Сильвия Эндрю - Франческа
— Присядьте. Ваш отец проснется не скоро. — Маркус подвел Франческу к креслу у окна и усадил. Глядя на ее бледное лицо, на темные тени под глазами, на дрожащие руки, он с трудом сдерживался, чтобы не заключить ее в объятия. Он понимал, что Франческа наверняка оттолкнет его. Позвав слугу, Маркус приказал принести вина и заставил Франческу выпить несколько глотков. От вина она слегка приободрилась. Придвинув поближе второе кресло, Маркус попытался успокоить ее расстроенные нервы. — А теперь поговорим о Мадди. Значит, ее полное имя — Мадлен? Красивое имя. А мою няню звали миссис Ролле. Мы с сестрой прозвали ее Коротышкой — она и вправду была низенькой и толстой.
— Мадди была красивой женщиной.
— Расскажите мне о ней. По-видимому, Франческа забыла о том, чем закончилась их последняя встреча. Позволив Маркусу взять ее за руку, она заговорила о том, как жила в Сент-Марте.
— После того как я родилась, мама заболела. Не знаю, что с ней случилось, но врач посоветовал ей побольше отдыхать. Мадди наняли присматривать за мной, когда мне было несколько недель от роду.
— Стало быть, она заменила вам мать?
— Нет, я часто бывала с мамой… и с Мадди. Мама занимала огромную спальню с верандой, откуда открывался вид на море. На окнах висели белые шторы. Помню, они развевались на ветру; кажется, такой ветер называется пассат. Мама и Мадди дружили. Они часто шутили и смеялись.
— Кем была эта Мадди? Откуда она родом?
— Точно не знаю. Кажется, все ее родные погибли во время урагана. Она была креолкой. Мама и Мадди казались мне редкостными красавицами. Мама была миниатюрной блондинкой с карими глазами, а Мадди — рослой, черноволосой женщиной, с кожей, напоминающей лепестки магнолий, растущих у дома.
Маркус заморгал. Втайне он задумался о том, как часто лорд Бодон прибегал к услугам красавицы няни, чтобы не тревожить больную жену. Франческа словно прочла его мысли.
— Должно быть, вы размышляете о том, какое положение занимала Мадди в доме. Конечно, она была прежде всего моей няней. Но позднее, когда я повзрослела и часто вспоминала о Сент-Марте, я не раз задумывалась о том, как относился к ней мой отец. В то время я была о нем невысокого мнения, поэтому предположила самое худшее. Но в одном я не сомневалась: мама и Мадди любили друг друга. Что бы ни случилось, они оставались друзьями. Мадди горевала не меньше моего, когда мама умерла…
— Как бы там ни было, отец ценил ваши удобства превыше собственных — ведь он отправил Мадди в Англию вместе с вами.
— Да, это верно. — Франческа задумалась. — В Сент-Марте я редко виделась с ним — по крайней мере так мне помнится. Но с тех пор, как он вернулся, мы часто беседовали. Уверена, он преклонялся перед мамой.
— Когда она умерла?
— Когда мне было пять лет. Это случилось больше двадцати лет назад.
— И вы не видели Мадди и не слышали о ней с тех пор, как она покинула Шелвуд?
— Да, до сегодняшнего дня.
— Значит, надо выяснить, где она. Это наверняка известно вашему отцу.
— Думаю… она могла вернуться к нему. Значит, теперь она в Париже.
— Я постараюсь вам помочь. — Маркус сжал в ладонях обе руки Франчески.
Франческа вскинула голову и вдруг сообразила, кто перед ней. Отдернув руки, она вскочила.
— Благодарю, но я не нуждаюсь в вашей помощи. Я пошлю за Мадди, как только узнаю, где ее найти.
— Ваш отец считает мою помощь необходимой.
— Он болен!
— Значит, вы намерены ослушаться его?
— Повторяю: я ни в ком не нуждаюсь!
— А как же Денвер?
— О да, он мне поможет. Если понадобится. А теперь я попрошу вас уйти. Отец вскоре проснется.
— В таком случае я останусь здесь — чтобы попрощаться с ним.
Франческа промолчала, но отошла к кровати.
Маркус встал напротив нее. Их взгляды встретились.
— Неужели вы не в силах простить меня? — спросил он.
— Это… нелегко. Мне трудно простить себя.
— Не говорите так! Вам не за что прощать себя. Давайте начнем все сначала, Франческа. Я совершил немало глупостей, но поверьте, ко мне наконец-то вернулся рассудок.
— У меня… есть обязательства перед лордом Денвером.
— Джордж Денвер между нами не стоит, и вам это известно. Разве можно сравнивать чувства к нему с теми, которые вы питаете ко мне? Неужели вы забыли, что произошло во время нашей последней встречи?
Франческа закрыла глаза, а когда вновь открыла их, они были переполнены болью.
— Да, — прошептала она. — Я все забыла, потому что не желаю помнить об этом. Прошу вас, уходите, Маркус!
— Знаю, в прошлом я причинил вам немало страданий. Вы и представить себе не можете, как я сожалею об этом. Но неужели вы не доверитесь мне теперь?
Она покачала головой, неуверенно глядя на него. В ее глазах отразилось замешательство. Искренность, прозвучавшая в голосе Маркуса, тронула ее.
— Я… не знаю, — наконец выговорила она. — Не знаю. Сейчас я не могу думать ни о чем. Все случилось так внезапно… Прошу меня простить.
Маркус видел, что она сдерживается из последних сил, и злился на себя за то, что слишком поспешил.
— Все хорошо, моя дорогая, — торопливо произнес он. — Я подожду. По крайней мере, вы не отказались подумать об этом. Только не отвергайте меня окончательно. Передайте мои наилучшие пожелания отцу. Я приеду вновь, когда он пожелает.
Откланявшись, Маркус покинул комнату. Франческа смотрела ему вслед. Они не заметили, что глаза лорда Бодона широко открыты, что он наблюдает за ними и старательно прислушивается. К тому времени, как Франческа повернулась к постели, ее отец успел снова смежить веки.
Глава двенадцатая
Маркус отменил большинство встреч и вернулся на Маунт-стрит на следующий день, в непривычно ранний час, не дожидаясь приглашения. Лорд Бодон ясно дал ему понять, что поиски няни Франческа не может предпринять в одиночку. Поскольку Мадди играла важную роль в судьбе и отца, и дочери, Маркус решил на время забыть о своих обязательствах перед светом.
Встретив его в гостиной, миссис Кэнфилд покачала головой и остановила его, преградив путь к лестнице.
— Вы позволите кое-что сказать вам, Маркус?
Он помедлил, но привычная учтивость одержала над ним верх. Они направились в глубь гостиной.
— Зачем вы приехали?
— Повидаться с лордом Бодоном.
— Ваша доброта мне известна, как никому другому. Но не кажется ли вам, что это несколько… неразумно, Маркус?
— Неразумно? — с оттенком высокомерия переспросил он.
— На некоторое время вы заставили сплетников замолчать. Но неужели вы не понимаете, что чрезмерно частые визиты породят новые слухи? Вам известно, каков лондонский свет. Я решилась заговорить с вами об этом только потому, что я очень привязана и к вам, и к Франческе. Ей сейчас и без того приходится нелегко, так зачем же делать ее предметом двусмысленных догадок?
