Лайни Тейтум - Трудная роль
– Вы – член нашей семьи. И можете жить здесь, пока не надоест. Кстати, я вижу, что к вам отошли платья Мариссы. Этот цвет вам очень к лицу. Дорри пришлось как следует поработать, верно?
– Да. Она очень милая девушка.
– Еще бы. Я поняла это много лет назад. Именно я приставила ее к Мариссе. Марисса ее очень любила.
В гостиную вошел высокий, плотный, рыжий с проседью мужчина, державший в руках поднос с серебряным чайным сервизом. Густые рыжие брови дворецкого были сильно изогнуты, что придавало его лицу удивленное выражение.
– А, Грейсон… Ты принес нам подкрепиться?
– Да, ваша светлость. Надеюсь, это доставит вам удовольствие. – Дворецкий поставил поднос на столик перед дамами.
– Мы с Грейсоном росли вместе, – сказала Марианна-Клотильда, когда дворецкий, к удивлению Эванджелины, сам стал разливать чай.
– Мадам?
– Мне без молока и сахара, Грейсон.
– Он очень ловко управляется с этим делом, – объяснила Марианна-Клотильда. – Видите ли, у меня артрит. В последние годы я стала довольно неуклюжей, так что Грейсон исполняет многие мои обязанности. Это еще одна причина, почему я не могу жить в Чесли. От холода и сырости мне становится хуже. – Она приняла у дворецкого чашку и благодарно улыбнулась. – Я думаю, мы с ним составляем впечатляющую пару. Особенно теперь, когда кости у нас стали хрупкими, волосы поседели, а самомнение достигло предела.
– Именно так, ваша светлость, – сказал Грейсон, – но я считаю, что у рыжих самомнения больше.
– Да уж, – сказала Марианна-Клотильда, изящно откусив кусочек яблочного торта. – Очень вкусно. Может быть, хуже, чем изделия Динвитти, повара Филиппа Мерсеро, или миссис Дент, но вполне приемлемо. Грейсон, это мадам де ла Валетт. Она член нашей семьи, а в данный момент еще и гувернантка лорда Эдмунда.
Грейсон посмотрел на Эванджелину и неторопливо кивнул.
– Думаю, это неплохо, – сказал он и вышел из гостиной.
Марианна-Клотильда засмеялась.
– Что вы смотрите? Присоединяйтесь!
– Как они ладят с Бассиком? – спросила Эванджелина, прожевав кусок торта.
Старая герцогиня фыркнула.
– Вы очень проницательны, Эванджелина. На самом деле они никогда не встречались. Герцог согласен со мной, что прислугу следует держать врозь. Видели бы вы нашего дворецкого из северного поместья Ричарда. Я прозвала его «Царь Иван». Его чопорности могут позавидовать и Грейсон, и Бассик. Однажды он потряс меня, заявив, что Вильгельм Завоеватель был чрезвычайно доволен своим дворецким, а он, Царь Иван, является прямым потомком этого дворецкого…
Когда в гостиную вошел герцог, Эванджелина все еще смеялась. Ричард помедлил у порога и улыбнулся. Бог мой, что за улыбка! – ахнула его мать.
Глава 24
– Проходи и садись, милый, – сказала Марианна-Клотильда. – Налей себе чаю. Эванджелине понравился торт. Я как раз рассказывала ей про Царя Ивана.
– Царь Иван – страшный человек, – сказал герцог и с улыбкой добавил: – Эванджелина, судя по вашему смеху, моя мать не пыталась уточнять степень вашей родовитости, обвинять вас в том, что вы хотите лишить меня любви сына, и не грозила вырвать вам ногти, если вы посмеете критиковать меня или Эдмунда.
– Милорд, мы обсуждали только родословную Царя Ивана. Мои предки достаточно родовиты, но до предков вашего дворецкого им далеко.
– Этот старый методист пугал меня в детстве. Честно говоря, я побаиваюсь его до сих пор. – Ричард с привычным изяществом наполнил свою чашку, а заодно и чашку матери.
Эванджелина опять засмеялась; этот веселый искренний смех, казалось, вырывался из глубины ее души. Герцогу захотелось схватить ее в объятия, начать целовать, а потом спустить с нее платье, ласкать груди, ощутить их вкус и… О Боже, он находится в гостиной матери, пьет чай, а сам думает об Эванджелине и мечтает целовать ее до тех пор, пока она со стоном не прошепчет его имя. Герцог тряхнул головой и поперхнулся чаем.
Марианна-Клотильда постучала его по спине. Когда Ричард пришел в себя, его щеки про-" должали гореть. Это не укрылось от внимания матери, но она деликатно перевела разговор на другую тему.
– Мы еще не говорили об убийстве миссис Нидл. Да, я пользуюсь именно этим страшным словом, поскольку с правдой не поспоришь. Ричард, что тебе известно об этом деле?
– Барон Линдли со своим обычным идиотизмом сказал Эванджелине, что одно из снадобий миссис Нидл, должно быть, убило чью-то жену или возлюбленную. Этот малый якобы решил отомстить миссис Нидл и задушил ее, находясь в состоянии аффекта. Конечно, чушь, но этот старый… простите, старый идиот хотел только одного: скорее отправиться домой, высосать бутылку бренди и подсунуть подушку под свою подагрическую ногу… – Он сделал паузу. – Мы должны сказать Эванджелине спасибо. Она сделала все нужное еще до моего приезда. – Ричард опустил глаза и уставился на свою левую руку, украшенную изумрудным перстнем-печаткой. – Я только велел усилить охрану замка. Ее убийство не имело никакого смысла. Старуха была совершенно безобидна. И это ранит меня до глубины души. Почему ее убили? Почему именно миссис Нидл? Ничего, узнаем. Я этого просто так не оставлю. Нет, я найду того, кто это сделал, и выясню почему!
Эванджелина задумалась. Что он уже сделал и что собирается сделать? А вдруг он узнает, что изменники используют его личный пляж для проникновения в Англию? Вдруг узнает о ее предательстве?
– Я получила письмо от миссис Рейли, – спустя мгновение сказала Марианна-Клотильда. – Все в замке очень расстроены. Мой дорогой, я рада, что ты решил не бросать это дело. Миссис Нидл была доброй старой женщиной, но обладала даром предвидения. Ричард, я когда-нибудь говорила, что она предсказала твое рождение с точностью до месяца и даже до дня? Она сказала мне, что ты будешь красивее своего отца, умнее меня – что казалось мне невозможным – и станешь знаменитым любовником. Думаю, этих последних слов будущей матери слышать не следовало… – Она улыбнулась и похлопала герцога по плечу. – Ладно, пока хватит об этом. Поговорим позже. Герцог решительно поднялся.
– Эванджелина устала. Я отведу ее в Розовые покои, пусть отдохнет до обеда. Сегодня вечером мы будем обедать здесь, втроем. Пойдемте, Эванджелина. – Герцог протянул ей руку.
Девушка подняла глаза, медленно кивнула и вложила пальцы в его ладонь.
– О Боже! – ахнула Марианна-Клотильда. – А я пригласила гостей! Меня застрелят, если я отменю прием так поздно!
Эванджелина услышала, что герцог чертыхнулся, и поспешила вмешаться:
– Это случайно не леди Пемберли и мисс Сторли?
Улыбка Марианны-Клотильды и в самом деле мало отличалась от улыбки герцога.
