Аманда Маккейб - Под угрозой скандала
Эмма поежилась от сырости и закрыла глаза. Она думала об Арабелле и ее возлюбленном, скрывавшихся в старом замке. А потом ее мысли потекли в другом направлении. Эмма вспомнила, как Дэвид держал ее в объятиях и как спокойно ей тогда было…
– Эмма, Эмма, ты здесь?
До ее ушей донесся крик, вырвав из забытья. Эмма выпрямилась:
– Да, я здесь!
В отверстии показалось лицо Дэвида, вглядывавшегося во тьму ее темницы. Это самое прекрасное, что я когда-либо видела, подумала Эмма.
– Ты ранена? – с тревогой спросил он.
– Подвернула ногу, едва могу двигаться.
– Не волнуйся, я вытащу тебя оттуда.
Он исчез и в то же мгновение в отверстие полетела веревка. Эмма изумленно смотрела, как Дэвид спускается по ней. Наконец он легко спрыгнул на грязный пол. На нем не было куртки, и белая рубашка сияла в темноте. Казалось, ангел пришел к Эмме на помощь.
Дэвид опустился рядом с ней на колени. Всхлипнув, Эмма прижалась к нему, зная, что теперь она в безопасности.
– Что у тебя болит? – отрывисто спросил он.
– Моя… моя лодыжка. По-моему, больше ничего, – ответила Эмма.
Он осторожно приподнял подол ее юбки и снял ботинок с раненой ноги. Ее чулки были порваны и испачканы кровью. Дэвид ощупал лодыжку.
– Думаю, перелома нет, но есть сильный вывих. В Роуз-Хилл ждет доктор, он тебя осмотрит. – Сняв с шеи галстук, Дэвид перевязал лодыжку. – Беа сказала, ты упала сюда, стараясь помочь ей.
– Да. – Эмма облегченно вздохнула: тугая повязка сделала свое дело, боль немного утихла. – Я рада, что оказалась поблизости. Поверь, обычно я не разгуливаю по территории Роуз-Хилл. Но сегодня меня будто что-то тянуло сюда.
Дэвид покачал головой.
– Нам надо вытащить тебя отсюда. Попробую не сильно тебя мучить.
Эмма кивнула. Дэвид поднял ее на руки, она уткнулась в его плечо. На нее снова нахлынула волна боли, но в его объятиях Эмма могла выдержать все что угодно. Дэвид вытолкнул ее в отверстие, как она вытолкнула до этого Беатрис. Лакеи осторожно взяли Эмму под руки. Солнечный свет на мгновение ослепил ее.
– Миссис Каррингтон! – раздался крик Беатрис. – Мне так жаль, так жаль! – Девочка, всхлипывая, обняла Эмму за шею. – Я больше никогда не буду вести себя плохо!
– Иногда приключения идут на пользу, Беатрис, – сказала Эмма, улыбаясь, несмотря на боль. – Но ты не должна выходить на поиски этих приключений одна, обещай мне.
– Никогда, миссис Каррингтон! Я буду ходить только с вами.
– Думаю, на сегодня с миссис Каррингтон приключений достаточно, Беа, – сказал Дэвид. – Пойдем, мы должны вернуться в Роуз-Хилл. Доктор ждет.
Дэвид осторожно подхватил Эмму на руки и уложил в сооруженные лакеями носилки. Она закрыла глаза, чувствуя облегчение и вместе с тем страх. Не рассердится ли на нее Дэвид за то, что случилось?
– Вам очень повезло, миссис Каррингтон, что обошлось без серьезных повреждений. – Доктор захлопнул свой саквояж и строго посмотрел на Эмму. – Вы отделались вывихнутой лодыжкой. Переломов нет. Но несколько дней вы должны соблюдать постельный режим. И никаких танцев.
Эмма поморщилась, поудобнее усаживаясь среди подушек. Он лежала на кровати в одной из комнат для гостей в Роуз-Хилл. Успокоительное, которое дал ей доктор, уже начало действовать, но лодыжка все еще ныла.
