Бетина Крэн - Райская сделка
— Черт побери, Харви, где же они? — Блэк круто повернулся и, несмотря на громкие протесты Харви, ринулся в третью комнату. Дверь со стуком распахнулась, до смерти напугав двух обитателей комнаты — тучного мужчину в кровати и еще одного, спавшего на полу. Они вытаращились ничего не понимающими спросонья глазами на застывшего в дверном проеме Блэка, который держал их под прицелом ружья. — Где он, черт побери?! — загремел он. — Что вы сделали с моей девочкой?
Толстяк что-то возмущенно залопотал, а худой попытался встать с пола, чтобы защитить своего командира. Дуло ружья Блэка угрожающе приблизилось к его носу, и тут же оба стали отрицать все и вся, при этом угрожая застрелить его за наглое нападение на представителей федеральных властей. Блэк злобно огрызнулся и выбежал. Оставалась четвертая, последняя комната.
«Это мои старики, — наконец сообразила Уитни, скорчившись под одеялом и беспомощно глядя на дверь. — Слишком поздно! Я провела ночь в кровати майора — в его объятиях!»
Она перевела встревоженный взгляд на майора, который уже встал с кровати и поспешно натягивал бриджи.
Дверь широко распахнулась, и, вздрогнув, Уитни натянула одеяло на плечи. Гарнер инстинктивно загородил ее своим телом, встав между кроватью и дверью. Размахивая ружьем, внутрь ворвался разъяренный Блэкстон Дэниелс.
Все замерли, пораженные. Вместо стариков Уитни увидела своего отца, вооруженного и клокочущего от гнева.
Вот она где! Блэк набычил шею и содрогнулся: его маленькая Уитни, со спутанными волосами и, судя по всему, нагая, в кровати мужчины… в кровати шакала-федерала!
Гарнер Таунсенд судорожно сглотнул. С первого взгляда он догадался, кем может быть этот человек, ошеломленно застывший в дверях и готовый немедля отправить его к праотцам. Черты лица этого мужчины поразительно напоминали то лицо, которое он так нежно целовал этой ночью: это мог быть только отец Уиски Дэниелс!
— Па? — выдохнула в страхе Уитни.
— Черт побери! — Выругался впервые в жизни Блэкстон Дэниелс. — Ах ты, дьявольское семя! Будь ты трижды проклят! Посмел обесчестить мою собственную плоть и кровь! Не проси пощады, негодяй! — орал он с диким взглядом, весь дрожа от ненависти. — Все скажешь Создателю, когда предстанешь перед ним! — И он навел ружье на майора.
— Нет! — Стянув на груди одеяло, Уитни стремительно метнулась вперед и встала между ними. — Ты не сделаешь это, папа! Это будет убийством! Это не то, что ты думаешь, прошу тебя, выслушай меня…
Но тут за спиной Блэкстона раздался угрожающий шум, и он отскочил в сторону и плотно прижался к стене. Трое полуодетых мужчин протиснулись мимо Харви и ворвались в комнату. И во второй раз все, пораженные, застыли на месте.
— Возьмите его… арестуйте этого человека! — одетый в одну ночную сорочку, загремел полковник Гаспар, указывая на Блэка.
Но поднятое ружье Блэка заставило невооруженных солдат замереть на месте. Гаспар обвел возмущенным взглядом Уитни, затем перевел его на полуодетого майора:
— Черт возьми, что здесь происходит, Таунсенд?
— Этот подлец обесчестил мою дочь, — угрожающе заревел Блэкстон, — и я пришел убить его за это!
— Нет, папа…
— Я никого не обесчестил… — возразил глубоко униженный Таунсенд. Пойман… опять… на этот раз разъяренным отцом и этим подлым выскочкой. — Вчера, когда я вернулся домой после ночного рейда, я застал эту маленькую бестию в своей кровати. Вы спросите ее… спросите!
В крайнем смятении и растерянности он повернулся к Уитни. Этой ночью он любил ее, держал в своих объятиях, восхищался ее нежным телом. И сейчас, повинуясь своему первому инстинкту, постарался защитить ее, загородить от постороннего взгляда своим телом… Но вторгнувшийся оказался ее собственным отцом, полковник Гаспар потребовал объяснений, и внезапно Таунсенда ужаснул свой рыцарский порыв. Он хотел защитить Уитни? Да ведь это ему самому грозит неминуемая погибель… Его поймали на месте преступления, которое называется совращением невинной девушки.
О Господи! Опять над ним разразилась та же беда. Именно та, которой он так боялся. Он же чуял приближение опасности, почти ее видел. Катастрофа в облике женщины… в облике отважной, неотразимой и коварной Уиски Дэниелс. И пока он стоял перед ней, словно окаменев, в мозгу его пронеслись сцены их прежних столкновений, после которых его гордость мужчины и воина была унижена, спектакли, которые она разыгрывала с той же целью, получая от них явное удовольствие, и вспомнил ее последнюю угрозу, высказанную с поразившим его холодным спокойствием. Он пожалеет, сказала она тогда, имея в виду, что заставит его пожалеть.
Таунсенд весь содрогнулся, возмущаясь своей слабостью, которая выражалась в невероятном влечении к этой девушке, даже сейчас не остывшем в глубине его существа.
— Скажите же им! — потребовал он, нестерпимо страдая от боли и ненависти. — Господи, да не подстроили ли вы специально все это представление? Чтобы после свершившегося факта сюда ворвался ваш отец с оружием! — И пока он это говорил, его пронзила уверенность в правоте показавшегося ему сначала невероятным предположения. Ведь это точно укладывалось в ее хитроумные планы, точно соответствовало ее диким представлениям о том, что все имеет свою цену. И ценой за то, чтобы он избавился от этого позора, наверняка будет его уход из долины!
При виде переполнивших его отвращения и ярости — после того, что произошло между ними этой ночью — Уитни попросту лишилась сил. Молча и бездвижно стояла она, чувствуя себя побежденной и беззащитной, словно придавленная последствиями собственного заговора. Он угадал. Она сама, как Далила, пришла к нему в постель, чтобы заманить в ловушку и заставить уйти из долины. Но, стремясь погубить его, она нашла собственную погибель.
— Подлый лгун! — Блэк рванулся вперед, разъяренный обвинениями высокомерного майора и пораженный выражением боли и недоверчивости на лице своей дочери. Он никогда не видел ее такой маленькой, такой бледной и беззащитной. — Презренный негодяй! Ты еще смеешь обвинять мою дочь, когда сам коварно завлек ее, чтобы удовлетворить свое вожделение! Я отниму у тебя жизнь за то, что ты лишил ее невинности!
— Ничего себе невинная! — с возмущенной злостью огрызнулся Гарнер, хотя сердце в нем переворачивалось при виде боли в глазах Уитни. — Да свет не видывал такой изощренной и коварной Иезавели!
Завернувшись в одеяло, которое еще хранило запах их тел, Уитни неподвижно стояла, чувствуя на себе жадные взгляды. Поймана в сети собственной западни. Как она признается в этом отцу?
— Блэкстон? — раздался знакомый голос. — Уитни… Она здесь? С ней все в порядке? — Тетушка Кейт пробралась мимо солдат, столпившихся в дверях, и застыла как вкопанная при виде неожиданной сцены. — Силы небесные!
