Карен Робардс - Зеленоглазая леди
– Не думаю, что для вас имеет хоть какое-нибудь значение мое местопребывание.
Он все еще едва смотрел на нее, потом нагнулся и принялся вытирать ноги. Анна нахмурилась, потому что вдруг поняла, что он с ней всего лишь удовлетворял свое вожделение, а теперь вел себя так, будто она и не была живым существом!
– Ах, не имеет значения? – повторила она, повышая голос. – Послушайте, мерзавец! Сринагар не отель, куда вы можете являться или уходить, когда вам заблагорассудится, никому не сказав ни слова!
– И с каких это пор я должен сообщать вам о моих перемещениях? – нагло спросил он.
– Я хочу, чтобы вы убрались из моего дома! – взорвалась Анна. – Навсегда! И сегодня же!
Это было кульминацией их отношений.
Мгновение он молчал, продолжая вытираться; потом, вместо того чтобы обернуть полотенце вокруг бедер, как сделал бы любой порядочный человек, он перекинул его через плечо.
Его поведение Анна восприняла как оскорбление. Она не сводила глаз с его лица, стараясь не замечать все остальное. Его нагота не смущала и не обольщала ее. Она вообще не произвела на нее никакого впечатления.
– Как раз своевременно, раз грядет свадьба. Я учту это, – заметил Джулиан.
– Какая свадьба? – спросила она растерянно.
– Уже забыли? Бедный Чарлз!
– Ах это! Я... я ему отказала, сейчас отказала. Да и вообще это не ваше дело, – возразила Анна, повышая голос. —
Как бы то ни было, речь не об этом. Я хочу, чтобы вы убирались из моего дома!
– Похоже, вы хотите слишком многого, но ваша судьба – не получать желаемого.
– И что это значит?
– Это значит, что я не тронусь с места, пока не решу всех своих проблем. А если вам это не по вкусу, то меня это не трогает.
Анна изумленно заморгала, удивившись, что он так же зол, как и она. Она угадала его гнев по потемневшим глазам, ставшим почти черными, а также по жесткости его тона, но никак не могла угадать причину гнева. Это ее бессердечно использовали и бросили, а не его!
– Скажите мне, – продолжил Джулиан с показной сердечностью, – этот Дамесни не понимает, что вы заинтересованы не в нем, а в любом мужчине, которым можно заменить Пола?
– О чем вы говорите? – не поняла Анна.
– Конечно, вы и с Дамесни смотритесь очень мило. Он уже побывал в вашей постели?
– Что за мерзости вы говорите!
– У меня и на душе мерзко. Так мерзко, что, черт бы вас побрал, если вы не оставите меня в покое...
Он повернулся к ней спиной и принялся натягивать бриджи. Возмущенная Анна изо всей силы хлопнула его по плечу.
– Не отворачивайтесь, я еще не все сказала!
– Вот как? – Он медленно обернулся и смотрел на нее со странным выражением удовлетворения на лице. – Ну, вы не можете утверждать, что я вас не предупреждал!
При этих словах он дотянулся до нее, схватил за плечи и рванул к себе. Теперь-то уж она никак не могла не заметить, что Джулиан полностью обнажен и в абсолютной боевой готовности. Анна сразу же почувствовала, как пикантная часть его тела уперлась ей в живот, будто он собирался пронзить ее насквозь.
– Пустите! Уберите от меня свои лапы, слышите? – упиралась Анна.
– О, я превосходно вас слышу, – ответил он совершенно омерзительным тоном.
Рот его скривился в насмешливой улыбке, и Анна тотчас же почувствовала себя парящей в воздухе.
– Не смейте! Опустите! Опустите меня на землю!
Но он нес ее с такой легкостью, сжав одной рукой оба запястья и лишив возможности сопротивляться. Джулиан не обращал внимания на ее яростные движения, на то, что она брыкается и извивается, как беспомощный котенок, которого он мог с легкостью усмирить.
– Опустите меня! – выкрикнула Анна, испепеляя взглядом его мрачное лицо. В его непроницаемых глазах появился удовлетворенный блеск.
– Ваше желание – закон, – пробормотал он.
И не произнеся больше ни слова, он сделал какое-то движение, и Анна почувствовала, что летит по воздуху. У нее даже не хватило времени закрыть глаза, прежде чем она плюхнулась в пруд с ужасающе громким всплеском.
33
Анна пошла ко дну камнем. Холодная вода сомкнулась над ней, обволакивая и засасывая в свою пучину. Анна опустилась на дно и теперь всеми силами пыталась выкарабкаться на поверхность. Она молотила по воде руками в тщетной попытке вырваться к свету и воздуху, но пруд был слишком глубоким. Анна не могла вынырнуть. Отчаянно борясь за жизнь, Анна все-таки всплыла и ухитрилась вдохнуть воздуха, прежде чем снова опустилась на дно.
Она подумала, что так недолго и утонуть. Конечно, Джулиан не мог так ее бросить... Он умел плавать.
«Неужели эта свинья уйдет, так и не поняв, что я этим искусством не владею?»
Страх взорвался бомбой в мозгу, когда Анна почувствовала, как кто-то вцепился в нее и тянет на поверхность. Это Джулиан тащил ее из воды, имея при этом бледный и угрюмый вид.
Задыхаясь и отплевываясь, судорожно втягивая воздух, Анна схватила его за шею. В его объятиях она пыхтела и дрожала и льнула к нему. Наконец-то они оказались в безопасности, на берегу. Анна была совершенно мокрой. Ее волосы стали похожи на крысиные хвосты, одежда промокла и сочилась водой, даже в башмаках хлюпала вода. Джулиан не отпустил ее, а продолжал сжимать в объятиях. Анна дрожала от холода, но вдруг почувствовала что-то теплое и твердое.
Несколько минут она наслаждалась ощущением тепла и безопасности. Это было так чудесно – находиться в его объятиях. Потом она вспомнила, как оказалась в пруду.
– Вы все-таки свинья, – прошипела она, как только ее дыхание восстановилось.
– Сожалею, – сказал он смущенно.
– Сожалеете? Я же могла утонуть!
Трудно было препираться в объятиях обнаженного мужчины, но Анна была слишком разгневана, чтобы думать об этом.
– Я не подумал, что вы можете не достать до дна ногами.
– Вы никогда ни о чем не думаете! Вы – беспринципный негодяй, бабник, хам. Вы такой ненадежный, бесстыдный...
– О! – только и сказал он. И тут Анна с яростью заметила, что, несмотря на все ее оскорбления, на его губах появилась улыбка. – Это...
Разъяренная, даже не сознавая, что собирается сделать, Анна сжала руку в кулак и изо всей силы нанесла ему удар в глаз.
Он даже вскрикнул и выронил ее. Анна больно ударилась бедром, но тут же вскочила на ноги, даже не поморщившись. Ее единственным желанием было убить его голыми руками. Обида и унижение, от которых она страдала всю прошедшую неделю, теперь только усилились. Ей казалось, что она видит весь мир сквозь какой-то красный туман. Зажав глаз рукой, он смотрел на нее с таким удивлением, что в другой обстановке это выглядело бы комично, но сейчас ей было не до смеха. Ей не смеяться хотелось, а кусаться, царапаться, бить его ногами...
