Ольга Свириденкова - Венец безбрачия
Не успел он войти туда, как навстречу ему устремились двое мужчин — бравый гусарский капитан Григорий Азанчевский и молодой человек аристократической наружности, облаченный в элегантный сиреневый фрак, Алексей Репнин. Эти люди служили с Матвеем на Кавказе, и каждому из них он когда-то сумел оказать неоценимую помощь в трудной ситуации. Теперь же Матвей ожидал помощи от них. Именное этой целью он и послал вчера записки бывшим сослуживцам, в которых просил их приехать на бал в дворянское собрание. Тепло поздоровавшись, приятели выпили по бокалу вина, а затем Матвей без обиняков спросил, готовы ли они оказать ему поддержку сегодня вечером.
— Ну, разумеется, черт побери! — воскликнул Азанчевский. — Какие могут быть вопросы?
— Граф, вы прекрасно знаете, что ради вас я не пожалею собственной жизни, — пылко заверил князь Репнин.
— Отлично, друзья мои, — улыбнулся Матвей. — А теперь, с вашего позволения, я коротко изложу суть дела. — Он отвел приятелей в дальний угол комнаты и, понизив голос, спросил: — Скажите, доводилось ли вам что-то слышать про княжну Юлию Прозоровскую?
Гусар озадаченно сдвинул брови, тщетно пытаясь что-либо припомнить, а молодой князь задумчиво кивнул:
— Да, я краем уха слышал какие-то сплетни про родовое проклятье и «венец безбрачия». Правда, я не слишком интересуюсь подобной чепухой…
— Это и есть сущая чепуха, — убежденно заявил Матвей. — А правда заключается в том, что у этой девушки слишком много завистниц, которые спят и видят, как бы втоптать ее в грязь. Так получилось, что на протяжении последних лет княжне Прозоровской отчаянно не везло с женихами: один умер от простуды, а двое других погибли. А тут еще случай с моим кузеном три дня назад. — Матвей кратко рассказал о происшествии в день музыкального вечера. — И теперь слухи о том, что Юлия Прозоровская приносит мужчинам несчастье, поползли по Москве с новой силой, — хмуро закончил он рассказ.
— Та-ак, — протянул Азанчевский, воинственно оглядываясь по сторонам. — И кому здесь требуется задать жару?
— Никому, — рассмеялся Матвей. — Перед нами стоит иная задача: не допустить, чтобы княжна Прозоровская осталась на сегодняшнем балу без кавалеров.
— Как? И всего-то делов?! — удивился Азанчевский. — Ну, дружище, на этот счет ты можешь быть спокоен. В новом полку у меня полно приятелей, которые охотно станут кавалерами твоей хорошенькой протеже.
— А у меня есть пара кузенов, готовых без лишних расспросов выполнить любую мою просьбу, — прибавил Репнин. — Так что дело, как говорится, за малым: представить нас с Григорием княжне.
— Прекрасно, — Матвей довольно потер руки.
Выпив еще по бокалу, приятели направились в бальный зал.
* * *«При любых обстоятельствах сохранять полнейшее хладнокровие»… Вспомнив напутствие Матвея, Юлия расправила плечи и постаралась придать своему лицу как можно более спокойное и беззаботное выражение. Хотя держаться невозмутимо с каждой минутой становилось все тяжелее. Да и могло ли быть иначе, когда ее худшие опасения сбывались прямо на глазах?
За целых пятнадцать минут, что Юлия находилась в бальном зале, к ней не подошел ни один кавалер. Молодые люди, которые на прошлом балу чуть ли дрались за право с ней танцевать, сегодня старательно не замечали ее. Она словно превратилась для них в невидимку. Пожалуй, Юлия и сама бы в это поверила, если бы не ехидные взгляды молодых девиц и их мамаш. Словно отравленные стрелы, они летели в нее со всех концов зала, и защититься от них не было никакой возможности. «Не покидать поле боя», — с грустной иронией повторила про себя Юлия слова Матвея. Нашел же подходящее сравнение! По крайней мере, в настоящем бою можно отстреливаться, а не стоять столбом под градом пуль.
— Как жалко, что женщины не могут вызвать друг друга на дуэль, — шепнула Юлия стоявшей рядом Виолетте. — Тогда бы эти злобные твари не посмели так смотреть на меня!
— Конечно, ведь ты бы их всех перестреляла, — со смехом подхватила Виолетта. — И в первую очередь, эту противную княжну Горчакову. Правда, вы с Матвеем и так неплохо ее отчихвостили… Кстати, а куда он пошел, ты не знаешь?
— Вероятно, туда, где раздают выпивку, — с сарказмом ответила Юлия. — И так увлекся своим любимым делом, что забыл про меня.
— Не думаю, что он мог про тебя забыть, — убежденно возразила Виолетта. — Вот увидишь: не успеет начаться полонез, как Матвей снова будет тут.
Юлия грустно усмехнулась. Несколько минут назад ей пришло в голову одно неприятное соображение, но об этом следовало подумать раньше. По неписаным законам бала, женщина не может танцевать с одним и тем же мужчиной больше трех танцев за вечер. Исключение из этого правила составляет лишь официально помолвленный жених. Таким образом получается, что большую часть бала ей все равно придется стоять у стены, вызывая насмешки и пересуды окружающих. Конечно, на какие-то танцы ее может пригласить Загрядский, но это не спасает положения. Всем хорошо известно, что Елагин и Загрядский — неразлучные приятели, и этих двух кавалеров единодушно зачтут за одного. «Пожалуй, у меня есть только один способ избежать позора, — невесело усмехнулась Юлия. — Прямо сейчас объявить о своей помолвке с Елагиным и тогда уж на законных основаниях держаться рядом с ним весь вечер».
Между тем зазвучали первые аккорды полонеза, и пары одна за другой начали выстраиваться на середине зала. Некий важный петербургский сановник пригласил Наталью Борисовну. В ответ Дмитрий поспешил пригласить молоденькую племянницу сановника, которой грозило простоять полонез у стены. Очень скоро на освободившемся пространстве рядом с Юлией остались лишь Загрядский и Виолетта.
— Иди танцевать с Николаем, пожалуйста, — умоляюще шепнула Юлия подруге. — Неужели ты не понимаешь, что мне только хуже от вашей опеки?
— Хорошо, — вздохнула Виолетта. — Но только обещай, что никуда не сбежишь до нашего возвращения!
Юлия расправила плечи и горделиво усмехнулась.
— Ну, разумеется, я никуда не сбегу! — с достоинством ответила она. — Только трусы бегут с поля боя, а я никогда не относила себя к их числу!
Взяв у проходившего мимо лакея бокал шампанского, она отступила к мраморной колонне и с уверенно-невозмутимой улыбкой стала наблюдать за танцующими парами.
Когда Матвей с друзьями вошел в бальный зал, полонез подходил к концу. Обругав себя за нерасторопность, Матвей быстро отыскал глазами Юлию. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел ее, одиноко стоявшую у колонны с таким гордо-независимым видом, что ему могла бы позавидовать любая королева. Глядя на эту роскошную, самоуверенную красавицу нельзя было и подумать, что в ее душе сейчас настоящая буря и что она отчаянно нуждается в сочувствии и поддержке. Юлия Прозоровская могла вызывать у людей любые чувства, но только не жалость и не желание взять ее под опеку. В этом была ее сила и одновременно слабость, ибо гордые, независимые личности всегда вызывают у окружающих жгучее желание втоптать их в грязь.
