Адель Эшуорт - Герцог-грешник
Сэм, храня молчание во время этого диалога, потихоньку отступал вдоль задней стены к маленькой кухне, в то время как Стивен, крепче схватив Вивьен, передвинулся с ней ближе к небольшому каменному камину, откуда лучше была видна вся комната.
– Вы явно склонны к эффектам, ваша светлость. – Лицо Стивена стало мрачным, а голос внезапно охрип. – Уж из вас-то точно получился бы неплохой актер.
Взглянув на пленницу, Уилл заметил, что теперь Вивьен находится в еще большей опасности: негодяй крепко держал ее руки за спиной, а нож – у горла. Одно неловкое движение – и нож рассечет кожу. Ее глаза оставались открытыми и выразительно молили о помощи, но Уилл не решался смотреть в них: если он сделает это, то может ошибиться и потерять контроль над собой, и тогда она, несомненно, умрет.
– Кстати, об актерах. Что случилось с настоящим Гилбертом Германом? – спросил он как можно спокойнее.
– Вы убили его, ваша светлость.
– Я никого не убивал – вы будете первым. – Уилл прищурился.
Неожиданно Стивен засмеялся.
– А вы, похоже, действительно глупы, – процедил он. – Конечно, это не было прямым убийством с вашей стороны. Все эти годы вам пришлось жить уединенно, упиваясь жалостью к самому себе, игнорируя все, что происходило вокруг. – Лицо молодого человека осветилось ненавистью, которую он больше не пытался скрывать. – Но если бы вы заплатили мне то, что были должны и что мы заслуживали, ничего этого не случилось бы, и Элизабет осталась бы жива.
– И что же вы заслуживали? – презрительно спросил Уилл.
Лицо Стивена побагровело.
– Элизабет вышла за вас замуж из-за ваших проклятых денег! – От его зычного голоса задрожало стекло единственного в комнате окна. – Но, как я теперь вижу, вы этого не знали.
Уилл оставался недвижим, но его сердце стучало как сумасшедшее, а в голове кружились мысли и воспоминания. Он попытался связать слова Стивена с тем, что происходило тогда, и неожиданно его посетило озарение. Не кто иной, как Стивен, устроил его брак с Элизабет. Правда, этот союз между двумя семьями обсуждался с давних пор – тогда Элизабет была еще ребенком. Когда Уилл понял, что пришло время осесть и произвести на свет наследника, именно Стивен взял на себя обязанности свата, но только сейчас стало ясно, что все было подстроено с самого начала.
– Какая жалость, что даже такой умный человек, как вы, может быть таким слепцом. – Стивен презрительно усмехнулся. – И как печально, как несчастливо обернулась для вас ваша многолетняя жадность.
Уилл едва сдерживал обуревавший его гнев, однако не хотел действовать, пока не получит ответы на все так долго мучившие его вопросы.
– Жадность здесь вовсе ни при чем. Вы могли использовать меня, но я никогда не был слепцом. Если бы я не знал о вашем обмане и ваших намерениях, вы с сестрицей и по сей день жили бы в роскоши, а не сидели без гроша.
Впервые на лице Стивена проявилась неуверенность, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову. Он осторожно переступил с ноги на ногу, и на лбу у него выступили капельки пота.
– Так что же вы сделали с Германом? – тихо спросил Уилл, хотя кусочки мозаики уже начали складываться в его голове.
Стивен угрюмо усмехнулся:
– Я перерезал ему глотку и похоронил его. Как видите, я неплохо управляюсь с ножом. – Он рывком притянул к себе Вивьен, и она застонала – то ли от боли, то ли от охватившей ее паники.
Уилл крепче сжал оружие, пытаясь дышать ровнее.
– Почему? – прошептал он.
Стивен поморщился:
– Потому что они с Элизабет много лет были влюблены друг в друга, а я не мог позволить ей выйти замуж за человека без титула, еврея и к тому же актера. Общество было бы возмущено, и я никогда больше не смог бы показаться в свете.
Эти слова больно ранили Уилла. Он знал, что Элизабет пыталась стать ему хорошей женой, но так и не смогла, и теперь сообщение о ее любви к другому, которую она пронесла сквозь их короткую совместную жизнь, объяснило многие ее поступки. Только сейчас он понял, что Элизабет никогда не была по-настоящему счастлива с ним, даже в самые лучшие моменты; в их отношениях всегда чего-то недоставало – как в светской жизни, так и в постели. В то время он думал, что это перемены в ее настроении мешали ей полностью наслаждаться их семейной жизнью, но теперь, в результате ужасающего открытия, понял – во многом депрессия Элизабет проистекала из-за обреченности своей любви. И именно ее братец позаботился об этом.
На этот раз Уилл сразу и безоговорочно поверил Стивену, и хотя ему больно было узнать, что жена любила другого, он понимал, что она достойна глубокого уважения хотя бы за то, что никогда не упоминала об этом и ни разу не намекнула на свои чувства к Гилберту Герману.
– Элизабет, должно быть, ненавидела вас за то, что вы лишили ее счастья, – с отвращением произнес Уилл.
Стивен театрально вздохнул:
– Увы, так же как и Гилберт. Элизабет покончила с собой, потому что не могла соединиться с ним. Вы знали об этом, ваша светлость? А вот я знал, и он тоже.
– Положим, это правда. Но зачем убивать Гилберта Германа после смерти Элизабет?
Неожиданно у Стивена задергался глаз, а губы поджались.
– Он хотел заявить на вашем процессе, что моя усопшая сестрица совершила самоубийство, потому что любила его и не могла вынести жизни без него. – Стивен фыркнул. – Всего лишь глупая сентиментальность. Смерть Элизабет была удобна для всех, но я не мог допустить упоминания о ее самоубийстве в христианских кругах. Убийство – да, несчастный случай – да, но самоубийство – никогда. Что бы подумали об этом в обществе?
Уилл судорожно сглотнул.
– Ах ты, сукин сын! – произнес Сэм из угла комнаты.
Он, казалось, был потрясен услышанным не меньше, чем Уилл, но сохранял твердость и готовность действовать.
Для Уилла же нерешенным оставался еще один вопрос.
– Зачем вам потребовалось менять личину?
– А почему бы и нет? – Стивен усмехнулся. – Это дало мне возможность отправиться в Европу после того, как вас так некстати оправдали. Гилберт Герман и я слились в одного человека. Пока путешествовал, я стал великим актером Гилбертом Монтегю. Поскольку я куда более преуспевающий актер, чем он, я без проблем провел некоторое время за границей, а затем возобновил свои выступления здесь, в Англии. Толки о суде над вами к тому моменту уже смолкли, и я мог не бояться, что власти, даже если отыщут тело Германа, сумеют его опознать.
Стивен высокомерно улыбнулся, а затем с дерзостью, ошеломившей всех, склонился над Вивьен и нежно поцеловал ее в щеку. При этом Вивьен судорожно дернула головой, и Уилл едва удержался, чтобы тут же не выстрелить в подонка.
