Мэй Макголдрик - Неверный жених
Не говоря больше ни слова, он соскочил на землю и протянул руки Джейми. Она радостно спрыгнула в его объятия.
В погоне за оленем большинство охотников скрылись из виду; те же, кто остались в дальнем конце лощины, во все глаза следили за погоней и не представляли опасности для влюбленных. Скрытые двумя лошадьми, Малкольм и Джейми могли без опаски обнимать друг друга.
– Я люблю тебя, Джейми, – прошептал Малкольм, касаясь губами ее нежного рта. – Знаю, я наглец и безобразник и не заслуживаю ни любви, ни твоей руки. Много раз я несправедливо обижал тебя – и на острове Скай, и в этом богом забытом месте. Если ты назовешь меня негодяем, мерзавцем, тупоголовым варваром, от которого тебе одно горе, – я смогу только согласиться.
Джейми, счастливо улыбаясь, замотала головой, две слезы сверкнули у нее на ресницах и упали Малкольму на грудь, на черный бархат его камзола.
– Джейми, ты выйдешь за меня замуж? – хрипло спросил Малкольм. – Ты станешь моей женой?
Джейми подняла на него счастливые глаза. В этот миг она забыла обо всех опасностях, угрожающих Малкольму и их любви.
– Малкольм, я всю жизнь ждала, когда ты скажешь эти слова!
– Какие? Что я негодяй, мерзавец и тупоголовый варвар? – улыбнулся Малкольм, глядя на нее с обожанием.
Джейми, рассмеявшись, ударила его кулачком в грудь.
– Вот именно! Это мне больше всего в тебе и нравится!
– Так ты согласна? – Улыбка пропала с его лица: он крепче прижал Джейми к себе. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Да, Малкольм, конечно, я согласна! – прошептала Джейми, поднимаясь на цыпочки и приближая губы к его рту. – Я выйду за тебя замуж и буду любить тебя всю жизнь!
Слова ее проникли в самое его сердце, заставив кровь быстрее побежать по жилам. Джейми же казалось, что душа ее парит в воздухе, сливаясь с душой Малкольма.
Не в силах более сдерживаться, Малкольм приник к ее губам. Обхватив его за шею, Джейми страстно отвечала на его поцелуй.
«Теперь нас ничто не остановит!» – думала она.
«Никто и ничто не посмеет встать между нами!» – думал он.
А высоко над ними, терпеливо высматривая добычу, кружил сокол, черный, как самая черная ночь.
Глава 29
– Кэтрин! – неожиданно обратился к кузине граф Серрей. – Может быть, ты знаешь, чем вызвано такое распоряжение отца? Зачем, во имя господа, его светлость требует Джейми ко двору, да еще такой короткой запиской? Ведь они с Эдвардом сами собирались скоро вернуться в Кеннингхолл! Что случилось, Кэтрин? К чему такая спешка?
Кэтрин задумчиво покачала головой: хотела бы она сама знать ответ! В беседе с королем она была очень осторожна, стараясь не проронить ни слова, которое могло бы навести Эдварда или его отца на ее след. Однако теперь ее мучили сомнения: может быть, эти двое как-то узнали о ее участии в том, что Эдварда постигла королевская немилость? Письмо в руках графа тревожило ее. Но, с другой стороны, откуда они могли узнать? Генрих не выдаст ее – в этом Кэтрин была уверена. Или выдаст? «Нет, – решила Кэтрин. – Ведь сейчас он влюблен в меня». И уж она приложит все усилия, чтобы страсть распутного короля длилась как можно дольше.
Но зачем дядюшке понадобилось вызывать шотландку ко двору? Этого Кэтрин никак не могла понять.
– А может быть, Эдвард почувствовал, что не может больше жить без Джейми? – предположила Мэри, поднимая глаза от рукоделья.
Кэтрин закашлялась, чтобы скрыть смешок.
– А его светлость решил, что это единственный способ утешить их исстрадавшиеся в разлуке сердца, – продолжала Мэри, все больше проникаясь своей идеей. – Если хотите знать мое мнение…
– Которого никто не спрашивает, – вставила Кэтрин.
Мэри покраснела и замолкла. Но Серрей внезапно обернулся к кузине:
– Так что ты хотела сказать, Мэри?
Опасливо покосившись на Кэтрин, девушка продолжала:
– Мне кажется, для Джейми будет просто счастьем отправиться ко двору! С тех пор, как Эдвард уехал, она просто сама не своя! Я каждый вечер молюсь, чтобы Эдвард поскорее вернулся и положил конец ее тоске!
Френсис, подняв глаза от своего рукоделья, вступила в спор:
– Я что-то не замечала, чтобы Джейми выглядела несчастной или тоскующей. Конечно, дел у нее много – ведь она следит за всем, что происходит во дворце. Возможно, порой она бывает рассеянной, усталой – и неудивительно, ведь у нее столько забот!
– Леди Френсис, я вовсе не хочу говорить о Джейми дурно, – покачав головой, смущенно ответила Мэри. – Но я никогда еще не видела ее такой раздражительной. – Граф снова углубился в изучение письма, и Мэри, конфиденциально понизив голос, закончила: – Не знаю уж, от любви это с ней или от усталости, но просто возмутительно, как она с нами обращается!
– С нами? – усмехнулась Френсис. – Мэри, а ты уверена, что не выдумываешь все это?
– Вовсе нет! – капризно возразила Мэри. – Да хотя бы сегодня утром. Джейми ведь знает, как я люблю охоту, а сама ушла, не разбудив меня, и даже записки не оставила! – Она значительно кивнула. – Да ей даже в голову не пришло передать приглашение лорда Серрея другим дамам!
– А я никого, кроме нее, и не приглашал, – вставил Серрей, отрываясь от письма.
Мэри, залившись краской, возмущенно повернулась к леди Френсис:
– Неужели он даже вас не позвал с собой? И Джейми единственная в Кеннингхолле удостоилась приглашения?
Френсис обернулась к мужу и встретила его смеющийся взгляд.
– Любовь моя! – с притворным удивлением воскликнул Серрей… – Я никак не думал, что ты захочешь скакать верхом после того, как мы с тобой всю ночь…
– Достаточно, Серрей! – краснея, остановила его Френсис.
Граф перевел взгляд со смущенного лица жены на столь же смущенную Мэри.
– Кузина, – заговорил он серьезно, – мы с Малкольмом вообще не собирались приглашать дам на охоту. Однако по дороге к конюшням встретили Джейми и позвали ее с собой.
– Но все же, милорд…
– Довольно, Мэри!
Френсис удивленно обернулась к мужу. В отличие от Эдварда, известного своей вспыльчивостью, лорд Серрей крайне редко позволял себе проявлять раздражение. Впрочем, порою всего несколько произнесенных им слов заставляли противника умолкнуть. Так случилось и сейчас: Мэри застыла с открытым ртом, а затем, вздохнув, снова занялась своим вышиванием.
Кэтрин – довольно улыбнулась, очевидно, радуясь, что Мэри поставили на место; но в следующий миг лицо ее вновь стало задумчивым, даже тревожным. Граф сделал жене знак глазами; повинуясь его молчаливой просьбе, Френсис встала, и оба они отошли в глубину зала.
– Джейми придется ехать, – прошептал он. – У меня нет иного выхода: я должен отослать ее, причем немедленно.
