Патриция Мэтьюз - Волшебный миг
— Если вы хотите сказать, что я не могу поведать вам ее во всех подробностях, то вы правы. Но будьте же разумны… Зачем ему понадобилось исчезать из поезда?
Почему он оказался здесь?
Мередит утерла слезы.
— Даже если это правда — как объяснить его смерть?
Кому понадобилось убивать Эвана?
— Полагаю, его сообщнику. Ясное дело, не один же он был здесь. В одиночку человек не способен все это раскопать.
В глубине души Купер был почти уверен в том, что здесь замешана Рена Вольтэн. При этой мысли по спине его пробежали мурашки; он невольно взглянул на едва различимое входное отверстие. Если Рена побывала здесь, она, возможно, находится где-то поблизости, и это очень тревожило Купера.
— Вы помешаны на охоте за сокровищами. Откуда мне знать, что это не ваших рук дело? — сверкая глазами, воскликнула Мередит. — Вы могли побывать здесь до нас!
— Вы совсем утратили ощущение реальности, — отозвался Купер. — Во-первых, я понятия не имел о том, где находится этот город. Вам это известно лучше, чем кому бы то ни было. Но еще важнее другое: с тех пор как вы вернулись после похищения, я почти все время оставался в поле вашего зрения, а брата вашего убили совсем недавно.
— Все это верно, дорогая, — вмешался в разговор Рикардо. — Я знаю, как вы переживаете, но будьте же справедливы.
Мередит прекрасно понимала, что мужчины правы, но упрямо отказывалась признаться в этом. Она бросила взгляд на труп Эвана и содрогнулась.
— И что же, мы оставим его здесь?
— Нет, конечно же, нет, — ответил Купер. — Я позову людей, и мы вынесем его наверх. Нам нужно… — Он замялся, потом медленно произнес:
— Простите, что я опять говорю гадости, но в здешнем климате… В общем, нужно похоронить его как можно быстрее.
В ту же ночь при свете фонарей Эвана Лонгли похоронили на расчищенной от зарослей площадке, откуда открывался вид на пирамиду.
Мередит не была религиозна, но все же она произнесла над могилой несколько слов, которые запомнились ей в детстве, когда она читала Библию. Затем тело ее брата было предано земле.
Молодая женщина отвернулась, чтобы скрыть слезы, когда люди принялись забрасывать могилу землей. Она чувствовала не только горечь утраты, но и собственную вину. Мередит никогда не любила брата, никогда не была с ним близка. Но даже если то, что сказал о нем Купер, правда, — а она подозревала, что так оно и есть, — все же Эван был ее братом…
К ней подошел Рикардо. Осторожно коснувшись ее руки, сказал:
— Все кончено, дорогая.
Мередит решительно расправила плечи. Глаза ее высохли. Она повернулась к собравшимся.
— Мы пришли сюда — все мы, — чтобы произвести раскопки на месте древнего города. Я намерена начать работы завтра, рано утром, поэтому всем нам необходимо хорошенько отдохнуть за ночь.
Последующие дни все трудились не покладая рук, и Мередит просто некогда было размышлять о смерти Эвана. Она поговорила с Купером и Рикардо, и в конце концов все трое пришли к выводу, что сообщать в полицию бесполезно и что это привело бы только к дальнейшим проволочкам. А ведь им еще предстояло обустроить лагерь и провести предварительные исследования. И кроме того, нужно было обучить необходимым навыкам тех членов экспедиции, кто не имел никакого археологического опыта.
Беседуя с рабочими, Мередит объясняла им, как важно быть предельно аккуратным во время раскопок; что не нужно сразу же подбирать каждый образец, который они откопают; что сначала этот образец необходимо зарисовать и обозначить место, где он найден. Снова и снова повторяла она, что, найдя какой-либо предмет материальной культуры, нужно сначала позвать ее или Рикардо, а если их не окажется поблизости, то Купера, какой бы маленькой или незначительной ни казалась найденная вещь.
Каждого новичка прикрепили к опытному рабочему — из тех, кто уже работал с Рикардо в прошлом;
Мередит полагала, что это наиболее целесообразная организация работ.
Несколько человек счищали землю и срезали растения, покрывающие всю поверхность пирамиды, а остальные рабочие осторожно выносили черепки и неразбитую керамику из того помещения, которое было уже раскопано к их приходу.
После окончания предварительных работ Мередит и Рикардо дюйм за дюймом обследовали раскопанное помещение и поняли, что ценность его гораздо выше, чем поначалу полагала Мередит.
На полу и на стенах они обнаружили белые пятна, напоминающие остатки штукатурки. Кроме того, стены комнаты были украшены в некоторых местах барельефами; они все еще были видны, хотя краски почти совсем поблекли. Молодая женщина, дрожа от волнения, принялась копировать их. Рикардо же тем временем тщательно обследовал стены.
Мередит, переносившая на бумагу причудливые очертания, слышала, как ее друг простукивает стены, пытаясь выяснить, нет ли в одной из них прохода в другое помещение.
Увлеченная работой, Мередит даже не услышала, как Рикардо позвал ее. Она осознала, что он обращается к ней, только когда он коснулся ее плеча.
— Мередит, кажется, я что-то нашел! Идите сюда. Она никогда еще не видела его в таком возбуждении. При свете фонаря казалось, что лицо его пылает, а глаза горят ярким пламенем.
Она пошла следом за Рикардо в дальний угол. Прислушалась, когда он постучал по стене рукоятью своей кирки. Камень отозвался с глухим звуком, совершенно непохожим на те, что раздавались при простукивании остальных стен.
— Видите? — Рикардо высоко поднял фонарь и осветил угол. — Вот там, в самом углу, — указал он. — Видите, какая широкая щель между камнями?
Мередит подалась вперед, присмотрелась. Рикардо не ошибся. Зазор между камнями — обычно они почти незаметные — действительно оказался слишком широким: на стыке стен виднелась щель.
Рикардо обнял Мередит за плечи.
— Вы понимаете, что это может означать?
Она кивнула. Хотя о мексиканских пирамидах было известно очень немногое, ее отец считал, что древние народы этой страны в отличие от египтян строили пирамиды вовсе не для захоронения своих правителей. Мартин Лонгли полагал, что в Мексике пирамиды строили как обиталища богов. Этот мертвый город — действительно Тонатиуикан, и эта пирамида, самая большая из всех, была построена для Тонатиуа, бога Солнца. Значит, если эта щель являлась дверью, за ней могло скрываться огромное хранилище предметов материальной культуры.
— Ах, Рикардо! — Мередит, дрожа от волнения, прильнула к своему спутнику. — А вдруг мы найдем что-то… удивительное? Что-нибудь такое, что увековечит имя моего отца?
— Да, — ответил он, целуя ее в губы. — Конечно, моя милая. И ваше имя тоже. Не забывайте об этом.
