Лиза Клейпас - Это случилось осенью
Вот это и есть одна из причин, почему Маркуса так тянет к Лилиан. Ее живая энергия и непокорность были для него как порыв свежего зимнего воздуха, который ворвался в душную комнату. С другой стороны, бесчестно было бы продолжать оказывать Лилиан знаки внимания, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Им не быть вместе. Он должен оставить ее в покое. Она именно об этом и просила. Но как же это трудно…
Маркус принял решение, пытаясь прийти к согласию между умом и сердцем. Но не тут-то было!
Он миновал сад и пошел к дому, полный грустных мыслей. Ему даже казалось, что прекрасный пейзаж вдруг померк, потускнел, как будто он смотрел на него сквозь пыльное окно. Внутри огромного дома все выглядело мрачным и затхлым. «Ни в чем не найти мне радости», — подумал Маркус и рассердился. Нельзя же так распускаться! Ему следовало бы переодеться, но он направился прямо в кабинет. Войдя в открытую дверь, граф увидел за письменным столом Саймона Хаита, внимательно изучающего какой-то официальный документ.
Хант поднял голову и улыбнулся, вставая из-за стола.
— Сиди, — остановил его Маркус, махнув рукой. — Я только хотел взглянуть на утреннюю почту.
— Кажется, ты в скверном настроении? — заметил Хант. — Если это из-за контракта с литейщиками, то я уже написал поверенному…
— Дело не в этом.
Взяв со стола конверт, Маркус взломал печать и сердито уставился на письмо. Какое-то приглашение.
Хант задумчиво рассматривал друга. Помолчав, он спросил:
— Тебе удалось договориться с Томасом Боуменом? Маркус покачал головой.
— Кажется, ему нравится наше предложение насчет особых прав для его компании. Не думаю, что при подписании соглашения возникнут какие-то проблемы.
— Значит, это из-за мисс Боумен.
— Почему ты так думаешь? — осторожно поинтересовался Маркус.
Хант бросил на него ехидный взгляд, словно ответ был слишком очевиден.
Маркус медленно опустился в кресло, а Хант терпеливо ждал. Маркус не знал, стоило ли ему довериться. Хант всегда был надежным и разумным советчиком в деловых и светских вопросах, но личными переживаниями он с ним ни разу не делился. Даже как-то в голову не приходило обсуждать собственные проблемы.
— Это нелогично. Я не должен ее хотеть! — признался он. — Это смахивает на фарс. Трудно вообразить более неподходящую пару.
— Да. Ты ведь однажды сказал: «Брак — слишком важный вопрос, чтобы руководствоваться мимолетными чувствами».
Маркус сердито посмотрел на друга:
— Я уже говорил тебе, что терпеть не могу твою привычку бросать мне в лицо мои же собственные слова?
Хант рассмеялся.
— Ты не хочешь последовать собственному совету? Вынужден заметить, Уэстклиф: послушай я тогда тебя, когда задумал жениться на Аннабел, я совершил бы роковую ошибку всей моей жизни.
— В то время мы думали, что это неудачный выбор, — буркнул Маркус. — И лишь потом она доказала, что тебя достойна.
— Но теперь ты признаешь, что я поступил правильно?
— Да, — нетерпеливо ответил Маркус. — Но какое это имеет отношение ко мне?
— Я к тому и веду. Может быть, выбирая жену, стоит прислушаться к голосу инстинкта?
Маркус почувствовал себя оскорбленным. Он уставился на Саймона, как будто тот сошел с ума.
— Бог мой! Разве не для того нам дан разум, чтобы не поддаваться безумным искушениям инстинкта?
— И все равно ты полагаешься на инстинкт, — возразил Хант.
— Только не в тех случаях, когда я принимаю решение, от которого зависит моя судьба. Мне очень нравится мисс Боумен, но я не забываю, сколь велика разница между нами. В конце концов, ни я, ни она не будем счастливы вместе.
— Да, вы очень разные, — спокойно сказал Хант. Они посмотрели друг на друга. Что-то в этом взгляде заставило Маркуса вспомнить, что Хант — сын мясника, который волей случая выбился наверх и сумел сделать состояние из ничего.
— Уверяю тебя, я отдаю себе отчет, с какими трудностями пришлось бы столкнуться мисс Боумен. Но что, если она с готовностью ответит на вызов? Если она согласится стать другой?
— Не захочет.
— Ты к ней несправедлив. Может, надо дать ей шанс попытаться?
— К черту! Тоже мне, нашелся советчик.
— Ты полагал, что я стану глупо поддакивать? — насмешливо спросил Хант. — Не лучше ли тогда обратиться за советом к человеку твоего класса?
— При чем тут это? — отрезал Маркус. — Он и сам понимал, что все его доводы против Лилиан — простое упрямство, но ему очень не хотелось в этом признаваться.
— Достаточно, — сказал Хант, вставая. — Этот спор ни о чем. Думаю, есть еще одна причина, почему ты решил от нее отказаться. Есть что-то еще, в чем ты не хочешь признаться даже самому себе. — Он задержался в дверях и бросил на Маркуса испытующий взгляд. — Учти, ею интересуется Сент-Винсент, и это вовсе не мимолетный интерес.
Маркус возмутился:
— Чепуха! Интерес Сент-Винсента к женщине ограничивается пределами ее спальни. По-другому он не может.
— Может, и так. Но я слышал из надежного источника, что его отец распродает остатки имущества, что еще не заложено. Многие годы безумного расточительства и неразумных вложений истощили семейные сундуки. Скоро Сент-Винсент лишится годового содержания. Ему нужны деньги, а Боумены мечтают о титулованном зяте. Скорее всего они поладят.
Хант сделал точно рассчитанную паузу и добавил:
— Не знаю, подходит ли мисс Боумен на роль жены наследника громкого титула графини Уэстклиф, но женой Сент-Винсента она вполне может стать. Когда придет пора, он унаследует титул отца, и она станет герцогиней. К счастью для Боуменов, Сент-Винсента мало волнует вопрос происхождения их дочери.
Маркус был взбешен и поражен одновременно.
— Я поговорю с Боуменом, — прорычал он. — Я расскажу ему кое-что из прошлого Сент-Винсента. Он положит конец этой затее.
— Разумеется, если только он захочет тебя слушать. Мне кажется, не захочет. Заполучить в зятья герцога, пусть и нищего, — не так-то плохо для мыловара из Нью-Йорка!
Глава 16
Любому из обитателей Стоуни-Кросс-Парка, кто захотел бы понаблюдать, было очевидно, что за последние две недели лорд Уэстклиф и мисс Лилиан Боумен старательно избегают общества друг друга. Было также заметно, что лорд Сент-Винсент оказывает повышенное внимание этой девушке в череде балов, пикников и водных прогулок, заполнявших чудесные осенние дни в Гэмпшире.
Лилиан и Дейзи проводили немало утренних часов в обществе графини Уэстклиф. Своими наставлениями старая леди пыталась привить аристократичные манеры двум американским барышням, но все было напрасно. Аристократы никогда не проявляют бурный восторг, а лишь сдержанный интерес; не говорят «родня», а скажут «родственники», они используют фразу «окажите любезность» чаще, чем вопрос «не могли бы вы?». Наконец, благородная дама никогда не станет высказываться напрямую, а предпочтет изящно намекнуть.
