Аманда Скотт - Счастье под угрозой
– Слава Богу, с ней уже все в порядке, – ответила Энни. – Но я бы в любом случае пришла, миледи, ведь вы вчера так и не рассказали, что с вами произошло.
– Мне не хочется об этом говорить, – с улыбкой произнесла Майри.
– Тогда не говорите.
Пока Майри умывалась, Энни вынула из сундука желтое платье, а потом отыскала тунику, которую следовало надеть сверху.
Остаток этого дня и последующие три прошли совершенно одинаково. Погода оставалась неустойчивой. Небо то и дело затягивали тучи, время от времени проливавшиеся на землю дождем.
Майри предположила, что именно из-за непогоды Роберт не приглашает ее на прогулку, а не потому, что сердится, и очень скучала по его обществу. В пятницу вечером Роберт принес ей ужин, но в остальное время постоянно ссылался на какие-то неотложные дела.
Когда он все же приходил, то непременно приводил с собой Гибби. Энни тоже все время была рядом, так что молодые люди не имели возможности поговорить наедине.
В субботу утром Майри вот уже в который раз пожалела о том, что не может поговорить с Робертом, и только потом поняла, что не знает, о чем вести разговор.
Они с Энни работали быстро, и красивое лоскутное одеяло было почти готово. Однако это занятие ужасно наскучило Майри, и поэтому, когда Роберт заглянул вечером к ней в комнату, девушка отважилась спросить, не поедут ли они завтра на прогулку.
– Вероятно, завтра снова пойдет дождь, – ответил Роб.
– Мы не сахарные, сэр, – не растаем.
Роберт кивнул. На следующее утро он сопроводил Майри во двор, где уже ждали три взнузданных коня. Третьим в их компании оказался Гибби.
Заметив отсутствие их обычного сопровождающего, Майри вопросительно посмотрела на Роберта.
Когда же он отвел взгляд, Майри едва сдержала улыбку. Она помнила, как возражал мальчишка против присутствия Роберта в ее спальне. Он даже угрожал пожаловаться Самой. Очевидно, Роб считал Гиба более надежным защитником, чем тот, другой слуга, и Майри порадовало его намерение защитить ее даже от себя самого.
Роберт помог девушке сесть на коня, подал ей поводья и только потом повернулся к Гибби:
– Тебе удобно, приятель?
– Уж конечно, – скорчив гримасу, ответил Гибби.
– Тебе не нравятся прогулки верхом? – поинтересовалась Майри.
К ее удивлению, мальчишка покраснел до корней волос и поспешно кивнул.
Губы Роберта дрогнули в кривой усмешке.
– Полагаю, он еще не рассказал вам, что видел реку Аннан и сам город, миледи.
– О Господи, нет! Неужели вы взяли его с собой в столь опасное путешествие?
– Я его не брал. Он солгал моему кормчему, сказав, что я ему позволил поехать. К тому времени как я его заметил, отлив уже вынес нас на середину залива. Уровень воды опустился слишком сильно, и о возвращении не могло быть и речи. Даже если бы мы причалили у Сенвика, мальчишку пришлось бы оставить там одного. А это небезопасно, о чем я вас тоже предупреждал.
Майри с сочувствием посмотрела на Гибби.
– Надеюсь, вы были с ним не слишком суровы, сэр.
– Не я, – ответил Роб.
– Хозяин велел мне рассказать об этом проступке Фину Уолтерсу, – сказал Гибби. – А теперь он заставил меня ехать верхом на этой лошади. Прошло несколько дней, и я был уверен, что больно мне уже не будет.
– Ты нужен, чтобы защитить меня от гнева твоего хозяина, Гиб, – пояснила Майри. – Мною он, кажется, тоже не слишком доволен.
Гибби уже хотел полюбопытствовать, почему госпожа так думает, но Роб перебил его:
– Я пригласил тебя с собой вовсе не для того, чтобы слушать пустую болтовню. Поезжай следом за нами. Тропинка слишком узка для троих.
Мальчик повиновался, а Майри тихо произнесла:
– Вы поступили жестоко, взяв его с собой, сэр. Думаю, было бы лучше, если бы взяли нашего прежнего сопровождающего.
– Мне думается, вы знаете, почему я взял с собой именно Гибби. Он не расскажет о том, что услышит, и непременно возмутится, если ему что-то не понравится в моем поведении, –-тихо произнес Роберт в ответ. – Мне бы очень хотелось, чтобы в наших беседах с глазу на глаз вы называли меня Роб.
– Вот как? – с улыбкой переспросила Майри.
Роберт кивнул, и они катались еще час, до тех пор пока сгущающиеся на западе тучи не заставили их повернуть обратно.
Только теперь Майри вдруг подумала о том, что у Роберта были какие-то причины для того, чтобы отложить прогулку на несколько дней.
– А мистер Доу все еще здесь, сэр? – как бы между прочим спросила она. – Ставень, который распахнуло сквозняком в первый день моего пребывания здесь, не слишком хорошо закрывается. И каждый раз, когда дует ветер, в комнате раздается свист.
– Доу уехал в Дамфрис в четверг. А ставень я попробую починить сам.
К тому времени как они достигли ворот замка, порывы ветра усилились, и Майри была рада вернуться в свою комнату. Обычно они с Робертом болтали непринужденно, как старые друзья. Присутствие же Гибби все осложняло, и Майри сожалела о том, что Роберт взял его с собой.
Роберт тоже заметил, что в их прогулке отсутствует нечто привычное. Только он в отличие от своей спутницы не пожалел, что взял с собой Гибби. Роб надеялся, что, если будет видеть Майри как можно меньше, чувства, захлестнувшие его с головой после приключения в пещере, остынут, а то и исчезнут вовсе. Но вместо этого они стали еще сильнее.
Чего бы ни ждал Роберт от Майри, что бы ни говорил ей, она постоянно его удивляла. Оглядываясь назад, Роберт удивлялся тому, что она ни разу не выказала своего страха перед ним. Настороженность – да, но не страх. Более того, Майри до сих пор верила, что Роб не причинит ей вреда, несмотря на сорванный им поцелуй.
И это доверие произвело на Роберта неизгладимое впечатление. Если бы не оно, Роберт настоял бы на большем, нежели поцелуй, даже несмотря на слабый протест со стороны Майри.
Он никогда не считал себя напористым любовником, никогда не брал девушку силой и предпочитал не иметь неопытных партнерш. Однако опыт подсказывал ему, что женщины зачастую отвечали отказом, на самом деле втайне желая согласиться, особенно когда протестовали так робко и слабо.
Думая об этом, Роберт признался себе, что некоторые из его любовниц чувствовали себя обязанными доставить ему удовольствие. Хотя большинство шотландок, особенно жительницы приграничных районов, слыли достаточно откровенными и никогда не скрывали своих истинных чувств. Роберт также знал, что землевладельцы, пользующиеся своим положением ради получения желаемого, теряли уважение к себе.
Майри же не чувствовала себя обязанной ублажать Роберта. И не пыталась искать примирения во время ссор, хотя, по ее словам, часто поступала так в общении с членами своей семьи. Она слушала и не судила Роберта, даже когда он приводил ее в ярость. Майри бывала остра на язык и временами даже язвительна, но никогда не думала о нем плохо. Она высказывалась откровенно и иногда бывала резка, но никогда не ворчала.
