Сара Рэмзи - Мед его поцелуев
Она рассмеялась.
— Я без колебаний предпочту им замок, милорд. Городские дома удобны, но им не хватает волшебства твоей библиотеки.
Он двинул коней в направлении главной дороги.
— Возможно, стоило предпочесть мисс Этчингем. Понятия не имею, с чего тебя так интересует история.
Напоминание о Пруденс и о записке, которую она прислала, лишило Эмили настроения.
— Я увлечена историей гораздо меньше, чем Пруденс. К слову об историях — я предпочла бы большую часть жизни прожить в сказке, чем в жутких лондонских реалиях.
— Что ж, в горах достаточно историй, но они мало похожи на сказки. — Малкольм повернул экипаж на дорогу. Лошади оскальзывались на размокших колеях и разбрызгивали ручьи, которые стекали по ним в долину. Деревня между ними и замком светилась оранжевым.
Но отблеск был странным — солнце село еще три часа назад, а луна едва серебрила небо.
— Что это? — спросила она.
Малкольм уже посылал коней в галоп, насколько это было возможно на скользкой грязи.
— Пожар, — ответил он.
И голос его был мрачным, он сосредоточился на деревне, забыв о прошлом их разговоре. Пожары всегда были риском, Эмили видела много сгоревших домов и хижин, когда путешествовала с семьей по Нагорьям до дома Малкольма — такого количества пожарищ не было ни в Лондоне, ни в ее родном поместье в Ланкастере.
— С молниями здесь всегда все так плохо? — спросила она.
— Не хуже, чем везде, полагаю. А что?
— По дороге сюда мы проехали много обгоревших руин. Наверное, дело в соломенных крышах?
Он натянул поводья, направляя коней в обход упавшей на дорогу ветки. И щелкнул хлыстом над их головами, чтобы погнать их быстрей, а затем ответил ей тоном, которого Эмили никогда от него не слышала:
— Это были не молнии. А улучшение.
— Улучшение? Но я не видела современных домов на месте сгоревших.
Слова потрескивали от напряжения, как туча перед ударом молнии.
— Я бы тоже не назвал это улучшением. Но большинство арендаторов так избавляются от крестьян, чтобы заполучить место для овец. Легче согнать их с земли, когда на ней нет дома, в который можно вернуться.
— Ты не всерьез, — сказала она, изучая его профиль. В темноте почти ничего не было видно, но спина Малкольма закаменела от ярости.
— Я думала, что местные кланы в родстве друг с другом?
— Так было десятки лет назад. И мало кто придерживается сейчас старых идей. Но если ты дальний землевладелец, живущий в Лондоне, и тебе нужны средства на игры и выпивку…
Он снова щелкнул кнутом. И в сердитом звуке Эмили слышалось его осуждение.
Оставшуюся до деревни милю они преодолели быстрее, чем ожидалось, учитывая размытую дорогу. Эмили завернулась в покрывало, но ветер пробирался сквозь толстую шерстяную ткань. Если бы не угроза чьей-то жизни и благосостоянию, ей было бы почти забавно. Малкольм так искренне пытался согреть ее, обеспечить ее безопасность, и все это лишь для того, чтобы она не замерзла и рискнула вылететь из двуколки по дороге домой.
Впрочем, она не шутила. Стоило посмотреть на Малкольма, и становилось понятно; что он сосредоточился только на том, что ждало впереди, а не на новой обузе, закутавшейся в покрывало рядом. Он заботился о своем клане задолго до появления жены — и она понимала, что сила старых желаний перевесила неожиданно возникшую между ними связь.
Ее мысли улетели от Малкольма к историям, шепчущим сквозь траву. Здесь между деревьями скрывались трагедии, преследующие ее в тумане. Современные МакКейбы, которые так радовались на ее свадьбе, казались Эмили счастливыми. Но на протяжении минувших столетий Нагорьям пришлось осушить до дна кубок холода и тоски. Сегодняшний пожар стал лишь очередным пятнышком на ткани.
Она не солгала, сказав Малкольму, что могла бы десятки лет писать о горах. Она не знала людей, которых коснулся сегодняшний пожар, но уже сплетала вокруг них историю — возможно, это был кузнец с прелестной дочерью, чью кузницу поджег бесчестный незнакомец, чтобы вынудить отца продать ему девушку?
Когда они добрались до деревни, Эмили уже сочинила сюжет от начала и до конца. Двуколка остановилась у горящего коттеджа, по другую сторону которого бригада мужчин работала лопатами и носила ведра воды.
Большая часть жителей деревни собралась понаблюдать, но бесчестного незнакомца среди них не было видно. Реальность, как обычно, оказалась такой прозаичной по сравнению с историей, сложившейся в ее голове.
Один из близнецов вышел из толпы навстречу Малкольму, и тот спрыгнул с козел.
— Спасать нечего, — сказал Дункан, отряхивая ладони, прежде чем хлопнуть брата по спине.
— Как Шон и его семья? — спросил Малкольм, жестом вызывая одного из мальчишек, сгрудившихся в толпе зевак.
— Все целы. Спасли даже корову, хотя именно она виновата в поджоге. Ее испугал удар молнии, и она перевернула лампу. Жир растекся и добрался до яслей прежде, чем Шон успел погасить огонь.
Малкольм протянул мальчишке поводья и монетку за то, что тот подержит коней. Эмили сбросила покрывало и соскользнула на землю с повозки.
— Но как огонь переметнулся с хлева на коттедж?
Дункан уставился на нее, а Малкольм ответил:
— У большинства крестьян скот живет прямо с ними, в коттеджах. Корова слишком ценна, чтобы оставлять ее на улице, а те, кому хватило денег на единственное животное, редко могут позволить себе постройку хлева.
Жар и свет горящей хижины скрыл ее заалевшие щеки.
— Наверное, в имении Алекса все по-другому.
Малкольм открыл было рот, чтобы ответить, но крик кого-то у коттеджа прервал его.
— Останься здесь, — приказал он, направляясь сквозь толпу к тушившим пожар.
Ей не хотелось оставаться позади, но Эмили знала, что ничем не поможет пожарным, разве что будет путаться у них под ногами. Так что она осталась стоять среди других зевак, слишком завороженная огнем, чтобы думать о своем испорченном платье и растрепавшихся волосах.
Малкольм же не остался в стороне. Он бросился в самую гущу битвы с огнем, подхватил шест и начал помогать растаскивать пламенеющую соломенную крышу, сбрасывая опасные куски в выгоревший дом. Сама хижина была каменной, и как только крыша рухнет в комнаты, бродячие искры не смогут перекинуться на дома соседей. Им повезло, что ранее этим днем прошел дождь — поначалу пожар удерживался в доме и для стоящих рядом коттеджей почти не было риска.
Малкольм работал с энергией, которой Эмили не заметила у других тушивших, — с яростным желанием защищать от беды тех, кто оказался рядом. До сих пор эта энергия проявлялась им лишь в постели, со множеством приятных итогов. Но сейчас ей стало понятно, насколько он хочет спасти горы. Это была битва, к которой призывала его честь.
