София Каспари - Лагуна фламинго
— Ага… — смутилась Эстелла.
Она вспомнила, что раньше всегда могла поговорить с братом. У них были отличные отношения.
— Присядем? — спросила она.
Пако пожал плечами.
Какое-то время они сидели молча.
— Как дела в школе?
— Мама наняла мне нового репетитора.
— А что случилось со старым?
— Ему не понравился климат, а мне не понравились его убеждения.
— Какие?
— Он говорил, что если человек не обрабатывает землю, отвергая Божий дар, то прав на эту землю у него нет. Я сказал, что это чушь и если он намекает на индейцев, то они еще как пользуются своей землей. Тогда он захотел наказать меня за то, что я осмелился с ним спорить… — От одного воспоминания об этом Пако покраснел.
— Не позволяй таким, как он, действовать тебе на нервы, Пако.
— Да… В общем, он уехал. Мне достаточно было просто рассказать обо всем маме.
— Гм…
Они сидели на поваленном дереве. Эстелла рассказывала о Буэнос-Айресе, а Пако — о том, что произошло в Тре-Лома за время ее отсутствия. Эстелле стало спокойнее на душе. Она почувствовала, что вернулась домой. Жаль, что это чувство не сохранится, когда она вернется в Буэнос-Айрес.
Марлена со своим отчимом Юлиусом пришла на вокзал, чтобы встретить Эстеллу и Фабио. Она была рада возвращению друзей. Тукуман и Буэнос-Айрес разделяли почти тысяча двести километров, поэтому Эстелла проводила каникулы с семьей, а в остальное время жила у Марлены.
Всякий раз, когда Эстелла уезжала, Марлена очень скучала по ней и теперь не могла дождаться встречи с подругой. Она даже боялась, что разминется с Эстеллой в суматохе на вокзале, но ее опасения оказались напрасными. Яркой бабочкой Эстелла выпорхнула из вагона в окружении толпы поклонников, каждый из которых пытался привлечь внимание красавицы и помочь ей.
Чтобы солнце не слепило глаза, Эстелла надела шляпку с широкими полями. В нескольких шагах от нее тащился Фабио, явно недовольный своим возвращением в город. В детстве в Буэнос-Айресе они с Пако были очень дружны. Наверное, Фабио последние несколько недель возился с лошадьми и старался улучшить навыки обращения с boleadoras, оружием индейцев и гаучо, с которым те ходили на охоту или в бой.
Эстелла и Фабио еще не заметили Марлену и Юлиуса. Эстелла весело смеялась, благосклонно выслушивая нашептывания одного из своих спутников. Юлиус улыбнулся.
— Она все больше напоминает мать, — шепнул он Марлене.
Девушка задумчиво посмотрела на подругу. По словам Эстеллы, Виктория вела размеренную жизнь в Тре-Лома под Тукуманом. Лишь немногие, среди них и семья Мейеров-Вайнбреннеров, знали о ее отношениях с управляющим поместьем, Педро Кабезасом. Все их друзья надеялись, что когда-нибудь Виктория и Педро смогут пожениться. В ответ на слова Юлиуса Марлена удивленно наморщила лоб.
Эстелла остановилась и осмотрелась. Заметив Юлиуса и Марлену, она торопливо направилась к ним, и при виде мужчины, встречающего Эстеллу, ее ухажеры вдруг бесследно исчезли. Да Эстелла и так не обращала на них внимания.
— Ну наконец-то мы приехали! — воскликнула она. — Ох, ну и путешествие! И мне уже не терпится узнать, что нового в Буэнос-Айресе. Как же здорово вновь оказаться в настоящем городе! — Она пожала Юлиусу руку и обняла подругу. — Я по тебе соскучилась!
В Буэнос-Айресе Эстелла стала относиться и к Марлене, и к ее родителям как к родственникам. Юлиус фактически заменил ей отца.
Марлена, обняв подругу, расцеловала ее в обе щеки.
— И я по тебе. Ой, мне столько всего нужно тебе рассказать!
