипела жизнь. Но в тот раз, когда Дейрдре не удалось захватить Кару, она в бессильной ярости приказала сровнять деревню с землей. Улицы опустели, от сожженных домов остались почерневшие головешки. Теперь тут обитали только призраки.
В самом конце деревни, за околицей, там, где шумела листвой дубовая роща, некогда стоял небольшой женский монастырь, в котором выросла Кара. Он стал домом для многих осиротевших или просто нежеланных детей, которых воспитывали монашки.
В прежние дни Фэллон частенько поднимался на башню и долго смотрел, как монахини деловито снуют по деревне. Их подопечные частенько забредали в замок. Под этими мрачными сводами звенели детские голоса, слышался смех, звонкий как колокольчик. При одном лишь воспоминании об этом у Фэллона сжалось сердце.
Теперь в деревне стояла могильная тишина. Ощущение было такое, словно они попали на кладбище. И это беспокоило Фэллона сильнее, чем следы пожара, до сих пор уродующие крепостную стену замка.
– Это сделала Дейрдре? – чуть слышно спросила Ларина, увидев первое пепелище, оставшееся от сожженного дома. Побледнев, она коснулась рукой двери, висевшей на одном гвозде.
Фэллон угрюмо кивнул.
– Да. Те, кого она послала, перебили всех.
– Как и твоих родных… и весь твой клан, – пробормотала она, подняв на него глаза.
Фэллон понял, как она потрясена увиденным. Ларина не была знакома с теми, кто когда-то жил здесь, но сейчас переживала так же, как и он сам. И вдруг Фэллон почувствовал, что воспоминания о том, как вырезали его клан, словно отступают… и ему становится легче дышать.
Он был бессилен изменить то, что случилось с его семей, но зато мог помешать Дейрдре снова убивать.
Гэлен пинком отшвырнул в сторону загромождавшие проход остатки сорванной с петель двери.
– Жаль, что меня не было тут в день нападения, – прорычал он. – Когда я вижу такое, мне хочется найти тех, кто это сделал, и собственными руками вырвать им сердце!
Лукан тяжело вздохнул.
– Да. Знай мы тогда заранее, что Дейрдре послала сюда свою армию, может, кого-то удалось бы спасти. Как мы спасли Кару.
– Нет, – перебил Логан. Его обычно улыбающееся лицо казалось суровым. – Вряд ли у вас получилось бы. И не потому, что вы не пытались, – они были обречены. Дейрдре не щадит никого…
Фэллон и остальные, как по команде, обернулись к нему.
Куда подевались всегдашняя мальчишеская улыбка Логана и блеск озорных глаз. Побледнев, он широко раскрытыми глазами смотрел на то, что осталось от деревни, как будто перед ним внезапно явился призрак из прошлого. Лицо его разом осунулось и постарело – это было лицо человека, на собственном опыте познавшего, что такое смерть и предательство.
Фэллон знал, что подобное прошлое есть у каждого из его Воителей. Кто-то говорил об этом, кто-то нет. Логан избегал любых разговоров на эту тему, но у него вдруг сделалось такое лицо, что Фэллон не на шутку перепугался – еще сильнее, чем тогда, когда узнал о жгучей ненависти Хейдена к драу.
– Логан? – Он осторожно тронул юношу за плечо.
Молодой Воитель дернулся как от удара. Потом губы Логана медленно растянулись в широкой улыбке, как-то не вязавшейся с его пустым взглядом.
– Думаю, меня вполне устроит первый дом. Лучше уж тут, чем в одной комнате с Хейденом. При одной мысли об этом хочется повеситься.
