Сьюзен Джонсон - Нежнее шелка
— И горько об этом сожалею.
Некоторое время Хью смотрел на него смущенно, поскольку правдивые слова Пэдди его встревожили.
— Ладно. Ты исполнил свой долг, предупредив, а теперь вот что, — продолжил он грубовато, — я поговорю с торговцами шелком завтра. Те рулоны, что мы получили от Кусавы, превосходны и стоят того, чтобы с ними подождать. Юкиё пообщается с каким-то приятелем своего друга здесь, в Гавре, а потом встретится с нами в Париже. Когда прибудешь в Париж, мы отпразднуем успехи и подсчитаем наши доходы. — Он направился к двери, но, полуобернувшись, сказал с ухмылкой: — Я слышу, как ты отвечаешь: жокей, да?
— Как будто это что-то меняет, — пробормотал Пэдди, когда дверь за Хью захлопнулась.
— Любит он дам, любит, — скабрезничал боцман. — Он будет трахаться с этой принцессой еще месяца три, даже отговаривать не стоит. Его теперь не образумишь.
— А потом нам придется смотреть, как он напивается до беспамятства, нянчиться с ним, когда от нее откажется, а случится это очень скоро. Заметь, он стал осторожен, наш капитан.
— Винить его в этом не стану после всех неприятностей с его женитьбой.
— Что верно, то верно.
— Ставлю три против одного, что он выкарабкается, еще и полмесяца не пройдет.
— Не-а. Только деньги потеряешь.
— Я знаю его почти столько же, сколько и ты, и говорю — полмесяца, и ни дня дольше! Ставлю пять против одного ради куража!
— На таких условиях не откажусь, — поддержал Пэдди.
— Если боишься…
— Да ладно, бой, только, когда проиграешь, не ропщи.
Всю вторую половину дня Тама укладывала свои новые платья в чемоданы, которые ей принес Хью, и когда он вернулся в каюту, то нашел ее сидящей на краешке стула, одетую, даже в шляпке.
— Вы, кажется, волнуетесь.
— Я вся дрожу. — Она вытянула руки, затянутые в перчатки цвета лаванды. — Смотрите.
— Значит, не вполне готовы к сражению, — пошутил он.
Она улыбнулась:
— Может быть, именно это мне и нужно. Что-то знакомое, будто мечи в руках.
— А мечи вы упаковали?
— Конечно. В первую очередь. Мой отец приказал изготовить их для меня, когда мне было десять лет.
Сейчас она кажется чуть старше, думал он. Ее хрупкость подчеркивают платье с узкой талией, облегающий жакет и маленькая дерзкая шляпка с бантами и перьями.
— Дайте мне минутку, чтобы закинуть вещи в чемодан, и я устрою вам первую в вашей жизни поездку на поезде.
Пока он укладывался, она сидела тихо, сжав руки на коленях, прикусив нижнюю губу, и мысли у нее были в смятении. Теперь, когда она практически здесь, во Франции, ей казалось уже не таким легким делом просто войти в дом брата и сказать ему, что он должен ехать в Японию и — что вполне вероятно — встретиться лицом к лицу со смертью. Он может отказаться. Наверное, каждый нормальный человек отказался бы. Разве не безответственно с ее стороны даже подумать, что она может сразиться с мощью нового правительства и победить?
Глава 29
Была глубокая ночь, когда они добрались до отеля, но Хью, очевидно, останавливался здесь и раньше, потому что управляющий приветствовал его по имени и сказал:
— Ваш номер готов, капитан, — и проводил их в апартаменты на втором этаже, выходящие окнами на Сену.
Тама не обратила внимания на косые взгляды управляющего; цензура света была ей неведома; положение, которое она занимала в Японии, заведомо означало, что ее интересы превыше превратностей судьбы.
Хью также не сосредоточился на поведении управляющего, привыкнув делать то, что нравится. Но понял его сальный намек, когда этот человек произнес:
— Желаю вам, капитан, весело провести у нас время. Вам никто не помешает.
Не собираясь реагировать на циничные инсинуации, Хью сказал:
— Мне вскоре понадобится экипаж.
— Экипаж готов, месье. Указания, которые вы телеграфировали, были очень подробные.
— А кучер? Он хорошо осведомлен о парижской жизни?
— Лучше всех, месье. Он знает всех известных людей в городе.
— Пришлите его.
— Теперь, месье? — Управляющий бросил взгляд на Тама, которая, скинув жакет, стояла перед зеркалом, снимая замысловатую шляпку. — Э-э-э… это от Делароша… без сомнения, — пробормотал француз. — Перья — это его подпись. Дама, конечно же, делает честь этой шляпке, месье, если позволительно так сказать. Очень хороша!
Хью смотрел на него, считая до трех.
— Да. Так как насчет кучера?
Встретившись с тяжелым взглядом, управляющий осекся, поняв, что превысил свои полномочия, и извинился с низким поклоном:
— Прошу прощения. Я сей же момент пришлю кучера, а если вам нужно что-то еще…
— Я позвоню, — прервал его Хью.
— Да, пожалуйста. Мы очень рады, что вы опять остановились у нас.
И, снова поклонившись, управляющий попятился к двери и, заинтригованный неожиданной сдержанностью капитана, вышел. Дамы, которых он привозил в «Гранд» раньше для мимолетных развлечений, были иного пошиба. Стало быть, тут что-то другое.
Положив шляпку и перчатки на консольный столик, Тама повернулась к Хью.
— Наверное, нужно дождаться утра, чтобы повидаться с моим братом.
— Это разумно.
Она слегка приподняла брови:
— А вы всегда разумны?
— Надеюсь. — Если бы это было так, не стоял бы он в номере парижского отеля с женщиной, от которой ему следовало бежать — уже в Осаке, или в Гонконге, или, возможно, в каком-нибудь порту по пути во Францию. И в Гавре он мог бы попрощаться с ней, уже не опасаясь за ее безопасность. — Пока же мы можем, — сказал он, отстраняя все причины, по которым ему следовало бы покинуть ее, — предпринять поездку в экипаже по Парижу. До рассвета осталось совсем немного времени. Тогда, в приличное время, мы сможем прийти к вашему брату.
— Что значит — приличное?
Ее прямота всегда восхищала его — в отличие от других женщин, которых он знал.
— Самое раннее — в девять часов.
— В девять! Дома я уже четыре часа, как встала бы, закончила утреннюю тренировку доджо и занималась повседневными делами.
— В Париже в девять встают только те добродетельные души, которые посещают службу. Большинство светских людей редко открывают глаза до полудня. Но мы можем по крайней мере заехать в девять и оставить визитку.
— Если окажется, что брат в девять еще не встал, я его разбужу. Он возражать не станет.
— Вам виднее.
Она искоса посмотрела на него:
— Обычно вы не уступаете с такой готовностью.
Он пожал плечами:
— Не собираюсь становиться между вами с братом. Мне там не место.
— Вот именно. Ваше место не там.
Своим тоном она задела его — вероятно, так же не беспокоясь, как и он, что все это означает.