Эстелла взяла подружку под руку.
— Может, пойдем в кафе к Марии?
— Можно? — Марлена повернулась к Юлиусу.
— Почему бы и нет? Она будет рада вас видеть. А уж как она обрадуется Фабио! — Он похлопал мальчика по плечу.
— Тогда — к Марии! — воскликнула Эстелла.
Мария стояла в кондитерской и сосредоточенно работала над своим новым произведением. Зал кафе и кухню разделяла застекленная дверь, и поэтому Марии хорошо были видны и стойка, и столики в зале, пока она разрабатывала новые рецепты. Вместе с ней в кухне работали поваренок, которого Юлиус как-то привел с собой из порта, и девушка, устроившаяся сюда по рекомендации Рахиль Гольдберг.
Другая девушка работала за стойкой, а еще одна обслуживала дам, которые пришли сюда отдохнуть после утомительной прогулки по магазинам на Калле-Флорида и улице Виктории, где продавались самые дорогие товары в городе. В кафе у Марии всегда можно было подкрепиться тортиком, пирогом, dulce de leche, то есть сгущенным молоком, и выпить горячего шоколада. Если вначале Мария все делала одна, то теперь она могла сосредоточиться на изобретении новых рецептов, а простую работу предоставить своим помощникам.
В зал вошла худенькая черноволосая женщина и заказала себе кусочек пирога, приготовленного по тосканскому рецепту. Девушка была в дорогой одежде, но почему-то казалась неуверенной в себе, словно очутилась не на своем месте. Марии стало жаль ее. Похоже, девушка была родом из Италии и только недавно оказалась в городе. Возможно, она даже приехала из Тосканы и этот пирог вызвал у нее ностальгию. Некоторые ее соотечественники сумели разбогатеть в Аргентине, и Мария знала, что многие итальянцы возвращались в родные земли, чтобы найти себе супругу, хорошую и скромную девушку. Таких девчушек вырывали из привычного окружения, и иногда их пугала здешняя роскошь.
Марии было так жаль всех этих Люсий, Грациэл и Марселин из глухих деревень, которых мужья наряжали в дорогие наряды, столь непривычные для бедняков. Эти женщины в душе так и остались деревенскими девчонками из бедных семей. Они говорили на диалекте, не умели вести себя в светском обществе и становились объектами насмешек. Наверное, им было очень одиноко.
Мария перестала вымешивать тесто и задумалась. От одиночества она не страдала. До того как во время эпидемии умер ее муж Лука, они вели простую, но счастливую жизнь. Затем Мария жила два года у Анны, работала в кухне и присматривала за детьми. Это Анна предложила ей открыть кондитерскую. Вскоре кафе «Мария» стало пользоваться большой популярностью и прославилось благодаря своим тортам и пирогам. Простую мебель сменила дорогая, хоть Марии эти, как она считала, ненужные расходы пришлись не по душе.
«Ты можешь себе это позволить, — сказал ей тогда Юлиус и улыбнулся. — Ты это заслужила и можешь себя побаловать».
Возможно, он был прав. Мария добилась успеха, как и многие итальянцы в Аргентине. В городе ее соотечественники, несомненно, составляли большинство. Не было ни одного квартала, где не работал бы кто-нибудь из Италии: шарманщики, чистильщики обуви, слуги и лакеи, матросы и солдаты, полицейские и парикмахеры. Большинство продуктовых магазинов, пекарен, кондитерских и мельниц в городе принадлежали итальянцам. Итальянцы работали каменщиками и шорниками (очень прибыльное дело, учитывая любовь portenos, как они называли других жителей Буэнос-Айреса, к конному спорту), сапожниками, ткачами, слесарями, рабочими на фабрике имени Юстуса фон Либиха, где изготавливали знаменитый мясной экстракт, так называемый экстракт Либиха, и жир. Итальянцы владели остериями, ресторанами, гостиницами и кафе в парижском стиле. Именно итальянцы на весь мир прославили кондитерские Буэнос-Айреса.