– Думаю, смело могу вас заверить, доктор, что не буду танцевать. Буду тихо сидеть у моего собственного камина.
– Рад это слышать.
– Как мисс Беатрис?
– Напугана и перепачкана грязью. К счастью, она не пострадала. Я загляну в Бартон по пути в деревню и сообщу вашим слугам о том, что случилось.
Эмма кивнула. Доктор вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Эмма слышала, как он разговаривает в коридоре с Дэвидом, но слов разобрать не могла, только невнятное бормотание. Она поудобнее устроила перевязанную ногу на подушке и огляделась. Комната была просторной и светлой. Эмма подумала, что с радостью осталась бы здесь надолго, в уютном тепле Роуз-Хилл, но боялась, что ее скоро изгонят отсюда.
Ей придется уйти. Только она виновата в случившемся. Она будто приносит несчастье близким людям. Лучше, пожалуй, оставить их ради их же блага.
– Я должен поблагодарить тебя, Эмма, – сказал Дэвид, входя в комнату.
Он осторожно закрыл за собой дверь. Эмма рассмеялась. Тепло и уют этой комнаты, забота доктора и присутствие Дэвида – все придавало ей сил.
– Это же ты спас меня, спустившись по веревке, Дэвид.
– Ты пострадала, спасая мою дочь.
Он сел на постель и обнял Эмму за плечи. Она со вздохом опустила голову на его плечо. Боль и страх вдруг отступили, сменившись блаженной усталостью. Эмма вспомнила, как они занимались любовью и как Дэвид прижимал ее к себе в отблесках пламени. Каким-то чудесным образом в его объятиях она обретала покой. Если бы только так было всегда.
– Я рада, что оказалась там и нашла ее. Бедная Беатрис.
Рука Эммы скользнула по плечу Дэвида.
– Да, – тихо ответил он, чувствуя прикосновение ее теплых пальцев к груди. – Но почему ты пошла туда, Эмма?
Она замерла. Ах да… почему она блуждала по старым развалинам совсем одна. Тревога за Беатрис и собственные переживания на некоторое время вытеснили из ее памяти Филипа и его шантаж.
– Я не могу тебе сказать, – прошептала она, – это все так… постыдно. Кроме того, теперь это уже не имеет значения.
По крайней мере, Эмма надеялась, что Филип уехал и у нее есть время, чтобы снова наладить свою жизнь.
– Эмма, разве ты так ничего и не поняла? Ты можешь доверить мне все свои секреты, как я, надеюсь, могу доверять тебе. В отличие от моей сестры я не люблю сплетни. Если ты попала в беду…
Эмма покачала головой:
– Ничего особенного.
Дэвид сжал ее плечи и поцеловал в лоб. Она зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Его поцелуй был таким нежным, она совсем не заслуживала этой нежности.
– Кто тебя обидел, Эмма? – тихо спросил Дэвид. – Это как-то связано с твоим покойным мужем? С его кузеном?
В Эмме будто что-то сломалось. Зарыдав, она уткнулась в его плечо, выплескивая всю боль и страх, что так долго терзали ее.
– Ш-ш-ш, – прошептал Дэвид, нежно поглаживая ее по голове. – Ничего не бойся, Эмма, я здесь, с тобой. Я твой друг.
Ее друг. Это слово было таким важным для Эммы и в то же время столь незначительным, потому что не отражало всех тех чувств, что она испытывала к Дэвиду.
Его близость, его прикосновения и лекарство, что дал ей доктор, – все было против Эммы. Она обнаружила, что рассказывает Дэвиду о Филипе. Она объяснила, что Филип угрожал открыть правду о ее жизни с Генри, что она пыталась дать ему деньги, не желая больше заставлять Джейн страдать.
Эмма не упомянула о герре Готтфриде и о других не менее отвратительных приятелях Генри, но она решила, что и без того сказала достаточно, чтобы Дэвид отвернулся от нее. При мысли о том, что теперь Дэвид и Беатрис навсегда потеряны для нее, сердце Эммы болезненно сжалось.
