Ксения Габриэли - Анжелика и московский звездочет
– В доме никого нет, – решительно начала Леена, – давайте зароем тело в погребе.
– Прежде всего следует проверить, действительно ли в доме нет никого, кроме нас!..
***Константин обошел дом. Слуги и вправду покинули это печальное обиталище. Можно было спокойно спускаться в погреб. Константин и Леена несли тело несчастного Илюхи. Ангелина шла следом, неся большую лопату.
В погребе они вырыли достаточно глубокую яму, положили туда мертвеца. Константин прочел заупокойную молитву. Затем Константин и Леена засыпали яму землей… Ангелина, казалось, о чем-то напряженно размышляла. Они выбрались из погреба.
– Я задыхаюсь! – пробормотала Ангелина. – Выйдем на воздух.
– Да, да! – поддержала ее Леена.
Втроем они вышли на крыльцо. Только тут Константин заметил, что женщины без верхней одежды.
– Вы простудитесь, – засуетился он, – я принесу шубы…
– Ах, нет, не надо! – Ангелина повела рукой. – Мне будет жарко в шубе. Я хочу дышать, хочу, чтобы холодный ветер овевал мои щеки…
Леена, молчавшая до сих пор, глубоко вздохнула и тихо произнесла:
– Как хорошо! Как свежо!..
Константин поежился. Ему-то было не свежо, а просто-напросто холодно!
– Может быть, вернемся в дом, – предложил он.
– Нет, погодите! – вдруг воскликнула Ангелина. – Кажется, я что-то начинаю понимать!.. Если Лейла сумела погрузить меня в столь глубокий сон, зачем же ей умение Леены? Ведь Лейла вполне может и сама уничтожить меня…
– Значит, окончательно все-таки не может! – сказал Константин.
– Вернемся! – вдруг резко повернулась к ним Леена.
Константин и Ангелина поняли, что им и вправду необходимо вернуться.
В доме Леена быстро сказала:
– Константин! Заприте меня в кабинете! Я теряю силы. Совсем скоро я больше не смогу сдерживать ее…
Константин и Ангелина поняли, что речь идет о Лейле. Ангелина мгновенно побледнела. Константин не стал задавать лишних вопросов. Он понимал, что медлить и вправду не стоит.
– Идем! – быстро сказал он и невольно положил руку на ее плечо.
Она вошла в кабинет. Он снова запер дверь, которую только что отпирал.
Когда Константин вернулся к Ангелине, красавица показалась ему страшно одинокой и испуганной. Она смотрела на него так, словно искала спасения, но он-то знал, что спасти ее не может!
– Не хочешь ли все-таки поесть? – спросил он. – Пойдем на поварню. Там хлеб, квас, творог, масло…
– Я не хочу, не хочу… – Она поспешно качала головой.
– Но я голоден!..
– Ты не понимаешь! Мне страшно!.. Я чувствую страшное головокружение!.. Это она, она!..
Не нужно было обладать особенным умом, чтобы понять: речь снова идет о Лейле… Перед глазами Константина развернулась уже знакомая ему картина. Снова судорожно исказилось лицо красавицы, снова приподнимались и опускались брови, извивались алой змейкой губы. Константин подхватил ее на руки и отнес в спальню. Она уже была без чувств. Он сел рядом с постелью, на которую положил это роскошное девичье тело. Тоска охватила его душу. Сейчас она откроет глаза, и это снова будет Лейла! Ему так хотелось, чтобы это оставалась Ангелина!.. Но, увы! Чуда не произошло.
– Что случилось? – проговорила Лейла. Константин тотчас узнал ее голос. Тоска навалилась с новой силой.
– Что случилось? – повторила она.
– Ничего страшного, – отвечал он, думая о том, насколько удается ему притворство. – Ничего страшного, просто ты вдруг потеряла сознание. Но ненадолго, совсем ненадолго. Надеюсь, память ты не потеряла?
– О нет! Где Леена?
– Я запер ее в кабинете, отнес тебя в спальню, а бедного Илюху закопал в погребе. Дом пуст. Слуги сбежали. Впрочем, надеюсь, народ не сбежится сюда, к моему дому, с дубинами и фонарями! Ведь все-таки я возглавляю это строительство, я назначен государем!..
– Какое это имеет значение! – воскликнула она нетерпеливо. – Я не могла вдруг, просто так, непонятно почему бухнуться в обморок! Это козни Леены! Мерзавка хотела убить мое сознание! А теперь скажи мне правду: все это время, пока я была в обмороке, моим телом распоряжалась мадам Аделаида?
Голос Лейлы звучал зловеще. Константин собрался с силами:
– Ты была в обмороке. Твой обморок очень напугал меня. Я подумал, что ты серьезно больна. И еще я подумал, что ведь если это прелестное тело погибнет, то вместе с ним можете погибнуть и вы обе, и ты, и моя мать!
Он старался говорить не очень быстро и не очень медленно, чтобы она не разгадала его обман. Ему показалось, что она не разгадала…
– Да, – сказала она, – если это тело погибнет внезапно, мы все погибнем, и я, и твоя мать, и бедняжка Трина, которая все-таки, возможно, еще не совсем исчезла… Ты любишь свою мать?..
– Нелепый вопрос! Конечно, люблю.
– Ты полагаешь ее достойной твоей любви?
Константин подумал, что порою, то есть даже и почти всегда, стоит говорить правду и быть по возможности смелым. Вот и сейчас он решился сказать правду и сказать ее смело.
– Это не имеет никакого значения, – сказал он. – Важно только то, что она – моя мать. Я в долгу перед ней и навсегда останусь в неоплатном долгу. Я всегда буду делать для нее все, что смогу…
Лейла слушала его так внимательно, что ему стало казаться, будто он говорит слишком долго… Он говорил, а сам лихорадочно соображал, как же ему поступить, как же ему поступить сейчас!.. Он решился сделать вид, будто целиком и полностью доверяет Лейле.
– Что ты предлагаешь? – спросил он, притворяясь непринужденным. Кажется, это был верный ход!
Она вдруг призадумалась. Константин боялся, что она захочет идти в кабинет. В этом случае ему пришлось бы туго! Ведь он вовсе не хотел, чтобы Лейла узнала секреты Леены. Теперь он смотрел на Лейлу с таким видом, словно сам ничего не мог придумать, да и не хотел придумывать. Он ждал, что же предложит ему Лейла, и весьма успешно притворялся равнодушным к любому ее возможному решению.
К счастью, Лейла чувствовала себя утомленной.
– Дверь и окна в твоем кабинете хорошо заперты? – спросила она.
– Да, разумеется…
«Только бы она не заметила моего притворства, только бы не заметила…» – лихорадочно думалось Константину.
– Пойдем в спальню, – наконец решила она.
Константин искренне удивился, и это удивление слишком, пожалуй, ясно выразилось на его лице.
– Мы в спальне, – сказал он. – Ты не видишь? Что с тобой? Здорова ли ты? Нет, тебе надо отдохнуть!..
Она на мгновение прикрыла глаза. Он невольно восхитился снова прелестной лепкой век с длинными ресницами, хотя время для восхищения было явно не совсем подходящее! И на самом деле он обрадовался ее болезненному состоянию. Теперь можно было совсем спокойно и естественно уговаривать ее остаться в спальне!..
